10 сентября в рамках единого дня голосования пройдет череда региональных и муниципальных выборов. В 21 регионе, среди которых Москва, выбирают глав субъектов федерации. Выборы региональных парламентов пройдут в 16 «старых» регионах, городских дум — в 11 региональных столицах, включая политически активные Абакан, Екатеринбург и Красноярск, а также приграничный Белгород.
Региональные выборы редко были главным политическим событием года в России даже в мирные времена. С момента восстановления губернаторских выборов в 2012 году большая часть кампаний завершалась победами кандидатов «Единой России».
Число выборов мэров, наоборот, сокращалось. Случаи громких успехов оппозиции (Ярославль в 2012 году, Екатеринбург и Петрозаводск в 2013-м, Новосибирск в 2014-м, Якутск в 2018-м) носили единичный характер и не создавали историй успеха там, где мэрам удалось удержаться на своем посту. Выборы региональных и городских парламентов не вызывали большого интереса, а проблемы «Единой России» при голосовании по партийным спискам удавалось нивелировать за счет одномандатных округов или даже вовсе путем отмены голосований по партспискам.
В то же время дефицит ярких событий публичной политики приводил к тому, что даже эпизодические протесты на выборах всерьез влияли на репутацию конкретного политического сезона. Самым показательным стало голосование 2018 года, случившееся вскоре после пенсионной реформы. Тогда в 18 из 22 регионов поддержанные Центром главы смогли легко избраться в первом туре, причем четверо из них получили больше 70% голосов, а еще четверо (включая мэра Москвы) — более 80%.
Однако неожиданные неудачи официальных кандидатов в четырех регионах — Приморском, Хабаровском краях, Хакасии и Владимирской области — сформировали устойчивое представление о 2018 годе как о черном периоде для российской власти. Успешные для власти избирательные кампании быстро забылись. Теперь лоялистские комментаторы делают акцент на том, что итоги выборов 2023-го должны быть заведомо успешнее проблемного 2018-го.
Уцелевшие выборы
Сам факт проведения выборов в условиях полувоенного времени весьма парадоксален. Споры о том, своевременно ли сейчас проведение выборов, разгорелись еще весной 2022 года. Тогда в пользу отмены выборов звучал целый ряд аргументов.
В международной практике считается спорной сама корректность проведения выборов в военный период. Чаще выборы проводить не принято, но случаются и исключения — даже в сегодняшней Украине на этот счет нет единого мнения. В России разрыв отношений с западным миром снизил необходимость выстраивания номинального демократического фасада.
Интерес граждан к выборам сравнительно невелик, и их отмену заметили бы слабо — как до этого не обратили особого внимания на отказ от выборности большей части мэров. Уверенности в поддержке большинством граждан идеи военных действий, как и в том, что не появится новых очагов протеста, тогда не имелось. Введение весной и летом 2022 года различных ограничений политических свобод, включая уход в серую зону разрешения на критику действующей власти, тоже создавало ситуацию на грани запрета публичной политики как таковой. Были также велики ожидания, что военная кампания (вне зависимости от результата) будет относительно скоротечной, но по мере того, как она становилась привычным фоном (часть экспертов назовет это позже «новой нормальностью»), вопрос о переносе выборов назревал.
Тем не менее после серии споров и противоречивых утечек было принято решение оставить все как есть и не ставить под сомнение общую атмосферу внешнего политического спокойствия. Хотя сам смысл выборов оказался размыт. Еще в 2010-е годы выборы время от времени были способом выплеснуть социальный пар, вовлечь местные элиты во властную конструкцию, нейтрализуя тем самым их оппозиционность, или продемонстрировать способность политического режима управлять электоральными процессами. Теперь же значимость всего этого оказалась под сомнением, ведь общая риторика предполагает согласие аудитории на то, что вопрос о власти в стране решен раз и навсегда. Выборы сохранились как элемент преемственности наряду с Конституционным судом или многопартийностью.
Технически возможность отмены региональных и федеральных выборов по-прежнему остается. Для этого достаточно объявить военное положение в стране или в отдельных регионах. Пришлось даже принимать разъяснение о том, что и на «новых территориях», где военное положение уже действует, проводить выборы теоретически возможно, в зависимости от конкретной ситуации.
