Амбициозные чиновники в российском госаппарате с воодушевлением восприняли начало полномасштабного вторжения в Украину. Казалось, что демонстративное участие в боевых действиях и госслужба на аннексированных территориях — это идеальные карьерные лифты. Ведь этой темой так увлечен Владимир Путин, а значит, связавшиеся с ней чиновники будут регулярно попадать в поле зрения президента. Но окно возможностей быстро закрылось. Планы масштабных завоеваний не сбылись, а донбасская тема стала для президента рутиной. Нет ни перспектив захвата новых территорий, ни громких примеров успешных карьер на них.
Дмитрий Рогозин — бывший вице-премьер и экс-глава «Роскосмоса» — вновь заявил о себе, став сенатором от «Запорожской области». Вернее, той ее меняющейся в размерах части, которая сейчас находится под контролем РФ. Опытный карьерист отправился на фронт, чтобы остаться заметным для Путина и благодаря этому получить новый значимый пост. Он уезжал в статусе перспективного персонажа, которому даже премьер Михаил Мишустин публично пообещал карьерный рост.
Все это было летом 2022 года, когда Кремль еще надеялся выйти на административные границы Донецкой области, полностью занять Запорожскую и Херсонскую области и объединить все это в новый федеральный округ. Рогозин считался основным кандидатом на пост постпреда. Он прекрасно понимал, что такая должность надолго сделает его одним из тех, кто особенно часто контактирует с президентом. Однако военных успехов не случилось, на новый федеральный округ не набралось завоеваний, а сам Рогозин оказался на политической пенсии в Совфеде.
Подобная история типична для российских вахтовиков, которые отправились на аннексированные территории за стремительным карьерным ростом, а получили в лучшем случае паузу в продвижении по службе. А в худшем — вообще выпали из первой очереди кадрового резерва.
Другой яркий пример — единоросс Сергей Сокол, который лет десять претендовал на губернаторские посты в разных регионах, включая богатые и престижные — Красноярский край и Иркутскую область. Но каждый раз его обходили ставленники других лоббистских групп. В качестве компенсации политику доставались то депутатские мандаты, то должности в структурах «Ростеха».
В одной из последних итераций Сокол должен был получить губернаторское кресло в Хакасии — депрессивном регионе под внешним финансовым управлением федерального центра. Помня о прошлых разочарованиях, Сокол отправился на фронт, чтобы добиться железных гарантий трудоустройства. Но все пошло не по плану. Политик снялся с выборов, когда стало окончательно ясно, что ему не победить действующего главу республики коммуниста Валентина Коновалова. В результате Сокол оказался всего лишь спикером заксобрания Хакасии. Время, проведенное на фронте, стало для него карьерной паузой, а не лифтом наверх.
В донбасском лимбе застряло немало других чиновников. Экс-мэр Краснодара Андрей Алексеенко успел поруководить «правительством Харьковской области», а сейчас возглавляет «правительство Херсонской области». Обе должности не сравнимы по весу с местом главы крупного российского мегаполиса, но старый пост уже потерян, а новых пока не предвидится.
Бывший глава Иркутска и зампред правительства Якутии Дмитрий Бердников сначала стал замглавы администрации Мариуполя, а потом вице-премьером ДНР. Тоже должности намного менее ценные, чем его прошлые позиции, а наград за эти жертвы все нет. Больше года работает министром здравоохранения ДНР Дмитрий Гарцев, который ранее занимал такой же пост на Сахалине — во вполне благополучном и заметном для федералов регионе.
Зампред правительства Калининградской области Сергей Елисеев до Алексеенко поработал «премьером Херсонской области», а потом вернулся в свой регион на такой же по рангу пост. Депутат Госдумы Игорь Кастюкевич курировал в «Единой России» аннексированную часть Херсонщины и в итоге стал сенатором от этого региона, то есть остался примерно с тем же, с чем был.
Сити-менеджер Читы Александр Сапожников в надежде на повышение отправился воевать, был ранен, а в итоге стал всего лишь депутатом заксобрания Забайкальского края. То есть опустился в политической иерархии на ступеньку, а то и на две. В губернаторы пока смогли выбиться всего два вахтовика — бывший премьер ДНР Виталий Хоценко (возглавил Омскую область) и экс-зампред правительства ЛНР Василий Кузнецов (теперь руководит Чукоткой). Но даже они получили в управление депрессивные регионы, а губернаторство им прочили еще до войны.
В Кремле всячески давали понять, что работа на аннексированных территориях — это надежный кадровый лифт. Однако пока все говорит о том, что это карьерное кладбище. Причин несколько. Во-первых, из-за провалов на фронте России не удалось полностью захватить ни Донецкую, ни Запорожскую, ни Херсонскую область. В последних двух под российским контролем остается лишь небольшой набор муниципалитетов без сколько-нибудь крупных городов, и даже эти территории сокращаются из-за украинского контрнаступления.
Во-вторых, Кремль решил не назначать варягов главами аннексированных субъектов — эти посты отдали местным кадрам, тем самым сократив количество престижных должностей для раздачи.
В-третьих, провалился расчет на скорую стабилизацию ситуации. Карьеристы надеялись, что будут заниматься восстановлением инфраструктуры, регулярно участвуя в совещаниях с федеральными чиновниками и не выпадая из поля зрения президента. Но сейчас стоит совсем другой вопрос: удастся ли России отбить украинское контрнаступление и удержать остающиеся под ее контролем территории?
Также донбасские карьеристы не учли, что Путин быстро устает от объектов своей любви, переключая внимание на что-то другое. Так в свое время было, например, с Общероссийским народным фронтом (ОНФ), Крымом, Севастополем. В определенный момент они служили надежными трамплинами для дальнейшей карьеры: бывший руководитель исполкома ОНФ Александр Бречалов возглавил Удмуртию, а экс-глава Севастополя Сергей Меняйло стал полпредом в Сибирском округе. Но Путин вскоре переключился на другие темы, и сейчас не приходится ожидать кадровых взлетов из ОНФ или Крыма на федеральный уровень.
К тому же в случае с «новыми территориями» ситуация на фронте не дала новоназначенным чиновникам развернуться на своих постах. Время шло, темы Донбасса и фронта постепенно превращались для Путина в рутину. Приехавшие на аннексированные территории карьеристы стали восприниматься как обычные служащие, выполняющие рутинную работу, а не как супергерои.
Карьеристы оказались в ловушке. Покинуть посты в аннексированных регионах они не могут, в Кремле это восприняли бы как слабость и чуть ли не дезертирство. В лучшем случае у них получается остаться при своих. В худшем же — эти люди спускаются на уровень ниже. Они теряют места в иерархии, получая за свои усилия не самую значимую компенсацию. Надежды на быстрый кадровый рост так и остались лишь надеждами.
