Источник: The Washington Post
Один малоизвестный факт, связанный с войной в Ираке, может многое сказать – как в позитивном, так и в негативном плане – о перспективах дипломатического решения вопроса о сирийском химическом оружии. Инспекции, проводившиеся ООН и Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), были отнюдь не пустой тратой времени, как их преподносила администрация Буша. На деле их результат стал потрясающим успехом международного сообщества.
Большинство американцев помнит, что у Саддама Хусейна, как выяснилось, не было программ по созданию ядерного, химического, биологического и ракетного оружия. Точнее, такие работы ранее велись, но еще до войны инспекторы ООН обнаружили и в целом прекратили их. В 1991-1998 годах Специальная комиссия ООН (UNSCOM) и МАГАТЭ выявили и ликвидировали если не все, то большинство имевшихся у Ирака «нетрадиционных» вооружений и объектов для их производства, а также бóльшую часть компонентов для производства химического и биологического оружия. За счет скрупулезной розыскной работы была выявлена самая секретная иракская программа – по созданию биологического оружия. Одна за другой были вскрыты тайные сделки Ирака с 500 с лишним компаниями из 40 стран, и создан механизм блокирования импорта запрещенного груза. Накануне войны национальные разведслужбы приходили к ложным выводам, но инспекторы ООН довольно точно представляли, что есть у Ирака и где это искать.При этом речь шла не о лихорадочных попытках найти иголку в стоге сена. Инспекции предусматривали подробные опросы множества людей, выстраивание контактов с ключевыми фигурами, выстраивание общей картины из разрозненных рассказов отдельных людей, проведение технического анализа, изучение документов и осуществление проверки на местах. Важнейшее значение имели также санкции, анализ поставок и контроль за импортом и экспортом.
Любая аналогичная международная операция в Сирии требует соответствующего финансирования. Она не должна, как это было с инспекциями в Ираке, проводиться за гроши, так чтобы просто вычитать затраченные средства из бюджетов участвующих организаций. В течение семи лет деятельности UNSCOM ее годовой бюджет составлял 25-30 миллионов долларов. В то же время за 15 месяцев после войны американская группа по поиску оружия массового поражения истратила 900 миллионов долларов – и пришли к итогу с пустыми руками. Если международное сообщество собирается организовать работу в Сирии, это надо делать надлежащим образом. Расходы в любом случае не превысят затрат на несколько часов ведения боевых действий.
Сегодня уже не исправить главную ошибку, сделанную после иракских событий: успех вышеупомянутых усилий не был признан и закреплен созданием при ООН постоянного инспекционно-мониторингового органа. И теперь работу придется начинать с нуля – без действующей, подготовленной организации. Инспекции, конечно, не панацея против распространения оружия массового поражения, но они несомненно представляют собой один из эшелонов обороны против него. Никакие разведданные, собранные на расстоянии, не заменят присутствия на месте экспертов, вооруженных полномочиями от международного сообщества, а любые запреты без серьезных механизмов осуществления принятых решений очень легко превращаются в фарс.
В Сирии можно достичь такого же успеха и добиться, чтобы он был устойчивым – если новая операция будет основана на уроках Ирака.
С самого начала для реализации этой инициативы потребуется единая политическая поддержка. Да, группы инспекторов в Ираке, особенно в первые годы, были плохо оснащены, в них внедрялись шпионы иракского режима, им откровенно ставили палки в колеса на местах, но «слабейшее звено» их деятельности находилось в Нью-Йорке. В ООН Хусейн сталкивал крупные державы друг с другом, пока политическая поддержка объединенных действий не ослабла настолько, что в 1998 году инспекции пришлось прекратить. Предположительно, лидер Сирии Башар Асад попытается сделать то же самое. Совет Безопасности ООН не должен допустить, чтобы правила процедуры вновь работали на пользу нарушителя и против собственных уполномоченных Совета Безопасности. В Совете Безопасности также должны признать, что согласие относительно политических целей операции не менее важно, чем технические средства и работа экспертов на местах. А это прежде всего означает четкое понимание того, что задачей миссии является не обеспечить урегулирование гражданского вооруженного конфликта, а поставить заслон сирийскому химическому оружию.
Чрезвычайно важен и стабильный двусторонний контакт между международными инспекторами и многими национальными разведслужбами. Необходима система, обеспечивающая защищенность предоставляемой информации, предотвращение ее ненадлежащего использования национальными правительствами и обратную связь с обеих сторон при обнаружении химического оружия. В выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в 2003 году государственный секретарь США Колин Пауэлл, указывая на «характерные предметы» на снимках со спутников, утверждал, что это дезактивационные машины для химического оружия. Инспекторы, побывавшие на тех же объектах, настаивали, что речь идет об автоцистернах для перевозки воды. Интересно, какую часть архива в 30 миллионов страниц, собранного инспекторами, изучили американские аналитики до начала войны?
Отчасти нежелание американцев одобрить военную акцию в Сирии вызвано явным несоответствием между глобальным, как утверждает президент Обама, характером угрозы и односторонностью реакции – кроме нас в ней готовы принять участие разве что несколько стран. Поскольку оружие массового поражения – это угроза глобального масштаба, то если мировое сообщество считает контроль над ним обязанностью США и нескольких крупнейших держав, нам никогда не добиться успеха. Таким образом, в связи с сирийским кризисом возникает большая благоприятная возможность: если международное сообщество совместными усилиями обеспечит химическое разоружение Сирии и этот успех будет признан и закреплен, чего не случилось после успешной операции в Ираке, позитивные последствия будут ощущаться не только на Ближнем Востоке, но и далеко за его пределами.
Предстоит тяжкая, длительная работа. Асад готов сотрудничать с международными инспекторами не больше, чем Саддам Хусейн. Но если он не решится применять химическое оружие, пока инспекции продолжаются, то нет необходимости торопиться. Необязательно добиваться идеального результата – его, кстати, не даст и военная акция. Разве миру не принесет пользы ликвидация, например, девяноста процентов сирийского химического оружия? Конечно, продолжающиеся военные действия затруднят работу инспекторов, но химические вооружения правящий режим наверняка содержит на самых безопасных, лучше всего охраняемых объектах. В техническом плане это осуществимо. А в политическом плане результаты могут быть весьма позитивными.