20 лет после СССР: проблемы военной реформы и национальных отношений

Первая сессия была посвящена некоторым аспектам национальных отношений и национализма до и после распада СССР. Модератором был сопредседатель программы «Религия, общество и безопасность» Московского Центра Карнеги Алексей Малашенко.

История постсоветского русского национализма

• До начала 2000-х гг. Со времен перестройки и до конца 1990-х гг. русский национализм представлял собой, по словам Александра Верховского (информационно-аналитический центр «Сова»), «историческую реконструкцию»: в частности, наблюдались попытки реконструкции дореволюционного националистического черносотенного движения, а также идеи переноса гитлеровского или итальянского вариантов фашизма на русскую почву. Однако всё это не имело успеха.
   
• После 2000 г. А. Верховский указал, что с началом 2000-х гг. русский национализм в России принципиально и довольно быстро изменился. Его лидеры теперь равнодушны к поиску исторических корней и идеологическим разногласиям. Они пытаются избавиться от наследия 1990-х гг. с его идеями особого пути развития и намерены строить национальное государство «как все». Также А. Верховский отметил, что русские националисты пытались и пытаются создать свои партии наподобие западноевропейских ультраправых парламентских партий (например, «Национального фронта» во Франции или «Партии свободы» в Австрии). Однако еще одним существенным отличием национализма 2000-х гг. от национализма 1990-х гг. является то, что в основном его активисты ориентированы на насильственные действия. Из-за этого попытки создания собственной партии на манер западных партий пока безуспешны, заключил А. Верховский.

Межэтнические отношения и этнические меньшинства в СССР и в постсоветский период

• Эпоха СССР. Эмиль Паин (Центр этнополитических и региональных исследований) указал в своем выступлении, что многие национальные меньшинства на территории бывшего СССР позитивно относятся к интернационализму и «дружбе народов» советского периода. Они не считают политику СССР ассимиляционной или нацеленной на русификацию, поскольку, по их мнению, их собственная национальная идентичность всегда подчеркивалась и все знали, «кто они такие». При этом, отметил Э. Паин, в эпоху СССР гражданско-политическая идентичность («советские граждане») преобладала над этнически-религиозной. Именно в этом случае, указал Э. Паин, открываются наибольшие возможности для интеграции, в то время как ассимиляция (когда этническое большинство поглощает меньшинство) или мультикультурализм (когда меньшинство получает некоторое преимущество по принципу позитивной дискриминации) дают отрицательный результат.
   
• После распада СССР. Начало 1990-х гг. охарактеризовалось быстрым развитием этнической и религиозной мобилизации у этнических меньшинств — нерусских народов, в то время как этническое большинство — русские — пребывало в состоянии индифферентности. Однако после начала первой чеченской войны (1994 г.), по словам Э. Паина, ситуация изменилась: активность этнических меньшинств ослабла и затихла, а русское большинство активизировалось.
   
• 2000-е гг. Э. Паин отметил, что уже в начале 2000-х пошел обратный процесс активизации меньшинств, но с некоторыми изменениями: этнополитические элиты начала 1990-х гг. заменяются новыми лидерами, которые менее известны, но более радикальны. В этнической политике помимо публичности деятельности появилась теневая. Сменились предпочтения в политической сфере: место национал-демократии занял консервативный традиционализм.

Многонациональный и нестабильный регион: ситуация на Северном Кавказе

• «Наднациональность» боевиков. В своем выступлении, посвященном Северному Кавказу, Григорий Шведов (информационное агентство «Кавказский узел») подчеркнул: в настоящее время конфликт на Северном Кавказе не носит национального оттенка. Те, кто борется с Россией, не относят к себе к конкретной национальной группе, а считают себя наднациональной организацией.
   
• Меньше насилия. Как рассказал Г. Шведов, количество убитых и раненых в результате тлеющего конфликта на Северном Кавказе в период с января по сентябрь 2011 г. составило 1007 человек, в то время как в прошлом году число убитых и раненых достигло 1710 человек (правда, эта цифра дана по итогам всего 2010 года — с января по декабрь). Также в январе-сентябре 2011 г. в регионе было меньше терактов и убийств, чем за аналогичный период 2010 г. Таким образом, отметил Г. Шведов, роста насилия на Северном Кавказе, о котором говорят российские власти, нет. Это можно связать со стремлением силовиков по указанию Москвы вести диалог с боевиками. Однако говорить о стабильности в регионе все равно нельзя. Как и ранее, велико число пострадавших российских силовиков. Население на Северном Кавказе по-прежнему не доверяет власти, а в остальной России набирает силу лозунг «Хватит кормить Кавказ».

