Александр Лукашенко все смелее демонстрирует свое недовольство тем, как разворачивается война в Украине. Несмотря на свой статус единственного союзника Москвы в Европе, он уже открыто сетует, что российская военная операция «затягивается», и призывает Запад не называть Беларусь «соагрессором».
Аргументы Минска
Сложно сказать, когда именно в Минске узнали, что Россия планирует использовать белорусскую территорию и военные объекты как плацдарм для вторжения в Украину. Еще в январе Москва публично заявляла, что российские войска прибыли в Беларусь на учения. Белорусское участие в таких маневрах было чем-то само собой разумеющимся. Демонстративная военная лояльность России всегда оставалась для Лукашенко самым надежным способом выбить из Москвы побольше финансовой помощи.
Однако на этот раз учения оказались прологом к настоящей войне. Учитывая то, насколько Путин одержим секретностью, вполне вероятно, что Лукашенко до самого последнего момента держали в неведении относительно реальных планов Москвы. А сразу после 24 февраля, когда война уже началась, стало ясно, что он надеялся на быструю победу России.
Этим надеждам не суждено было сбыться. Реальный ход событий вскоре отклонился от первоначальных планов Москвы, вторжение застопорилось, что сподвигло Лукашенко снова попытаться вернуться к своей излюбленной тактике балансирования. Он по-прежнему повторяет многие российские тезисы, например, что Украина готовилась напасть первой, а Россия просто нанесла упреждающий удар. Но Минск также пытается формировать и свои нарративы, которые отходят от официальной линии Москвы.
Первый элемент новой позиции Минска – миротворческая риторика. При каждом удобном случае Лукашенко повторяет, что всегда был против войны и хочет, чтобы она поскорее закончилась. Контраст между этой позицией и воинственными призывами России идти до победного конца очевиден.
В недавнем интервью Associated Press Лукашенко даже сказал, что не ожидал, что война настолько «затянется». Это напрямую противоречит ключевому тезису Кремля, что все идет по плану.
Лукашенко, кажется, особенно обеспокоен тем, что международное сообщество называет его «соагрессором». С 2015 года он несколько лет последовательно выстраивал себе новый, миротворческий имидж в регионе: занимался организацией минских переговоров, подчеркивал белорусский нейтралитет в российско-украинском конфликте. Спустя семь лет дипломатический вклад Беларуси полностью забыт. Вместо этого против страны принимаются всё новые пакеты западных санкций.
Еще до войны Минск попал под жесткие ограничения за подавление протестов после выборов 2020 года, за принудительную посадку самолета Ryanair, за организацию миграционного кризиса на восточных границах ЕС в 2021 году. А теперь санкции фактически остановили большую часть белорусского экспорта на западные рынки через территорию и порты ЕС.
Помимо заявлений о том, что он выступает за мир, Лукашенко регулярно обещает не вводить войска в Украину. И для таких обещаний есть веские внутренние причины. По оценкам военных аналитиков, если бы Лукашенко все же принял решение направить войска в Украину, то белорусские вооруженные силы, вероятно, могли бы сформировать от пяти до десяти батальонных тактических групп. Это не принесло бы принципиальных изменений на поле боя.
У белорусской армии нет ни современных вооружений, ни боевого опыта. Учитывая тяжелые потери, которые понесли даже элитные российские подразделения на севере Украины, белорусским частям, скорее всего, пришлось бы еще хуже.
Более того, результаты социологических опросов показывают, что отношение к войне в белорусском обществе заметно отличается от российского. Перспектива прямого участия в войне с Украиной крайне непопулярна в Беларуси: эту идею поддерживает от 6% до 11% в зависимости от метода опроса.
То есть даже среди сторонников Лукашенко (25–35% общества, по тем же опросам), в целом настроенных пророссийски, большинство выступает против участия в войне. Действовать наперекор позиции настолько подавляющего большинства, особенно когда речь идет о жизни и смерти, – это очень рискованный шаг даже для авторитарного правителя. Кроме того, лояльность армии Лукашенко после участия в непопулярной и очень тяжелой войне вряд ли была бы гарантирована.
