Александр Лукашенко начал свой очередной срок во главе Беларуси с кадровых перестановок — поменял премьер-министра и главу Национального банка. Вместо спецслужбиста Романа Головченко, занимавшего премьерский пост с 2020 года, правительство возглавил губернатор Минской области Александр Турчин, когда-то пользовавшийся репутацией реформатора. А Головченко перевели руководить Нацбанком, отправив в отставку его многолетнего главу, одного из самых компетентных белорусских технократов Павла Каллаура.
Эти назначения завершают целый год масштабных перестановок на верхнем этаже белорусской номенклатуры. Сам Лукашенко называет этот процесс «сменой поколений», делая многозначительные намеки на то, что именно этим чиновникам придется управлять страной при следующем президенте.
Однако пока новым назначенцам не доверяют рычагов реальной власти. А экономическая политика белорусских властей, наоборот, дрейфует в ту же сторону, что и весь режим, — к большей консолидации и советскому ручному управлению.
Ротация как самоцель
Замену премьер-министра сложно объяснить какими-то персональными причинами. Роман Головченко на этом посту, насколько можно судить, отвечал всем запросам Лукашенко. Он пришел на должность в июне 2020 года, когда в стране уже начинались протесты, и в ответственный момент успешно сдал экзамен на верность.
При правительстве Головченко Беларусь без особых экономических потрясений прошла как революционный 2020 год с его массовыми протестами, так и военный 2022-й, когда страна подпала под жесткие западные санкции за соучастие в российском вторжении в Украину. Как и в России, рецессия от первого санкционного шока в Беларуси быстро прошла, страна адаптировалась, наладив пути обхода ограничений и компенсации потерь. В 2023 году белорусский ВВП вырос на 3,8%, в 2024-м — на 4%.
Конечно, в экономике накопилось немало дисбалансов, но они связаны либо с внешними факторами (санкциями, войной, массовой эмиграцией), либо с волюнтаристскими решениями Лукашенко, вроде ценового контроля. При таких входящих сложно представить себе правительство, которое бы прошло через этот турбулентный период лучше, чем получилось у Головченко.
То, что Лукашенко в целом доволен его работой, стало понятно по назначению экс-премьера главой Нацбанка. Головченко не списали на какой-то церемониальный пост в парламенте, а оставили у руля экономической политики страны, пусть и в другом кабинете.
Единственной понятной причиной для замены Головченко сейчас была привычка Лукашенко проводить регулярную ротацию высшей номенклатуры. Он видит в этом способ избежать клановости и появления в белорусской власти слишком влиятельных функционеров. Этот сталинский подход к сохранению лояльности системы отличает белорусского автократа от Владимира Путина, фавориты которого могут оставаться рядом с ним десятилетиями.
Головченко занимал свой пост почти пять лет и уже вышел на второе место по продолжительности премьерства в истории независимой Беларуси, уступая только Сергею Сидорскому (2003–2010). Так что необходимость переназначить правительство в начале нового срока поставила Лукашенко перед выбором: выводить Головченко в премьеры-рекордсмены или продолжить практику постоянных рокировок на высших должностях. Привычка победила.
Ресоветизация Нацбанка
Назначение Головченко главой Нацбанка выглядит более важной и неожиданной новостью, чем его уход из правительства. Дело в том, что с конца 2014 года главным банкиром страны был Павел Каллаур, без преувеличения — самый компетентный чиновник в этой роли за последние 30 лет.
Каллаур успешно внедрил многие мировые практики в работу белорусского Нацбанка — таргетирование инфляции, плавающий курс, диалог с независимыми экспертами. Этим он сильно отличался от своих предшественников, которые были в основном «хозяйственниками», беспрекословно выполнявшими указания Лукашенко. В том числе они охотно печатали деньги перед выборами, что неизбежно заканчивалось шоком девальвации и инфляции.
При Каллауре денежно-кредитная политика стала дисциплинированной и предсказуемой, что, похоже, устраивало Лукашенко. Казалось, что даже он смирился с тем, что Нацбанком должны управлять профессионалы-рыночники, а бесконтрольная денежная эмиссия опасна для экономики.
Однако в последние пару лет маятник как будто качнулся обратно. В экономическую политику вернулись советские элементы — от административного контроля цен до наделения местных чиновников правом согласовывать назначение директоров частных компаний на территории своего района.
