Новая ядерная доктрина России, утвержденная 19 ноября, возможно, так и осталась бы документом для служебного пользования, если бы Запад воспринял сентябрьское выступление Владимира Путина так, как ожидали в Кремле. Но США и их союзники не стали менять планов из-за грозных заявлений на заседании Совбеза РФ, а в середине ноября администрация Джо Байдена пошла на шаг, который Москва не могла оставить без реакции: Вашингтон дал Украине право использовать американские дальнобойные ракеты по объектам в глубине России.
В Кремле рассчитывают, что публикация новой ядерной доктрины уж точно заставит США испугаться и усомниться в правильности своего курса. Однако эффект может оказаться обратным.
Территория территории рознь
В новой доктрине есть несколько принципиальных изменений по сравнению с аналогичным путинским указом 2020 года. Так, была расширена формулировка о возможности применения ядерного оружия, когда «под угрозу поставлено само существование государства». Теперь речь идет о «критической угрозе суверенитету и (или) территориальной целостности». То есть порог применения снижен, и отныне Москва считает возможным использование ядерного оружия просто для защиты территории.
Неслучайно в списке «основных военных опасностей» теперь есть и такой: «Действия потенциального противника, направленные на изоляцию части территории Российской Федерации». На ум сразу приходит Калининградская область, окруженная странами НАТО, которые в теории при необходимости могли бы устроить транспортную блокаду анклава.
Авторы новой доктрины пытаются донести мысль о том, что Кремль будет готов на крайние ответные меры даже в случае угрозы потери какого-то региона. Но это у них не особо получается, потому что грозные формулировки плохо вяжутся с реальностью на поле боя. Украина не только стремится вернуть свои регионы, внесенные в российскую конституцию в 2014 и 2022 годах, но и захватила часть «канонической» территории РФ — Курской области.
Можно было бы ответить, что ни одна из угроз этим регионам не стала для России критической, раз ядерного ответа не последовало. Но это делает доктрину двусмысленной и во многом развязывает противникам Москвы руки. Такая двусмысленность подталкивает их попробовать прощупать почву на практике: выяснять, захват скольких квадратных километров и где именно будет считаться «критической угрозой».
Испугать всех
С помощью новой доктрины российское руководство также рассчитывает испугать все страны, решившие вступить в недружественные для России коалиции, блоки и союзы. Посыл прост — спрятаться за спинами ядерных государств у них теперь не получится.
Если раньше ядерная доктрина сдерживала государства и коалиции, обладающие оружием массового поражения и/или преобладающими конвенциональными силами, то теперь ядерный ответ может быть дан любому союзнику США, НАТО или другого противника. Это прямо следует из новых формулировок, где Москва отныне, во-первых, считает агрессию неядерных стран с участием ядерного государства совместным нападением. А во-вторых, рассматривает атаку любой страны НАТО как атаку всего Альянса.
Также ядерное сдерживание теперь «осуществляется в отношении государств, которые предоставляют контролируемую ими территорию, воздушное и (или) морское пространство и ресурсы для подготовки и осуществления агрессии против Российской Федерации». Это явная отсылка к Украине, которую, по версии Москвы, бессовестно используют в своих целях НАТО и США.
Хотя российские чиновники и политики не раз заявляли, что у России нет планов применять ядерное оружие против Украины, такая возможность теперь официально закреплена в документе. Москва в очередной раз убеждает и себя, и других, что война с Украиной — это война с Североатлантическим альянсом. Более того, как следует из доктрины, любое государство, выступающее в союзе с НАТО против России, рискует получить ядерный удар.
Показательно и то, что из доктрины убрали пункт о соблюдении Россией соглашений по контролю над вооружениями в рамках политики сдерживания, хотя Москва многие из них не покинула. В теории это означает, что РФ теперь может активно накапливать ядерные боеголовки и носители ядерного оружия, а также проводить испытания и выдавать все это за ядерное сдерживание.
Тут же стоит отметить, что раньше ядерное оружие рассматривалось в доктрине «исключительно как средство сдерживания», но слово «исключительно» убрали. То есть, намекают нам авторы доктрины, ядерное оружие, если понадобится, будет использовано на поле боя.
А поводов может быть немало. В своей борьбе с Западом Москва существенно расширила список потенциальных угроз, предполагающих возможность ядерного ответа. Помимо уже упомянутой «изоляции части территории России», в списке появились и поражение экологически опасных объектов (прежде всего АЭС), и блокирование доступа к жизненно важным транспортным коммуникациям, и дальнейшее расширение НАТО, и крупномасштабные учения на границе. Ядерные угрозы и раньше звучали при обсуждении таких сценариев, но теперь они зафиксированы в официальных документах.
В целом новая доктрина существенно снижает порог применения ядерного оружия Россией. Но проблема тут в том, что чем ниже Москва устанавливает этот порог, тем сложнее ей доказывать, что он вообще существует. После того как Вашингтон разрешил Украине использовать американские дальнобойные ракеты для ударов вглубь территории России, пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков констатировал: «спецоперация» переросла в противостояние с НАТО. Однако на просьбы прокомментировать первый подобный удар он не стал отвечать по существу, лишь выразив уверенность, что российские военные «контролируют ситуацию».
То есть красные линии России по-прежнему прощупываются исключительно в ходе реального противостояния на поле боя. А решение о ядерном ударе зависит не от того, что прописано в доктрине, а от одного человека — Владимира Путина.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