Тем не менее вариант переноса президентских выборов с 2024 года под предлогом военных действий по-прежнему существует. Хотя, если ситуация будет оставаться примерно на текущем уровне, политическая система настроена их проводить. Как минимум они не наносят особого ущерба, как максимум — повышают самооценку победителя и дают повод продвигать тезис о небывалом единстве власти и граждан.
Контекст для власти
Региональные выборы в 2022 году прошли для власти крайне комфортно. Все губернаторы победили в первом туре с цифрами от 64% до 86% голосов. «Единая Россия» тоже легко завоевала большинство в региональных парламентах. Прогноз на 2023 год пока столь же благоприятен. Для этого есть несколько причин.
К выборам допущены в основном кандидаты парламентских партий. Они, как и на выборах в 2022 и 2014 годах, стремятся скорее выдержать паузу и сохранить прописку в легальной политической системе, нежели найти точки напряжения и вызвать симпатию недовольных. Даже аппаратные уколы в адрес этих партий были восприняты ими на удивление легко, будь то утрата ЛДПР постов губернаторов Владимирской и Смоленской областей, а СР — в Омской области, или еще раньше — замена в Иркутской области члена КПРФ единороссом.
Ни выборы, ни сопутствующие им обстоятельства не сопряжены с романтической атмосферой, создающей у обывателей представления о голосовании как о реальной возможности перемен. Даже там, где проходят предвыборные дебаты, они идут на скучном и бюрократическом языке с малопонятными избирателю темами вроде межбюджетных отношений. Время от времени на дебаты вовсе не приходит ни один из кандидатов.
Предположения о том, что мятеж Пригожина или риторика Стрелкова приведут к обособлению от лоялистского лагеря рассерженных патриотов, тоже не получили подтверждения. Неудача событий 24 июня вызвала в их лагере разочарование, чувство утраты полюса надежд, и масштаб депрессии, в которую они погрузились, возможно, даже сильнее волн ощущения бессилия, в которое время от времени погружалось «болотное движение».
Некоторой проблемой для власти стало то, что выборы перестали быть инструментом перезагрузки региональной повестки и предъявления новых лиц. Если в 2021-м были заменены 6 из 9 избиравшихся губернаторов, а в 2022-м — 8 из 14, то сейчас изменения коснулись только 4 из 21 глав регионов.
Проблемой оказалось и формирование повестки для кандидатов «Единой России». Для предъявления массовой поддержки военных действий было решено усилить тематику, связанную с помощью бойцам и продвижением участников военных операций в кандидаты. Однако интерес избирателей к этой тематике оказался невысок, поэтому пришлось переносить акцент на помощь семьям военных и более привычную местную проблематику, но в отличие от прошлых лет — без мощной поддержки со стороны федерального телевидения, где по-прежнему доминирует сугубо военная повестка.
Теплые точки
Говорить о горячих точках на выборах за единственным исключением практически не приходится.
Символически главная кампания — это, конечно, выборы мэра Москвы. До сих пор памятно участие Алексея Навального в выборах 2013 года, когда Собянин еле переполз через барьер в первом туре с 51,37% голосов, как и успех кандидатов оппозиции на муниципальных выборах в 2017-м или лидерство КПРФ на выборах в Госдуму 2021 года до утра следующего дня, когда в систему были введены результаты электронного голосования.
Однако столь конкурентными оказываются далеко не каждые выборы в столице. Например, выборы мэра 2018 года или городской думы в 2014-м почти ничем не запомнились. В 2019 году сами выборы тоже прошли скорее спокойно, если не считать жесткого подавления связанных с ними протестов и снятия, в некоторых случаях добровольного, нескольких кандидатов под давлением как властей, так и оппозиции (Нюта Федермессер).
Сейчас уровень поддержки в Москве военных действий отнюдь не зашкаливает, но оппозиционно настроенные жители переживают период заниженных ожиданий от собственной политической активности и не особенно интересуются возможностью прийти на выборы и сделать власти больно. Да и действующий мэр Сергей Собянин ведет себя вполне рационально, практически избегая военной риторики и не притягивая к себе раздражения пацифистов.