Михаил Горбачев и национальный вопрос

Уильям Таубман (Амхерст-колледж, США) рассказал о том, что президента СССР Михаила Горбачева отличало уникальное сочетание идеализма и оптимизма, и это помешало ему понять остроту национальной проблемы в стране. По словам У. Таубмана, он верил в социализм в реформированном виде и в то, что эти идеи понравятся не только русскому большинству, но и национальным меньшинствам. Сам Горбачев вырос вблизи многонационального Северного Кавказа, поэтому он, исходя из собственного опыта, полагал, что существует один метод решения проблемы — межнациональное сотрудничество, и искренне верил в «объединенную семью советских народов». С целью решения национальных проблем в 1989 г. он созвал Пленум по национальным вопросам, однако это уже не могло остановить распад СССР. По словам самого Горбачева, его подход к национальной политике не имел положительного результата.

Вторая сессия конференции была посвящена военной реформе, которая активно идет в настоящее время, но к которой власть пыталась приступить еще во времена перестройки, а также некоторым аспектам военной политики. Модератором была директор российской программы Архива национальной безопасности Светлана Савранская.

Что препятствует военной реформе

• Нет понимания сути реформы. В целом за последние двадцать лет российские вооруженные силы сильно изменились, указал Александр Шаравин (Институт политического и военного анализа). Наиболее существенные преобразования произошли в последние годы: изменилась численность, структура армии. Однако, по мнению А. Шаравина, для реформирования Вооруженных сил РФ так и не было сделано главное: до сих пор не пришло понимание того, что старые силовые институты, доставшиеся со времен СССР, не могут использоваться в современных условиях. Власть постоянно говорит о том, что необходимо создать новую армию, но вся риторика сводится к созданию «нового облика» армии и введению новой формы, в то время как нужно говорить о сущности новых вооруженных сил.
   
• Прежнее отношение к военным. Также со времен СССР не изменилось отношение к человеку в погонах — по словам А. Шаравина, «он так и не стал гражданином в погонах».
   
• Личностный фактор в реформировании армии. Огромную роль в трансформации армии в последние 20 лет играл личностный фактор. Приводя конкретные примеры влияния личностного фактора, А. Шаравин отметил, что первый президент РФ Борис Ельцин опасался силовых структур, поэтому старался каким-либо образом откупиться от военных раздачей званий, льгот и т. д. При этом, как рассказал А. Шаравин, в начале 1990-х гг. были попытки создания Национальной гвардии — новой силовой структуры, которая должна была стать сердцевиной новых вооруженных сил России. Однако этот проект возглавлял вице-президент РФ Александр Руцкой, который перешел в оппозицию к Ельцину. В итоге президент счел всех, кто занимался этой работой, людьми Руцкого, не заслуживающими доверия, и идея о создании Национальной гвардии была похоронена.

Непродуманные реформы

Реформы Вооруженных сил РФ за прошедшие 20 лет имели крайне неравномерный и хаотичный характер, отметил Владимир Дворкин (Институт мировой экономики и международных отношений РАН).

• Попытки военных реформ при Горбачеве. По мнению В. Дворкина, Михаил Горбачев прекрасно понимал несоответствие задач и облика Вооруженных сил СССР новой международной обстановке, сложившейся после окончания советско-американской конфронтации. Необходимо было сокращать как ядерные силы, так и силы общего назначения. Однако на пути этих преобразований встали сила инерции и неготовность государственного аппарата к радикальным переменам, и процессы, запущенные Горбачевым, в дальнейшем были сорваны. В. Дворкин добавил, что, в частности, Горбачев начал такие важные преобразования, как попытка создания Объединенного стратегического командования силами ядерного сдерживания (опередив даже США), но дальнейшей интеграции не произошло из-за распада СССР.
   
