В рейтинге важнейших событий в Китае 2017 года первые два места уже заняты. Не стоит сомневаться, что второе место займет Форум международного сотрудничества «Один пояс – один путь», прошедший в Пекине с 14 по 15 мая, а первое – XIX съезд Компартии Китая. Партийный форум пройдет осенью, по всей видимости, во второй декаде октября.
В центре двух мероприятий, как в центре всей китайской политической жизни – одно лицо: председатель КНР и генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин, одновременно возглавляющий Центральный военный совет и Совет государственной безопасности. В перечне многочисленных должностей Си Цзиньпина есть и пост главы руководящей группы по всестороннему углублению реформ (中央全面深化改革领导小组). В отличие от своего предшественника Ху Цзиньтао нынешний лидер предпочитает сам курировать экономическую сферу, в том числе и внешнеэкономическую политику.
Монополия председателя
Именно Си Цзиньпин официально считается автором двух инициатив – Экономического пояса Шелкового пути и Морского шелкового пути ХХI века, которые призваны усилить позиции Китая за рубежом и изменить геоэкономический ландшафт Евразии. В его выступлениях можно найти яркие формулировки, характеризующие перемены и китайского внутриполитического ландшафта: «запереть власть в клетке системы» (把权力关进制度的笼子里); государственные СМИ должны «носить имя партии» (必须姓党); для искоренения коррупции необходимо «бороться и с тиграми, и с мухами» («老虎»、«苍蝇»一起打); «строго управлять партией» (从严治党).
Две ипостаси – внутренняя и внешняя – кажется, никак не связаны. Однако в специфических условиях сегодняшнего Китая – с растущей централизацией власти – в том, кому определять курс внутри и вне страны, кому задавать правила поведения, кому высказывать судьбоносные инициативы по любым вопросам и кто является сердцевиной процесса принятия решений, есть железная логика. Логика власти.
К слову, впервые об инициативе Морского шелкового пути (海上丝绸之路) заговорил премьер Госсовета КНР Ли Кэцян 4 сентября 2013 года во время посещения ярмарки Китай-АСЕАН в китайском городе Наньнине (Гуанси-Чжуанский автономный район), то есть до того, как очень сходные предложения назвал Си Цзиньпин во время визита в Индонезию в октябре 2013 года. О причастности Ли Кэцяна к ОПОП партийная пропаганда сейчас не вспоминает, хотя в концептуальном китайском документе, посвященном «Одному поясу – одному пути» и вышедшем в марте 2015 года, об этом еще вскользь говорилось. Однако уже в сентябре 2016 года в выступлении вице-премьера Госсовета КНР Чжан Гаоли на очередной Ярмарке Китай-АСЕАН, специально посвященной Морскому шелковому пути, лавры инициатора были отданы безоговорочно Си Цзиньпину.
Можно предположить, что добавление сочетания «XXI века» с самого начала было сделано именно для того, чтобы обновленный через месяц политический бренд уже не ассоциировался с премьером. Иного объяснения разницы в названии двух инициатив – сухопутной и морской – похоже, нет.
Здесь, кстати, наблюдается редкая для китайских политических терминов асимметрия. Как правило, такие конструкции, если они выражают разные стороны одной концепции, имеют схожее строение и даже одинаковое количество иероглифов. Например, 男女平等基本国策 (основная государственная политика гендерного равенства) и 计划生育基本国策 (основная государственная политика планового деторождения).
Два новых термина настолько выбивались из привычных правил, что их пришлось потом объединить в новую формулу «один пояс – один путь» (一带一路), где стройность и параллелизм уже соблюдены. Первопричина же «исправления имен», на наш взгляд, скорее не в неудачных названиях, а в том, что имя для морского пути пришлось придумывать буквально на ходу накануне визита председателя КНР в Индонезию, чтобы подчеркнуть лидерство Си Цзиньпина. Это была первая попытка централизации новой, уже объединенной концепции – пока она касалась лишь атрибуции ее лидеру, а не единства в интерпретации ее содержательной стороны. Над последним пришлось еще поработать.
Наставник трех императоров
Пока в китайских аналитических центрах шли напряженные дискуссии, чем же наполнить новый курс и как его называть, сам инициатор, казалось, на время забыл о своей инициативе. Она никак не была упомянута в новогоднем обращении Си Цзиньпина в связи с наступающим 2014 годом. Второго декабря 2014 года ЦК КПК и Госсовет КНР приняли закрытый документ – «Стратегический план строительства Экономического пояса Шелкового пути и Морского шелкового пути ХХI века» (丝绸之路经济带和21世纪海上丝绸之路建设战略规划; подробности этого плана неизвестны до сих пор, открыто он не опубликован). Несмотря на то что стратегия «Пояса и пути» была уже готова, она не упоминалась и в новогоднем выступлении Си Цзиньпина в канун 2015 года. Видимо, время для того, чтобы привлечь широкое внимание к шелковым проектам и их инициатору на рубеже 2014 и 2015 годов еще не пришло.