Две потенциально сложные для власти губернаторские кампании — Красноярский и Алтайский края. В Красноярском крае весной 2023 года был заменен низкорейтинговый губернатор Александр Усс. Прибывший ему на смену Михаил Котюков сначала довольно бодро начал кампанию. Однако внезапно проявила себя ЛДПР. Несмотря на арест главы регионального отделения Сергея Натарова, кандидат Александр Глисков развернул весьма успешную агитационную кампанию — особенно в краевом центре. Хотя эксперты и прогнозируют победу Котюкова в первом туре, они допускают, что в краевом центре большинства он не получит. Тем более что в городе Котюков зачем-то возглавил список «Единой России» на выборах в местный совет вопреки традиции, когда глава региона сам избирается от ЕР, но особых симпатий к этой партии стремится не демонстрировать. Сам штаб Котюкова объясняет свое «отставание» решением зарегистрировать максимальное число оппозиционных кандидатов — в том числе от ЛДПР.
Губернатор Алтайского края Виктор Томенко (тоже выходец из Красноярска) избирается на второй срок без серьезного багажа популярности. Он, наоборот, решил хеджировать риски, отказав в регистрации кандидату от КПРФ. А в конце августа на всякий случай начали снимать с выборов кандидатов и других партий, чтобы не допустить перехода голосов недовольных в пользу технических кандидатов. Напомним, в 2018 году такими техническими фигурами считались победившие на выборах Сипягин во Владимире, Коновалов в Хакасии и отчасти Фургал в Хабаровске. Хотя вероятность перетекания голосов в пользу оставшихся конкурентов Томенко минимальна, в целом, в отличие от других глав регионов, он продемонстрировал очевидную неуверенность в достижении желаемого результата.
На выборах региональных парламентов проблемной точкой для власти является Калмыкия. Этот регион редко проявляет себя на политической карте, и последней узнаваемой на федеральном уровне фигурой оттуда был первый президент Кирсан Илюмжинов. Причиной возможных проблем в сентябре является не столько исторически периферийное положение республики в российской экономике, сколько стечение обстоятельств — серия коммунальных аварий в августе, которые привели к перебоям в Элисте сначала с электроэнергией, а затем с водоснабжением.
Хакасская аномалия
Единственной «горячей точкой» почти до финиша кампании оставалась Хакасия, где предстоят выборы главы и депутатов.
Сам по себе феномен пятилетнего губернаторства Валентина Коновалова из КПРФ уникален. Он фактически не имел доступа в высшие кабинеты федеральной власти, был весьма ограничен в лоббистском ресурсе. При этом попыток досрочно уволить его с должности или начать уголовное преследование не предпринималось. Решение Центра допустить Коновалова на выборы несмотря на общую заасфальтированность политического пространства было сенсацией. Одни объясняли этот шаг уверенностью Москвы в низких рейтингах Коновалова и желанием сделать образцовую кампанию депутата Госдумы от ЕР Сергея Сокола, который провел полгода в зоне военных действий и должен был продемонстрировать популярность ветеранов СВО в глазах избирателей. Другие связывали допуск конкурентных выборов с лоббистским давлением Геннадия Зюганова, который обычно весьма эффективен в решении собственных локальных вопросов.
Сам факт того, что Коновалов оказался фаворитом избирательной кампании, весьма неожиданный. Судя по его выступлению на дебатах, он личностно и профессионально слабо изменился за пять лет, когда внезапно обнаружил себя перешедшим с поста редактора местной газеты КПРФ в губернаторское кресло.
Традиционно регионы, где произошел мощный выплеск протестной энергии, довольно быстро остывают и лишь ненадолго сохраняют процентный политический романтизм. Так было с Калининградской областью после митингов, спровоцировавших в 2010 году отставку Георгия Бооса с поста губернатора. Не имели продолжения волнения вокруг размещения мусорных полигонов в Шиесе, в Республике Коми и Архангельской области, акции в защиту арестованного хабаровского губернатора Сергея Фургала, — ожидается, что выборы мэра Хабаровска пройдут спокойно для власти (кандидат ЕР может и не набрать 50% голосов, но этого и не требуется для выборов в один тур).
