В начале марта в сети появилась аудиозапись беседы с голосами, похожими на голоса продюсера Иосифа Пригожина и бизнесмена Фархада Ахмедова. Собеседники в самых жестких выражениях обсуждали Владимира Путина, войну и состояние дел в России в целом, проклиная все на свете вместе с президентом и его соратниками.
Новость так заинтересовала российскую политизированную аудиторию, что затмила даже обещание Путина разместить в Беларуси тактическое ядерное оружие. Запись стала поводом заговорить не просто о внутриэлитных расколах, а о том, что вообще вся российская элита разделяет недовольство собеседников и только имитирует поддержку кремлевских решений.
Нет большого смысла спорить о подлинности записи. Куда интереснее вопрос, насколько ее содержание отражает реальное отношение российской элиты к войне и высшему руководству. Потому что собеседники могли дать фору многим оппозиционным активистам — настолько жестко и не выбирая выражений они рассуждали о военных провалах, о «никчемных» и «неквалифицированных» руководителях страны, о «грызущих» друг друга «тараканах», тянущих Россию на дно, об отсутствии будущего и упущенном времени для развития.
Эта запись — не первое свидетельство того, что настроения значительной части российских элит сводятся к одной простой мысли: Путин подвел всю страну. Гнев и отчаяние очень заметны на частном уровне в рядах технократов, силовиков, военных, бюрократов, близких власти бизнесменов и даже разного разлива ультрапатриотов — от сторонников эскалации до прагматиков.
Вне зависимости от идеологических предпочтений, их всех объединяет мысль, что если Путин начал войну, он должен ее убедительно выиграть — ведь даже те, кто против войны, не хотят оказаться на стороне проигравшего. А пока, мягко говоря, получается ровно наоборот.
После прошлогодних отступлений российские войска так и не продемонстрировали сколь-нибудь убедительных успехов, а тут еще надвигается новое контрнаступление Украины. Кремль не решается на масштабную мобилизацию (и на то есть политические основания), военные не могут позволить себе полномасштабного наступления, правительство слишком слабо, чтобы проводить реформы, промышленность слишком неэффективна, чтобы быстро заместить потерянный импорт.
Уверения Путина, что Россия воюет не с Украиной, а с Западом и сможет победить его измором, многим не кажутся убедительными. Тезис о том, что проиграть Россия не может, был похоронен в Харьковской области еще в сентябре прошлого года.
Добавим к этому постоянное бряцание ядерным оружием, выдающее отчаяние, необратимое углубление конфликта с Западом, радикализацию и политизацию маргиналов типа Евгения Пригожина с его угрозами разобраться с российской элитой с помощью кувалды, и общий риск скатывания к чистой военной диктатуре — о чем, кстати, прямо говорят собеседники на утекшей записи.
Нет сомнений, что публикация этого разговора оказала мощное влияние на психологическое состояние российской элиты. Одни испытали чувство удовлетворения от того, что все это наконец прозвучало публично — причем из уст «своих», патриотических.
Для других это станет тревожным звоночком: сама по себе утечка лишний указывает, насколько уязвимо положение российской элиты, которую прослушивают не только родные спецслужбы, но потенциально — и украинские, и западные.
Этот разговор также станет громким сигналом российским чекистам, что им надо внимательнее присматривать за своими подопечными — чаще прислушиваться к доносам и подозревать любого в неблагонадежности даже без веских на то оснований. В этом плане слив укрепит силовой вектор развития страны, что особенно сильно почувствуют на себе элитные группы риска — бывшие системные либералы (Набиуллина, Кудрин), связанный с Западом бизнес, аполитичные технократы (Мишустина и Собянина только ленивый не подозревал в том, что они сторонники мира), а также деятели культуры.
Под удар попадают и упомянутые в разговоре тяжеловесы — Сергей Чемезов, Игорь Сечин и Виктор Золотов, которые якобы интригуют против министра обороны Сергея Шойгу. Конечно, вряд ли сегодня уместно всерьез говорить о таких масштабных коалициях — в российской элите подобные фигуры всегда играют соло. Но каждый из них имеет основания, мягко говоря, не любить не только министра обороны, но вместе с ним и глав ФСБ и СВР, а также секретаря и замглавы Совбеза.
Имена тех, кто как минимум не решился сказать Путину «нет», когда началась война, а скорее, вообще подливал масла в огонь, — хорошо известны, и они дружно не любимы широкими элитными слоями. В этом смысле не должно удивлять, что страх перед радикализмом того же Евгения Пригожина часто сочетается с уважением — за его готовность критиковать «неприкасаемых». В этот раз он тоже не спасовал: комментируя утекший разговор, он выступил за свободу слова, фактически выдавая свою солидарность со сказанным, и раскритиковал своего однофамильца за попытки представить утечку фальшивкой.
Утекший разговор еще раз подтверждает, что сегодня в российской элите набирают силу два разнонаправленных тренда. С одной стороны, нарастает чувство тревоги, отчаяния, ощущения приближающейся катастрофы и ужаса от того, в какую пропасть Путин ведет страну. С другой — набирает вес репрессивный аппарат вместе с ура-патриотами, которые все громче призывают к чисткам и еще большему закручиванию гаек, в том числе чтобы приструнить «зажравшихся».
Многие теперь будут вынуждены еще крепче держать язык за зубами, опасаясь сказать лишнего даже в кругу своих. Сам Иосиф Пригожин надолго получил клеймо потенциального предателя. Кремль вряд ли решится на месть или демонстративную порку, потому что это стало бы косвенным подтверждением подлинности записи и ударило бы по самой власти. Версия про фальшивку гораздо удобнее, и официально ее, скорее всего, будут придерживаться.
Однако «вину» заглаживать придется — и это тоже будет уроком для элит. Так что вполне можно ждать «медведизации» Пригожина, а заодно и его супруги Валерии, которые бросятся с удвоенной силой доказывать власти свою преданность. Хотя даже уход в патриотический угар вряд ли гарантирует полную защиту от возможных преследований в будущем «по всей совокупности заслуг».
А перед российской властью встает вопрос, как ей быть с людьми вроде Иосифа Пригожина, особенно на фоне вала сообщений о массовости недовольства Путиным и ходом войны. Кремлю предстоит решить, как вычислять «неблагонадежных» и как их запугивать. Так что расти будет не только недовольство и отчаяние элит, но и их подозрительность и недоверие друг к другу. Нет особых сомнений, что ответом власти станет дальнейшее закручивание гаек и государственная идеология, которая, может, еще и не закреплена законодательно, но по сути становится механизмом поддержания политического контроля.