Все говорит о том, что в Китае решили раскручивать инициативу без спешки. В следующие два года, 2015–2016, Китай начал постепенно предлагать ее миру. Одновременно власти начали наводить порядок в тех достаточно хаотичных представлениях об особенностях новой «большой стратегии», которые царили не только среди экспертов, но и среди чиновников центральных ведомств и региональных руководителей.
Разбираться тут было с чем. В каждой провинции вдруг стали находить свидетельства, что исторически именно они играли ключевую роль в сухопутном или морском Шелковых путях. Проводились многочисленные и, как правило, бессодержательные форумы, конференции и круглые столы, посвященные инициативе. «Пояс и путь», пользующийся поддержкой на самом верху, стал и новым знаком лояльности, и способом легко получить бюджетное финансирование.
Наступило время второй централизации. Основную роль в том, чтобы прекратились смысловой хаос и соперничество элит, а инициатива приобрела отчетливый политический вектор, сыграли не экономисты и дипломаты, а партийные идеологи. Во главе этой работы стоял член Политбюро ЦК КПК Ван Хунин (王沪宁), которого в китайской политической тусовке называют наставником трех императоров (三朝帝师). Именно ему приписывают авторство стержневых концепций двух предыдущих генсеков – Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао.
Си Цзиньпин не только оставил Ван Хунина на прежней позиции, но и приблизил к себе. Так, Ван Хунин возглавил канцелярию одной из важнейших руководящих рабочих групп – по всестороннему углублению реформ. Секрет довольно прост – Ван Хунину чужды политические амбиции (в свое время он несколько раз отказывался от того, чтобы возглавить одну из провинций). Ван не замешан в интригах и вообще избегает публичности.
Ван Хунин до сих пор остается таинственной фигурой, никто не слышал его открытых выступлений, но влияние возглавляемого им Центра по изучению политики при ЦК КПК (中共中央政策研究室) в партийной иерархии весьма велико. Вместе с «главным администратором партийной бюрократии» – начальником Канцелярии ЦК КПК Ли Чжаньшу (中共中央办公厅主任; 栗战书) Ван Хунин часто сопровождает председателя КНР в его важнейших зарубежных поездках, а возглавляемый им Центр не только поставляет высшему руководству закрытые исследования по внутренним и международным вопросам, но также играет решающую роль в определении политических приоритетов. Ван Хунин считается главным разработчиком концепции «китайской мечты», о которой Си Цзиньпин заявил сразу же после избрания на высший пост в партии.
То, что Ван Хунин стал заместителем главы руководящей рабочей группы по продвижению строительства «Одного пояса – одного пути», мало кого из знатоков пекинских коридоров власти удивило. Кабинетный мудрец при Си Цзиньпине фактически стал главным конструктором политических смыслов. Новое толкование названной осенью 2013 года инициативы родилось явно не без его влияния. Главный замысел перелицовки – связать довольно невнятный поначалу проект «Пояса и пути» со стержневой идеей «пятого поколения руководителей» во главе с Си Цзиньпином – великим возрождением китайской нации.
Парадоксально, но для этого в первую очередь нужно было избавить саму идею новых Шелковых путей от налета китаецентричности. Иначе было бы сложно продать ее как идею глобальную. Озвученные осенью 2013 года названия сейчас практически вышли из употребления. Последний вариант бренда «Инициатива пояса и пути» (Belt and Road Initiative, BRI) уже не содержит никаких указаний на исторический Шелковый путь, начинавшийся в Китае. Кроме того, такое наименование позволяет придать китайской инициативе глобальное измерение, причем практически в любой сфере – от торговли и инвестиций до науки и диалога цивилизаций. Про то, что пояс – экономический, можно при необходимости вспомнить, а можно трактовать инициативу как предложение по совершенствованию глобального управления.
В последнем программном документе, обнародованном руководящей группой, от «шелкового нарратива» отказались совсем. Там говорится, что инициатива включает в себя «содержание новой эпохи» и лишь использует историческую символику «древнего Шелкового пути».