Голосование за кандидатов оппозиции в Екатеринбурге, Петрозаводске, Якутске не привело к общему росту политизации, а, наоборот, вызвало затем новую волну апатии. Отмена итогов протестных выборов в Приморье в 2018 году и увольнение губернатора Владимирской области от ЛДПР Сипягина тоже прошли почти незамеченными. Напуганные перспективой слияния с Архангельской областью жители нефтеносного Ненецкого автономного округа и вовсе на референдуме 2020 года проголосовали против поправок в Конституцию, но это тоже ни во что не переросло, хотя укрупнять регион в итоге не стали.
Когда возможность неудачи Сокола в Хакасии оказалась наглядной, федеральная власть начала импровизировать. Поговаривали, что Соколу еще до голосования может быть предложен крупный федеральный пост, чтобы дать ему повод выйти из кампании с поднятой головой. С другой стороны, Центризбирком начал готовиться к возможному опротестованию итогов голосования в случае победы Коновалова под предлогом использования неких «черных технологий», как это было в Приморском крае в 2018 году. В итоге 2 сентября Сокол объявил о снятии своей кандидатуры из-за состояния здоровья и был госпитализирован в реанимацию одной из московских больниц.
За снятием Сокола последовали разные предположения. Эксперты, относящиеся к любым действиям власти с повышенной тревожностью, увидели здесь ловушку. По их мнению, теперь все остальные конкуренты Коновалова снимут свои кандидатуры и выборы перенесут на три месяца. За это время полномочия Коновалова закончатся, Центр назначит какого-нибудь внешнего врио, а нынешний глава, даже если и пойдет на выборы, окажется лишен административного ресурса.
Однако против такой логики имеется целый ряд аргументов. Во-первых, такие шаги в последние перед выборами дни грозили ухудшить результаты «Единой России» на выборах в парламент Хакасии и горсовет Абакана. А там ЕР рассчитывала получить большинство за счет одномандатных округов вне зависимости от исхода губернаторских выборов.
Во-вторых, неуклюжесть такой схемы способствовала бы концентрации в республике протестной энергии, которая могла бы выплеснуться в 2024 году на президентских выборах. Наконец, в 2018 году федеральный Центр уже пытался экстренно высаживать в республике временно исполняющего обязанности главы — им был Михаил Развозжаев, которого позже отправят губернатором Севастополя, но ситуацию это не изменило.
Колебания шли примерно в течение суток, после чего центральная власть начала давать непубличные сигналы, что Коновалову вроде бы не станут мешать избираться. Окончательное ли это решение — вопрос спорный. В Абакане 3 сентября арестовали министра транспорта Дмитрия Василиади. Это заставило задуматься, не идет ли речь о попытке убедить Коновалова не выдвигать свою кандидатуру.
Фактор последнего дня
Переменной в ходе любых выборов остается фактор последних дней кампании, когда вернувшиеся из отпусков граждане обнаружили сам факт проведения выборов.
Финальные недели предвыборной кампании не слишком благоприятствовали лоялистскому лагерю. Август стал самым проблемным месяцем с точки зрения событий на фронтах. В пространстве слухов присутствует крайне непопулярный проект второй волны мобилизации. Падение курса рубля также предвещает возможный инфляционный всплеск — хотя скорее во второй половине осени. Гибель Пригожина и все более интенсивные удары дронов по российской территории также не добавляют общего успокоения. Впрочем, и призыв Навального прийти на выборы и проголосовать против кандидатов ЕР по ощущению просуществовал в повестке всего пару дней.
На выборах 2022 года избиратели показали растущую способность «развидеть» наиболее экстремальные события. Отступление российских войск из Харьковской области осталось тогда вне предвыборной повестки — тем более что телевизионному зрителю редко показывают карту. Роста тревожности из-за ударов дронов и девальвации социологи тоже не фиксируют. А удивленные или разочарованные пока (если верить прогнозам) скорее склонны уклониться от участия в выборах, нежели прийти на участки и проголосовать за любого кандидата № 2.
