В последние пару лет ближний круг Владимира Путина пополнился несколькими новыми фаворитами, которые попали туда благодаря своим регулярным рабочим контактам с президентом. Эти люди постоянно выступают с новыми проектами, активно пиарятся и не забывают демонстрировать Путину свой профессионализм. Все это не только выгодно отличает их от ветеранов президентского окружения, но и работает на укрепление властной вертикали.
Путину эти усилия нравятся — он вносит их в копилку своих заслуг перед Россией. Настолько, что новые любимцы начинают постепенно вытеснять старых фаворитов из числа петербургских знакомых Путина. «Питерские» получили должности и ресурсы не благодаря профессионализму, а просто в силу личных связей. Они охраняют, а не создают, и всем обязаны лично президенту. Новые фавориты по службе попали в ближний круг прежде всего благодаря своим усилиям. Они становятся новыми моторами режима, а не реципиентами помощи от выстроенной Путиным системы. Рано или поздно новые фавориты потребуют от системы вознаграждения за свои услуги, которое та не сможет им дать.
Путинские стражи
Персоналистские режимы открывают широкий простор для фаворитизма. В какой-то момент правитель начинать продвигать на значимые должности близких ему людей и распределять ресурсы в их пользу. В случае Путина этот момент наступил очень быстро — его знакомые по кооперативу «Озеро» и бывшие коллеги по мэрии Санкт-Петербурга быстро заняли ключевые должности в российской иерархии и получили доступ к финансовым и сырьевым ресурсам.
В 2001 году экс-сотрудник Смольного Алексей Миллер возглавил «Газпром». Подчиненный Путина в петербуржской мэрии Игорь Сечин стал замглавы администрации президента в 1999 году, в 2004-м он получил пост председателя совета директоров «Роснефти», работал вице-премьером по энергетике, а потом снова вернулся в «Роснефть», уже как ее руководитель. В 1999 году руководителем ФСБ стал еще один бывший коллега Путина, на этот раз — по работе в КГБ, Николай Патрушев. Ключевые активы и ресурсы были перенаправлены в руки близких к президенту бизнесменов: братьев Ковальчуков, братьев Ротенбергов, нефтетрейдеру Геннадию Тимченко.
Перечислять «питерских» по происхождению чиновников и бизнесменов можно долго. Тогда философия путинского фаворитизма была простой — он давал полномочия и ресурсы людям, которых знал давно и которым доверял. Профессионализм при этом Путину был не так важен. Уже упомянутый Игорь Сечин не имел никакого отношения к энергетике и нефтедобыче, а бывший министр обороны Анатолий Сердюков — к армии.
Это не значит, что вокруг Путина не было профессионалов. Они работали в системе, но на бюрократически-технократических должностях, требовавших опыта, но не приносивших особенных личных бенефитов. Посты же с бенефитами чаще отходили фаворитам или фаворитам фаворитов.
В середине 2010-х годов к «питерским» присоединились представители «двора». Бывшие охранники шли работать замами силовых министров, а затем губернаторами. Руководитель путинского протокола, фактически его личный камердинер Антон Вайно возглавил президентскую администрацию.
Но философия оставалась прежней — личная близость, знакомство и доверие. Таких фаворитов можно назвать «хранителями» Путина, которые контролируют для него определенный ресурс или участок работы. При таком подходе развитие не так уж важно, тем более что во времена расцвета прибыль генерировали цены на энергоресурсы. Госказна и теневой бюджет президента и его окружения наполнялись в первую очередь благодаря глобальной рыночной конъюнктуре, а не профессионализму чиновников и госменеджеров.
Фавориты по службе
Сейчас эта модель фаворитизма стремительно меняется. «Питерские» сохраняют контроль над ресурсами и продолжают занимать многие ключевые должности, но на пятки им наступает другая формация фаворитов. Ее можно охарактеризовать так — это люди с проектным мышлением, как правило, профессионалы. Опыт работы начинает играть ключевую роль в карьере, а одним из главных плюсов становится понравившийся Путину проект, которые новый фаворит уже успел протестировать на более узком участке работы.
Первый персонаж такого типа появился в путинской обойме достаточно давно — в 2005 году. Тогда президентскую администрацию возглавил тюменский губернатор Сергей Собянин. Опытный бюрократ, сделавший свою карьеру сначала на региональном, а затем на федеральном уровне, — как спикер заксобрания ХМАО Собянин в 1990-е годы входил в Совет Федерации и руководил там комитетом по местному самоуправлению.
Собянин провел в Тюменской области реформу по встраиванию муниципалитетов во властную вертикаль — избираемые мэры были заменены назначаемыми сити-менеджерами. Демократии и публичности на местах становилось меньше, зато центр получал управляемость и упорядоченность. Эта реформа в отдельно взятом регионе стала для Собянина проектом-путевкой для карьерного роста.
Однако тогда карьера Собянина была скорее исключением, подтверждающим общие законы путинского фаворитизма. Первоочередное значение имела личная близость и доверие, а остальное было лишь приятным бонусом.
Новые фавориты работают по собянинской модели, как и сам Собянин, до сих пор не потерявший путинского расположения. Он стал мэром Москвы и постарался сделать из столицы развитый мегаполис, хотя, скорее, азиатского типа — с современным транспортом, небоскребами, развитыми сервисами, но без гражданского общества и соседских общин. Европейский лоск ему придали парки и культурные мероприятия.