Снятие Каллаура выглядит частью тренда на ресоветизацию управления экономикой. Новый глава Нацбанка Головченко — в целом тоже эффективный управленец, но он никогда не работал в банковской системе. Как глава правительства он в унисон с Лукашенко выступал за неограниченный доступ госпредприятий к дешевым кредитам для выполнения планов по росту ВВП.
Раньше во внутриэлитных дискуссиях у этой позиции был робкий оппонент в лице Нацбанка, который пусть и не всегда, но мог отбивать запросы правительства. Теперь же Нацбанком будет руководить абсолютно лояльный Лукашенко человек без релевантного опыта и глубокого понимания издержек своей послушности. До премьерства Головченко работал в силовых ведомствах, военной промышленности и курировал торговлю оружием, но не имел прямого отношения к финансовому сектору.
Это не означает, что теперь белорусская власть немедленно зальет экономику деньгами или снова зафиксирует обменный курс — в Нацбанке остались компетентные люди из прежней команды. Но риски именно таких решений при столкновении с новыми кризисами выросли.
Несостоявшийся реформатор
Новый премьер Беларуси, 49-летний Александр Турчин шел к этому посту через все ступеньки бюрократии, начиная от завмага при колхозе и налогового инспектора. Через региональные органы власти он к 2018 году дорос до вице-премьера, а годом позже стал губернатором Минской области. Назначая его на губернаторский пост, Лукашенко тогда заявил, что на Турчина надо «серьезно посмотреть и проверить в деле».
После такой проверки следующими позициями для Турчина могли быть посты либо премьера, либо главы президентской администрации. Но вторую должность не так давно занял еще один молодой чиновник-экономист — Дмитрий Крутой. Так Турчин стал одним из главных кандидатов в премьер-министры, когда бы Лукашенко ни решил провести эту ротацию.
Турчин, как и Каллаур с Крутым, во второй половине 2010-х годов считался представителем реформаторского крыла в правительстве. Они продвигали либерализацию экономики и раскрепощение бизнеса, включая создание в стране налогового рая для IT-компаний.
Однако в 2020 году проект авторитарной модернизации в Беларуси схлопнулся. Масштабные политические репрессии, санкции, исход западного капитала и IT-бизнесов естественным образом вернули моду на дирижизм. Тем более что в эту сторону всегда склонялся сам Лукашенко. Перед системными реформаторами встал выбор: принять крушение своих надежд на реформы или покинуть систему. Турчин оказался среди тех, кто принял новый курс без каких-то признаков диссидентства.
От его руководства правительством сложно ждать какого-то принципиально другого подхода, чем был у Головченко, несмотря на заметную разницу в бэкграунде и, судя по всему, — в экономических взглядах. В сегодняшней Беларуси власть настолько сконцентрирована в одних руках, что у любого премьера нет пространства для самодеятельности. Если экономическая политика при Турчине и будет отличаться, то, скорее, из-за изменения внешнего контекста. И для этого как раз есть предпосылки.
Уже несколько месяцев затухают главные драйверы белорусского роста последних двух лет — потребительский спрос, который подстегивал быстрый рост зарплат, и промышленность, разогретая российским военным заказом. Но экономика России замедляется, а вслед за ней падает белорусский экспорт. Это усугубляет проблему отрицательного торгового баланса и давит на курс белорусского рубля. При этом эксперименты с контролем цен привели к росту числа убыточных компаний и снизили рентабельность торговли.
Все эти проблемы признает и сам Лукашенко, но все равно не хочет отменять заморозку цен, понимая, что это приведет к всплеску инфляции. Поэтому он выбивает из правительства новую формулу «справедливого ценообразования», которую не успели выработать при Головченко. Теперь эта нетривиальная задача в стиле госплана СССР ляжет на плечи рыночника Турчина.
Иными словами, новый премьер — вероятно, один из лучших кандидатов на эту роль из тех, что доступны сейчас Лукашенко. При других обстоятельствах он смог бы добиться куда большего на этом посту. Но жесткость рамок сегодня обрекает молодого технократа на то, чтобы тушить созданные самой же властью пожары, а не реформировать экономику.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
