Российское бряцание ядерным оружием во время войны с Украиной формирует парадокс стратегического сдерживания. С одной стороны, Россия не хочет допустить прямого столкновения с ядерной державой. С другой, эскалирует конфликт, чтобы втянуть США в стратегический диалог и потребовать уступок. Проблема политики Москвы в том, что США не только не вмешиваются напрямую в конфликт, но и не отвечают России на ядерные угрозы.
Стратегическое запугивание
Стратегическое сдерживание обеспечивается наличием в составе ВС РФ боеготовых ядерных сил. За день до вторжения президент России Владимир Путин отдал расплывчатый приказ о переходе на «особый режим боевого дежурства». За неделю до нападения Россия также провела учения стратегических ядерных сил. Тем самым она послала предупредительный сигнал против прямого вмешательства ВС НАТО.
Одной из основ российской политики ядерного сдерживания являются международные договоры в сфере контроля над вооружениями. Приостановив свое участие в договоре СНВ-3, Москва дала понять, что она может не сдерживать себя в развитии ядерных сил.
Как пишут военные теоретики Минобороны, для подкрепления серьезности намерений по стратегическому сдерживанию необходимо демонстрировать возможности средств доставки ядерного оружия, стоящих и планируемых к постановке на вооружение. Сюда можно отнести применение новейших гиперзвуковых ракет «Кинжал» в Украине. Редкие пуски этих ракет не столько военная необходимость, сколько часть механизма стратегического неядерного сдерживания. Кроме этого, в период оглашения единственного президентского послания Федеральному Собранию в период войны планировалось испытание новейшей стратегической ядерной ракеты «Сармат». Пуск не удался, но Россия все еще может осуществить демонстрационные пуски других ракет.
Патрули стратегических бомбардировщиков и атомных подводных лодок к границам западных стран также демонстрируют практические возможности гарантированного поражения противника в кратчайшие сроки. И их Россия еще может увеличить.
По советским лекалам
Кроме ядерного оружия в своей политике стратегического сдерживания Россия использовала и другие меры. В частности, она начала поражать объекты энергетической инфраструктуры Украины. Разрушение гидроэлектростанций, трубопроводов и угроза АЭС, если к ним причастна Россия, также могут быть ступенями эскалационной лестницы. Считается, что воздействие на такие объекты экономики может повысить эффективность реализации механизма стратегического сдерживания.
Дипломаты, прошедшие Карибский кризис, считали главным его уроком не допускать возникновения подобных кризисов. В наше время эксперты российского Минобороны, напротив, рассматривают Карибский кризис как эффективную демонстрацию возможностей ядерного потенциала и умелый силовой подход в стратегическом сдерживании.
Опыт Карибского кризиса показал, что эскалацией, в принципе, можно добиться необходимых решений. Сначала Советский Союз разместил ракеты средней дальности в ГДР. США ответили размещением ракет в Англии, Италии и Турции. Якобы в ответ на это Союз принял решение разместить ракеты на Кубе. Столкнувшись с противодействием США и не добившись размещения ракет, по итогам Карибского кризиса СССР все же получил гарантии ненападения на Кубу и вывод американских ракет из Турции. В стратегическом плане это также отразилось на подписании в 1963 году между СССР, США и Великобританией договора о частичном запрещении испытаний ядерного оружия.
Сегодня шаги эскалации цинично рассматриваются Россией как средство. Россия пытается повторять шаги Советского Союза, так как только там может найти сценарий своих побед.
Перемещение ядерного оружия в Беларусь должно было стать такой силовой демонстрацией сдерживания и подтолкнуть США к ответным мерам. Однако США не повышали боеготовность своих ядерных сил. Реализовывать идеи размещения ядерного оружия в Польше или передачи его Украине они тоже не готовы. А менять свою политику стратегического сдерживания американцы не намерены, так как не видят признаков того, что Россия намерена применить ядерное оружие. Сформировать эффективный силовой механизм сдерживания и повторить сценарий Карибского кризиса у России не получается — США не вступают в ядерную игру. Это вызывает раздражение и ощущение, что тебя не боятся.
Это подтолкнуло в России к дискуссии о необходимости вернуть страх применения ядерного оружия первыми — будто Россия выбирает: вести войну так, как она ее вела, или осуществить ядерный удар, словно стратегическое сдерживание перестало работать и Россия уже оказалась на верхней ступени эскалации конфликта. Однако это не так. Механизмы для эскалации в запасе еще есть.