Собянин давно понял, как заинтересовать президента. Например, сейчас московский мэр видит, что Путина интересует современный транспорт, поэтому показывает президенту то, что тот хочет видеть — новые дороги, электрички и речные трамваи. Так Собянин увеличивает продолжительность и интенсивность своих контактов с Путиным и добивается от президента публичных похвал.
По этому же пути идет бывший заместитель Собянина по строительству, а ныне федеральный вице-премьер по той же отрасли Марат Хуснуллин. Он регулярно презентует Путину инфраструктурные проекты, и президенту это нравится — у Путина создается иллюзия, что Россия быстро развивается, несмотря на санкции.
Еще один генератор проектов — первый замглавы президентской администрации Сергей Кириенко. Он вместе с подчиненными проводит кадровые конкурсы, обучает чиновников, а с недавних пор и студентов в рамках нового курса «Основы российской государственности». Его грандиозная машина развлечений для первого лица состоит из множества элементов: батарея молодежных форумов на любой вкус, перезапуск Общества «Знание», новая пионерия «Движение Первых». Самый свежий образец проектного менеджмента Кириенко — грандиозная выставка «Россия», главное мероприятие предвыборной кампании Путина.
Свой проект для президента есть у полпреда в Дальневосточном округе Юрия Трутнева. Докладные записки с предложениями постоянно носит Путину его помощник Максим Орешкин. Премьер Михаил Мишустин продает Путину современное, цифровое правительство, которое борется с санкциями (а до того боролось с ковидом). Все чаще президент оказывает знаки внимания вице-премьеру Дмитрию Чернышенко — тот отвечает за цифровизацию и спорт. Чиновник проводит для Путина спортивные форумы и презентует айти-проекты.
Таких фаворитов можно назвать «созидателями» в противовес «хранителям». Они не сторожат уже имеющееся, а строят на его базе что-то новое, пускай порой это новое — лишь красивая декорация. В любом случае их инициативы создают у президента иллюзию деятельности на благо его режима.
Регулярные рабочие контакты автоматически вводят новых фаворитов в ближний круг Путина. Ведь в российской вертикали возможность личного контакта с президентом — это сверхценный ресурс, и обладание им резко повышает элитный вес носителя.
Новые путинские любимцы крутятся как могут, чтобы увеличить число поводов для встречи с президентом. Для этого нужно поддерживать постоянный интерес к проектам и увеличивать их количество, то есть работать хотя бы имитатором. Скорее всего, «проектные» фавориты учитывают неудачный опыт спикера Госдумы Вячеслава Володина. Его карьера взлетела, когда в 2011 году он предложил Путину проект Общероссийского народного фронта. Но вскоре президент потерял интерес к ОНФ, а новых проектов со стороны Володина не последовало, поэтому его карьерный рост остановился.
Новые правила неплохо усвоил и опытный российский царедворец Сергей Шойгу. В первые месяцы войны казалось, что он попал в опалу. Но Шойгу быстро адаптировался и сейчас продает Путину проект «российская армия может уверенно противостоять украинскому контрнаступлению и западной технике». Успех его продаж виден по тому, как часто президент в своих выступлениях говорит о горящих «Леопардах». Так что Шойгу смог вписаться в новую формацию фаворитов.
Доноры, а не реципиенты
Модель фаворитизма при Путине сменилась по нескольким причинам. Скучающего автократа в возрасте нужно развлекать, его подчиненные с карьерным чутьем это понимают и с успехом работают в этом направлении.
С годами для Путина становятся важны объекты, события, структуры, которые появились при нем и должны остаться в жизни страны. В этом ему готовы помочь амбициозные менеджеры, презентуя президенту новые проекты.
Наконец, «питерские» фавориты и представители «двора» рассматривают свою приближенность к телу как нечто данное раз и навсегда. А фавориты новой формации понимают, что им нужно эту близость заслужить, и прилагают для этого усилия. Путин это, несомненно, видит и понимает.
Президент требует от верхушки активности. Продемонстрировать ее может в основном новая формация фаворитов, а не уставшая «питерская» аристократия.
Казалось бы, такие «фавориты по работе» — отличная находка для Путина и его режима. Однако это впечатление обманчиво. Старые фавориты-«охранители» своим возвышением обязаны прежде всего Путину, их собственная роль в этом минимальна. Президент дал им все, а они возвращают ему только верную сторожевую службу в рамках способностей.
Фавориты-«творцы» обязаны Путину возвышением лишь наполовину, не меньше в нем и их собственных заслуг. Зачастую они дают президенту и вертикали больше, чем она возвращает им.
Они строят, противостоят санкциям, создают иллюзию праздников. Новые фавориты потихоньку подминают под себя ресурсы — привлекают в свои проекты финансирование, заводят для их реализации дружественные компании, добиваются назначения своих губернаторов.
Их аппетиты будут расти — ведь они доноры режима, а не его реципиенты. Простой пример: «Роснефть» прекрасно проживет и без мудрого управления Сечина, а вот если компанией придет руководить опытный менеджер со своим «проектом», то нет особых сомнений в том, что она станет более эффективной.
Однако Путин и старые «питерские» элиты вряд ли будут готовы удовлетворять требования новых фаворитов. Открытое недовольство, саботаж или даже фронда «фаворитов по службе» выглядят вполне реальным сценарием.
Деятельные бюрократы прекрасно понимают, что они смогут прожить без Путина и его вертикали. А вот персоналистский режим проживет без них с трудом, если вообще проживет. Их личные проекты и инициативы, которые уже помогли им найти дорогу к сердцу Путина, — это еще и хороший задел на будущее. Естественно, будущее без Путина.