• Военная реформа сегодня и ее недостатки. Нынешний этап реформирования армии — особый: его цель — преобразовать Вооруженные силы РФ так, чтобы они соответствовали вооруженным силам США и Германии. К сожалению, подчеркнул В. Дворкин, эта важная цель достигается неоправданными средствами: отсутствие продуманной программы реформ привело к хаотичности, просчетам, нестыковкам и финансовым издержкам. Все эти недостатки рано или поздно придется преодолевать.

Две военно-политические проблемы «родом из СССР»

В своем выступлении журналист Дэвид Хоффман (Washington Post и Foreign Policy, США) рассказал о том, что существуют две проблемы, которые связаны с последствиями распада СССР и которые сегодня по-прежнему имеют большое значение: это проблема ПРО и биологическое оружие.

• Биологическое оружие. И США, и СССР после второй мировой войны создали большой арсенал биологического оружия. В 1969 г. президент США Ричард Никсон принял решение прекратить производство биологического оружия и закрыть хранилища. Но СССР, даже после ратификации в 1975 г. Конвенции о запрещении биологического оружия, втайне продолжал его создавать. 20 лет назад президент РФ Борис Ельцин обещал Западу, что это оружие будет уничтожено, но тем не менее нет доказательств того, что это обещание было выполнено, отметил Д. Хоффман. Недостатком Конвенции о запрещении биологического оружия было то, что в ней не были предусмотрены меры по верификации и соблюдению условий данного договора. Сейчас мировое сообщество пытается пересмотреть эти условия.
   
• ПРО. В 1983 г. президент США Рональд Рейган выдвинул инициативу по развертыванию новой глобальной системы ПРО, которая должна была сделать ядерное оружие бесполезным. В итоге, по словам Д. Хоффмана, возник миф о том, что инициатива Рейгана привела к распаду СССР. Конгресс США до сих пор выделяет миллиарды долларов на создание системы ПРО, хотя и меньшей по масштабам. Россия опасается, что эта ПРО будет угрожать ее потенциалу сдерживания. В ближайшее время обе страны должны решить, смогут ли они сотрудничать по проблеме ПРО. Будет большой ошибкой, подчеркнул докладчик, если РФ и США не смогут договориться и начнется новая гонка вооружений.

Военная реформа: путь к XXI веку

• Внешние и внутренние преобразования Горбачева. Александр Белкин (Совет по внешней и оборонной политике) отметил, что Горбачев осуществил важный шаг: он провозгласил «новое мышление», отказавшись от идеи о фундаментальном расколе мира на две противоборствующие системы. Россия и Запад перестали воспринимать друг друга враждебно. Дальнейшие военные преобразования должны были быть уже не внешними, а внутренними, но это у Горбачева не получилось.
   
• После распада СССР: «смелое невежество». Как следствие, все 20 лет после распада СССР власть осознавала, что военная реформа необходима, но как ее осуществлять — было непонятно. Как считает А. Белкин, политика российских министров обороны после распада СССР отличалась «смелым невежеством»: армию сокращали и урезали, при этом не слишком продумывая последствия данных шагов. Эта политика продолжалась и при Путине. 
   
• Единственный по-настоящему реформированный институт. Военная реформа последних лет, полагает А. Белкин, несмотря на все ее недостатки, является очень значимой реформой: армия оказалась единственным успешно преобразованным после распада СССР институтом. Первый этап реформирования армии завершился, хотя это было осуществлено не самыми лучшими методами и не с самыми лучшими результатами. Но теперь российская армия больше не является континентальной наступательной армией, предназначенной для захвата чужих территорий; сейчас эта армия потенциально является армией для XXI века, нацеленной на предотвращение и решение локальных конфликтов.

Государственный милитаризм

По словам Александра Гольца («Ежедневный журнал»), сама проблема реформирования российских вооруженных сил связана с милитаристской сущностью российского государства, которое является таковым еще со времен Петра I. С задачей избавления от государственного милитаризма Россия не справилась до сих пор. Тем не менее А. Гольц считает, что за последние 20 лет к руководству страны пришло понимание того, что должна собой представлять военная реформа. Так, огромным достижением стало то, что в рамках текущей военной реформы Россия отказывается от массовой мобилизационной армии. Успех современной военной реформы, пусть и ограниченный, связан еще и с тем, что в нынешних условиях глобализации и мировых экономических процессов идет неизбежное разложение милитаристской организации общества.