Проблема 2022 года
Глобальная инициатива полностью отвечала поставленной Си Цзиньпином задаче – создать внешнеполитическую концепцию «крупного государства», которое отходит от принципа Дэн Сяопина «скрывать свои возможности и держаться в тени». Как сообщали китайские СМИ, инициатива председателя КНР получила поддержку и признание ООН. Речь идет о принятой без голосования Резолюции Генеральной Ассамблеи 71/9 «Положение в Афганистане». Там говорилось о поддержке ООН мер по развитию регионального сообщения, торговли и транзита, и в числе проектов и инициатив развития был назван «Пояс и путь».
Повышенное внимание к этому факту со стороны китайских официальных СМИ было знаком, что инициатива проходит ребрендинг. На различных международных совещаниях китайские эксперты стали непременно упоминать о том, что курс председателя КНР соответствует духу и букве Программы устойчивого развития ООН-2030.
Для формирования образа Си Цзиньпина как глобального лидера и одного из главных авторов мировой повестки не хватало лишь авторитетной международной дискуссионной площадки, которая бы стала символом новой роли Китая. Китайские власти решили не использовать уже существующие форматы, в частности Боаоский азиатский форум, который с 2002 года ежегодно проводится на острове Хайнань. Видимо, из-за того, что нужна была не азиатская, а по-настоящему глобальная аудитория.
В немалой степени площадку пришлось создавать заново и потому, что форум в Боао уже получил репутацию «восточного Давоса», а по замыслу идеологов нового курса нужна была абсолютно свежая платформа и новый формат, без отсылки к символу «другой глобализации». Причем форум должен быть инициирован именно Си Цзиньпином, и его имя в программе должно быть первым и главным, а по уровню представительства конкурентов в Китае быть не должно. Боао как формат, родившийся еще при Цзян Цзэмине и в последние годы не избалованный обилием первых лиц, не устраивал совсем.
«Авторитетные и четкие формулировки Си Цзиньпина как инициатора инициативы «Один пояс – один путь» цитировали и интерпретировали друг за другом все ведущие мировые СМИ», – с гордостью писал китайский правительственный сайт China.org. Стремление в год проведения партийного съезда добавить очков Си Цзиньпину было понятной задачей для внутренней пропаганды, но порой противоречило тому, что Китай транслировал вовне – что это инициатива инклюзивная, общая и построенная на принципах равенства и общего выигрыша.
Равного положения с другими лидерами у Си Цзиньпина на китайских телеэкранах, разумеется, не было. Сразу же после программной речи председателя КНР ведущие телеканалы прервали прямую трансляцию, переключившись на студию, где речь стали комментировать эксперты. Прозвучавшие вслед выступления Владимира Путина, Реджепа Эрдогана, Антониу Гуттереша большинство китайских телезрителей так и не увидели. В главной новостной программе центрального китайского телевидения «Синьвэнь ляньбо» этим трем выступлениям было уделено ровно восемь секунд из двенадцатиминутного сюжета о работе форума. В два раза дольше звучали в телесюжете аплодисменты после выступления председателя КНР.
«Пояс и путь», появившись скорее как региональная инициатива и вариация на модную в Азии тему взаимосвязанности, приобретает совсем иной размах. В эти дни уместно вспомнить высказывание Си Цзиньпина, прозвучавшее в первые дни после его избрания на пост генсека, – «за отсталость бьют …только развитие ведет к самоусилению». Новая трактовка «Пояса и пути» с идеологической точки зрения – это реальное воплощение «китайской мечты» о сильных позициях Китая в мире, признаваемых всеми ведущими игроками.
Проведение форума этой весной во многом диктовалось и интересами внутренней политики. В их основе – желание пресечь любые спекуляции о том, что Си Цзиньпин, несмотря на видимые атрибуты власти, пока не полностью контролирует ситуацию и вынужден решать вопрос о преемниках и возможном третьем сроке на основе сложнейших и не всегда благоприятных компромиссов.
Долгоиграющая и успешная глобальная стратегия – хороший повод не только войти в историю, но, быть может, остаться у руля еще на один срок. По регламенту, который уже появился у новой площадки, следующая встреча лидеров в Пекине для обсуждения инициативы Си Цзиньпина состоится через два года. Третий форум соответственно – в 2021 году. По действовавшей до сих пор практике Си Цзиньпин должен в 2022 году оставить пост генсека, а в 2023 году – пост председателя КНР. Попрощается ли Си Цзиньпин и с Чжуннаньхаем, и со своим детищем – «Поясом и путем»? Или все-таки останется председателем пути? Вопросы, которые после состоявшегося форума и триумфального бенефиса на нем нынешнего лидера, нельзя не задать.