Источник: Сноб
Второй день наблюдаю удивительную реакцию общественности — той, что против изоляции и воинственного патриотизма, за открытую Россию в современном глобальном мире. «Обама слабак и близорукое чмо, — говорит и пишет вдруг эта часть общественности, — китайцы — хитрые негодяи, почему они вообще тут что-то решают: чемодан — вокзал — Азия, Меркель — малодушная тряпка, Олланд — цирковой клоун, Кэмерон — политическая проститутка, Путин — злобный идиот, но про него мы и так знали, а в этой компании слабоумных это стало только заметнее».
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Технические детали эти, физики эти ваши, специалисты по ядерной энергии — они-то что вообще в иранском атоме понимают? Уран, понимаешь, у них безопаснее плутония, степень обогащения, видите ли, низкая. Топливо будут ввозить-вывозить. Да иранский атом вообще не подчиняется законам физики, он подчиняется аятоллам. А эти захотят — намолят себе тайком обогащенный до нужной степени уран и без центрифуг, а ангелы божьи наведут сон на экспертов МАГАТЭ.
А что в Иране те самые люди, которые выходили в 2009 году против режима мулл, от соглашения в восторге, а муллы как раз зубами скрежещут, это вы другим рассказывайте: мы-то знаем, что хороших иранцев не бывает.
Иранским консерваторам сама мысль о переговорах с Западом по ядерной программе казалась неприемлемой: нельзя обсуждать с лицемерным Западом нашу национальную гордость: но базаран. То, что иранцы выбрали президентом именно того, кто согласился ее обсуждать, вышел на выборы с программой «важно, чтобы крутились центрифуги, но еще важнее, чтобы нормально шла жизнь людей», — это для дураков. Какая разница, кого выберут султаном в земле персидской: кого ни выберут, все нехристь. «Не могут они, милая, ни одного дела рассудить праведно, такой уж им предел положен. У нас закон праведный, а у них, милая, неправедный; что по нашему закону так выходит, а по ихнему все напротив».
Из Ирана пишут: «Проблему решили не путем приказов и угроз, а при помощи дипломатических переговоров, в которых участвовали крупнейшие мировые державы. Достоинство страны и ее народа сохранено. И это — одна из гарантий того, что Иран действительно исполнит все принятые на себя обязательства».
Вот и мы про то, что нечего уважением разбрасываться, это только для своих, как «Докторская» в обкомовском пайке. Мы, умные, образованные, открытые миру люди, считаем, что сообщество это ваше мировое, шестерка эта переговорщиков по Ирану, Америка эта ваша с Европой — безвольные глупые ничтожества. Хороших на весь мир и осталось, может, пара праведников, да и те спасаются в пустыне, ждут приказа на боевой вылет по иранским целям.
Жаль, что беспомощный популист Обама отказался от курса на смену режима в Иране. Вон в Мосуле, Киркуке и Пальмире любо-дорого как сменили: администраторы YouTube не успевают удалять ролики со сценами небывалой жестокости и неописуемого насилия. А пусть вообще не удаляют: мы же всегда говорили, что там одни дикари. Вот сейчас всем это стало очевидно. И если Иран как следует побомбить, тоже всем станет ясно, что и там дикари живут.
В общем, показали, что мыслим глобально, открыты мировому сообществу. Но только пусть мировое это сообщество, Запад этот, Америка с Европой, попробуют отклониться от наших местных о них представлений, от нашего определения открытости, пусть только посмеют увидеть что-то не то, что мы с наших семи холмов, с московских наших, с киевских кухонь (а нам отсюда всегда виднее), пусть только посмеют сделать что-то не так, — мы им покажем кузькину мать. Чтоб соответствовали своему высокому званию и нашим местным представлениям. Тяга к открытости миру в один оборот превращается в закрытость, если моральный закон внутри не соответствует звездному небу над головой. Значит, придется менять небо. Или его осудить. Ровно как с депутатами нашей Думы, нашими властями и воинствами: эти считают, что мир зашел не туда, надо бы поправить, и мы с ними, только в другую сторону. Вдруг стало видимо далеко, во все концы света: и нигде нет совершенства.
А если и праведники из пустыни никого бомбить не будут, — а ведь нет признаков, что собираются, — кто хорошим-то останется? Никого нету. Все пусто и тихо кругом. Может, тогда самим с рюкзачками по иранскому нагорью к их атомным объектам? Вот это и будет настоящая открытость миру и никакого милитаризма.