Россия, например, способна в качестве меры стратегического сдерживания приостановить свое участие в ДВЗЯИ и провести ядерные испытания — например там, где это делал СССР, — на Новой Земле, таким образом в очередной раз выразив претензию на советское наследство в мировых делах. В середине августа министр обороны Шойгу посетил старый советский полигон на Новой Земле — очевидно, с целью показать, что в Москве думают о возобновлении испытаний.
Однако всё это скорее расскажет Азии, Африке и Латинской Америке о том, что Россия не заинтересована в выполнении международных соглашений, чем окажет давление на США, заставив их играть в российские ядерные игры.
Осуществление некой атаки на одну из украинских АЭС может иметь тактическое значение в войне, но и покажет так называемому дружественному миру недружественные шаги в отношении ядерной безопасности. Это может иметь не только политические, но и экономические последствия, поставив под вопрос ядерную экспансию «Росатома».
Также может быть рассмотрен удар по пунктам снабжения ВСУ западным оружием и боеприпасами или размещение ядерных боеголовок на ракетах тактической авиации и РК «Искандер». Однако всё это радикальные шаги с непредсказуемым развитием. Эти действия подтолкнут Россию выше по лестнице эскалации, но не приблизят к сценарию Карибского кризиса. Некоторые шаги и вовсе могут сразу привести к военному столкновению с НАТО, чего Москва до сегодняшнего дня избегала.
Ядерная доктрина
Наблюдая за российской политикой в этой области, можно предположить, что наиболее реальное, что может сделать Россия, — это для начала поменять свою стратегию ядерного сдерживания. Сам документ об основах госполитики в этом вопросе.
Внесение пункта о превентивном ядерном ударе было бы главным сигналом, что Россия рассматривает ядерное оружие не только как средство сдерживания, но и ведения войны. Там же может возникнуть пункт о том, что ядерный удар возможен для предотвращения расширения и/или затягивания войны. Или пункт о том, что угроза захвата какого-либо региона России — повод для рассмотрения ядерного удара, если обычные вооруженные силы в обозримой перспективе не способны вернуть над ним контроль.
Россия не раз заявляла, что возможное применение ею ядерного оружия — это спекуляции Запада, а условия его применения остаются прежними. Изменение ядерной доктрины на бумаге было бы сильным, демонстративным и быстрым способом внести в украинский конфликт ядерный фактор, который будет сложно оставить незамеченным. Эксперты Минобороны в своих теоретических работах уже предлагают демонстративно задействовать ракетные войска стратегического назначения для ударов по отдельным объектам противника или создать отдельную группировку ракет для первого ракетно-ядерного удара.
Путин подгоняет имеющийся функционал и инструменты под свои решения. Чтобы войти в Сирию или разместить ядерное оружие в Беларуси, он отвечает на запрос президентов данных стран. Чтобы пойти на очередной президентский срок, он инициирует одобрение такой возможности в обновленной Конституции. Чтобы называть захваченные регионы своими, Россия проводит бессмысленные референдумы о вступлении. Однако с ядерной доктриной этого пока не происходит.
Война идет не пару месяцев и даже не год, и для того, чтобы начать говорить об отходе от существующей доктрины, времени было достаточно. В ходе войны Россия уже поменяла концепцию внешней политики и морскую доктрину. У Путина было достаточно времени, чтобы изменить и свою ядерную политику, но пока от этого воздерживаются.
Пока многие задавались вопросом, является ли угроза лишиться Крыма угрозой существованию государства, как предостерегает российская ядерная доктрина, надо было задаться вопросом, почему это не прописано в самой доктрине, если Крым так важен. Вероятно, на Путина оказывают влияние генералы холодной войны (прежде всего — начальник Генерального штаба ВС Валерий Герасимов), основное убеждение которых состоит в том, что ограниченной ядерной войны не бывает. В отличие от конвенциональной войны ядерный конфликт не удастся ограничить в основном территорией страны-противника, как это происходит после вторжения России в Украину. Это всегда глобальная катастрофа со взаимным уничтожением.
Так или иначе, несмотря на ядерные угрозы некоторых спикеров второго ряда и намеки на более высоком уровне, Москва в реальности не торопится сделать все шаги по лестнице эскалации, имеющиеся у нее в запасе, основным и самым экономичным из которых могло бы быть изменение ядерной доктрины.