Минск также предпринимает неуклюжие дипломатические попытки вновь обрести региональную субъектность. Лукашенко и глава его МИДа Владимир Макей потребовали включить Беларусь в российско-украинские переговоры. По их мнению, Беларусь нуждается в гарантиях безопасности так же, как Россия и Украина.
В начале апреля Макей направил ряду европейских коллег конфиденциальное письмо с просьбой снять санкции с Беларуси. Он настаивал, что это надо сделать, потому что его страна не вступила и не вступит в войну. Письмо не нашло отклика в ЕС – его слил в СМИ один из получателей.
Контраргументы Запада
В обозримом будущем на Западе вряд ли прислушаются к аргументам Лукашенко: слишком много тут препятствий. Во-первых, после выборов 2020 года ни ЕС, ни США не признают Лукашенко легитимным президентом. Вместо этого они сосредоточились на поддержке лидера белорусской оппозиции Светланы Тихановской и ее структур.
Во-вторых, даже самые ярые сторонники «реал политик» в отношении Беларуси не могут игнорировать проблемы Лукашенко в области прав человека. В стране с населением в 9,5 миллионов сейчас более 1100 политзаключенных, в том числе десятки журналистов и лидеров оппозиции. Есть достоверные сведения о том, что белорусские силовики регулярно избивали и пытали задержанных. С 2020 года от рук силовиков погибло несколько оппозиционных активистов.
Пока это будет продолжаться и политзаключенные не будут освобождены, Лукашенко останется слишком токсичным для полноценного диалога с Западом. Но, как это часто бывает с авторитарными режимами, любая перспектива либерализации не устраивает силовиков. Сейчас, при упавшей общей поддержке в обществе, Лукашенко должен дважды подумать, готов ли он идти наперекор ожиданиям своих генералов. Разумеется, любые уступки Минска Западу не останутся незамеченными и в Кремле, где им вряд ли обрадуются.
В-третьих, даже если Запад был бы готов попробовать пойти навстречу Минску, есть сомнения в отношении того, насколько Лукашенко теперь независим. Российские войска, самолеты и ракетные комплексы полностью так и не выведены из Беларуси. А если и будут выведены, то легко могут вернуться при первой необходимости. То, что Лукашенко перестали воспринимать как суверена, – огромное препятствие любому серьезному диалогу с Западом.
Четвертая и самая важная проблема довольно банальна. Если Беларусь не готова закрыть свою территорию для российских войск и стать нейтральной территорией, что вряд ли возможно в ближайшее время, Лукашенко по большому счету нечего предложить Западу.
Мирные переговоры России и Украины сначала переехали из Беларуси в Стамбул, а потом и вовсе зашли в тупик. Боевые действия сместились из Киевской области, которая находится рядом с украинско-белорусской границей, на восток и юг Украины.
Кроме того, Беларусь становится менее актуальной в качестве транзитного маршрута для российских нефтехимических продуктов, поскольку ЕС снижает свою энергетическую зависимость от Москвы. Торговля с Беларусью также теряет актуальность на фоне многочисленных санкций против белорусского сырья, удобрений, древесины и нефтепродуктов. Европейские потребители уже нашли или скоро найдут альтернативных поставщиков.
Даже если Лукашенко всерьез попытается снова балансировать между Россией и Западом, сначала ему придется заслужить право быть услышанным. Такая высокая планка сама по себе может быть серьезным сдерживающим фактором для Минска, который к тому же рискует разозлить Кремль, если вновь решит открыто заигрывать с его врагами в такой ответственный момент.
В более долгосрочной перспективе ситуация будет зависеть от того, чем закончится война для России. Если режим Путина ослабнет до такой степени, что не сможет субсидировать союзных автократов по периметру и прикрывать их своим военным зонтиком, Беларусь вполне может повторить процесс, который уже происходил в регионе в конце 1980-х годов.
Подобно тому, как посыпались коммунистические режимы в Центральной Европе, когда стало ясно, что СССР больше не может быть надежным патроном, Беларусь будет вынуждена реформироваться и переориентироваться на Запад. При условии, конечно, что до этого времени Минску удастся сохранить свою государственность.
.jpg)
