Тоталитарные режимы XXI века не строят новых утопий. Наоборот, их главный враг — будущее как таковое. Аморальность в качестве идеологии подходит им идеально. В отличие от прогрессистских установок аморальность базируется на обратном: изменить человеческую природу в принципе невозможно, а стало быть, и надеяться на будущее бессмысленно

Эта война есть в своем роде месть государства как такового. В последние десятилетия принято было считать, что «государство отмирает», что ему нужно оставить лишь самые необходимые, технические функции. Теперь это похороненное заочно государство как бы зловеще хохочет над нами: ну что, кто тут кого похоронил?

Кремль был бы не прочь повысить градус воинственности, но для него гораздо важнее, чтобы обыватель не почувствовал, что от него — от каждого — теперь что-то зависит. Отсюда эта странная попытка втиснуть ненормальное (войну) в контекст нормальности

Кремль не может позволить плюрализма даже среди своих. Для него свобода мнений равнозначна хаосу и приводит к распаду государства. Между горькой правдой и репрессиями российский режим — вслед за советским — почти наверняка выберет репрессии

Как социалистический проект заставил демократию стать более гибкой, социально ориентированной, так и нынешняя российская пропаганда заставила Запад вспомнить о собственных базовых принципах – не экономических уже, а этических. Попытка довести мир до предела, до гипотетической катастрофы, искусственно размыть онтологическую границу между добром и злом обернулась, напротив, восстановлением этих границ

Это хороший противовес тем же «либералам». Кремлю выгоднее не противостоять им напрямую, а быть арбитром между ними и консерваторами. Отсюда вытекает и идейное обоснование четвертого срока – примирение враждующих сторон. Видите, одна «Матильда» до чего довела страну, расколола. Нельзя вас оставлять одних. Людей нужно успокоить, с этим мы и идем к людям. Это и есть наша задача – удерживать хрупкий мир

Сегодня границу между официальным и неофициальным искусством можно вербализировать только с помощью одного критерия – «госбюджет». Вот откуда эта новая сакральность, с которой произносится «государственные деньги». Этот критерий удачно совмещает в себе и экономические, и идейные постулаты. Тот, кто берет «государственные деньги», автоматически соглашается хранить верность власти

В 2014 году обывателя призвали творить историю – то есть стать ее субъектом; но нельзя быть субъектом на внешнеполитическом контуре и при этом оставаться пассивным объектом по отношению к внутренним делам. Субъект жаждет цельности; он переносит навыки субъектности на внутриполитическую повестку

Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Давать этическую оценку теперь не блажь, а необходимость. И хотя нынешняя ситуация в России все больше напоминает моральную катастрофу, одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного

Пропаганда − не нападение, а защита, прежде всего самих себя, − от мира. Это результат накопившихся нерешенных этических и мировоззренческих проблем посттоталитарного сознания. Своими фобиями и страхами всероссийский кружок пропагандистов теперь делится с нами – в своих бесконечных передачах и шоу. Фактически мы имеем дело с непрерывным откровением − на десятке кушеток одновременно, каждый день