Источник: Syria in Crisis
В сентябре Центральное разведывательное управление США (ЦРУ) заявило, что суннитская экстремистская группировка «Исламское государство», отколовшаяся от «Аль-Каиды» и контролирующая сегодня обширные территории в Ираке и Сирии, способна мобилизовать в общей сложности от 20 тыс. до 31,5 тыс. бойцов. Эта цифра вдвое-втрое превышает прежнюю оценку ЦРУ: 10 тыс. боевиков. «Новые данные отражают увеличение численности группировки с июня из-за усилившегося притока бойцов после военных успехов и провозглашения халифата», — пояснил представитель ЦРУ.
Иностранцы составляют меньшинство
Известно, что в рядах «Исламского государства» сражается большое количество боевиков-иностранцев, например чеченский контингент во главе с полевым командиром Омаром аль-Шишани — джихадистом из Грузии. Но число иностранцев в составе организации не стоит преувеличивать. По данным ЦРУ, общее количество джихадистов, приехавших за последние годы в Ирак и Сирию, составляет около 15 тыс. — но это не означает, что все они воюют на стороне «Исламского государства».
Несколько тысяч этих иностранцев пополнили ряды связанного с «Аль-Каидой» «Фронта ан-Нусра» или независимых джихадистских группировок, например «Фронта Ансар ад-Дин» и «Джунд аль-Акса». Еще несколько тысяч за эти годы были арестованы, ранены, убиты или просто вернулись на родину. Сколько бы иностранцев в результате ни осталось в «Исламском государстве», они, несомненно, составляют меньшинство в его вооруженных формированиях. Хотя в элитных боевых частях и некоторых руководящих структурах организации число иностранцев непропорционально велико, большинство ее боевиков на местах — это, конечно, сирийцы и иракцы.Эксплуатация недовольства арабов-суннитов
В конце августа, когда я побывал на севере Ирака, один из лидеров курдского ополчения рассказал мне, что бойцы его части, занимающей позиции севернее Мосула, не видели, не слышали, не убили и не взяли в плен ни одного боевика-иностранца. Возможно, среди его противников есть какое-то количество сирийцев, но подавляющее большинство, судя по всему, — иракцы. Некоторые прибыли из других регионов, например провинции Анбар на западе страны, но большую часть, по его мнению, составляют молодые люди из близлежащих городов, в частности Мосула и Таль-Афара, а также нескольких суннитских деревень, расположенных недалеко от линии фронта.
«Настоящих боевиков “Исламского государства” здесь немного, — заметил он. — То, что их много, — это преувеличение. Сейчас всех суннитов причисляют к “Исламскому государству”, но это не так». Политическая маргинализация и военная разруха, от которых пострадали местные арабские суннитские общины, наряду с напряженностью между курдами и арабами и дискриминацией последних побудили многих жителей тех мест приветствовать «Исламское государство» как освободителя от угнетения со стороны шиитов и курдов. «Стоит двум членам “Исламского государства” зайти в арабскую деревню, — пояснил командир, — и за ними сразу следуют 40, 50 или 100 человек».
Среди этих новобранцев — члены других повстанческих группировок, бывшие баасисты и, конечно, «пушечное мясо» всех войн: безработная молодежь без четких политических пристрастий и надежд на достойное будущее. Для них речь идет скорее не об идеологии, а о возможности и желании отомстить общему врагу и — главное — выбраться из отчаянного положения.
Привлечение членов группировок-соперниц и перебежчиков
Один из главных источников людских ресурсов для «Исламского государства», судя по всему, — это другие повстанческие группировки. И в Сирии, и в Ираке нет недостатка в молодых арабах-суннитах, присоединяющихся к таким местным группам по самым разным причинам: прежде всего — чтобы свергнуть правящие режимы в Багдаде и Дамаске, но есть и другие мотивы: погоня за адреналином и славой; пример друзей и родных; стремление защитить родные места; просто чтобы заработать денег. Некоторых даже мобилизуют насильно.
Многие из таких боевиков — люди религиозные, которые придерживаются консервативных, даже сектантских убеждений и участвуют в фундаменталистских политических движениях. Но подавляющее большинство, несомненно, нельзя назвать идейными салафитами-джихадистами. Тем не менее в нынешней отчаянной обстановке тысячи людей готовы присоединиться к джихадистским группировкам, если те предлагают то, что им нужно, — или если у них просто нет другого выбора.
Руководство почти всех повстанческих группировок относится к «Исламскому государству» с неприязнью. Но на низовом уровне картина не столь однозначна. Хотя «Исламское государство» жестоко расправляется со своими убежденными противниками, да и с любыми организациями, в которых видит угрозу, оно весьма лояльно относится к отдельным боевикам или небольшим подразделениям, желающим перейти на его сторону.
К примеру, в заявлении, которое, как утверждается, недавно распространили функционеры «Исламского государства» в городе Аль-Баб к востоку от Алеппо, изложены условия «тубы» (покаяния) для боевиков соперничающей повстанческой коалиции «Исламский фронт». Перебежчики должны сложить оружие, прекратить всякую поддержку «Исламского фронта», публично отречься от него и посещать шариатские курсы «перевоспитания», организуемые «Исламским государством». В обмен их прегрешения будут забыты и «Исламское государство» не станет их преследовать.
Очевидно, после этого многие из «покаявшихся» боевиков смогут доказать свою преданность халифату и вступить в его вооруженные силы. Бывшие лидеры и другие «упрямцы», наверно, откажутся это сделать или не будут допущены в ряды группировки, но для простых бойцов на местах это может быть единственным способом продолжить джихад — и попутно заработать на жизнь.
Привлечение таких перебежчиков всегда было одним из методов «Исламского государства» — как в Ираке, так и в Сирии. Примером этого стал нашумевший случай в декабре 2013 года, когда организация распространила пропагандистский видеоролик, где один из лидеров поддерживаемой Западом Свободной армии Сирии (САС) по имени Саддам аль-Джамал, которого джихадисты называли контрабандистом, преступником и оппортунистом, публично покаялся в прежних деяниях. Контекст произошедшего был очевиден: отряды аль-Джамала оказались на грани поражения, и их участники могли поплатиться головой. По некоторым данным, сам аль-Джамал сделал свое заявление, находясь в плену. Тем не менее переход его группы на сторону «Исламского государства» состоялся, и она пополнилась хорошо обученными и оснащенными бойцами.
Массовый переход на сторону «Исламского государства» с июня 2014 года
Головокружительные успехи «Исламского государства» в Ираке в июне 2014 года вызвали мощный приток перебежчиков. Через несколько дней после падения Мосула на сторону ИГ перешла группа лидеров САС на востоке Сирии — в том числе и командиры, в чьем ведении находились склады боеприпасов. Их примеру последовали многие члены «Фронта ан-Нусра» и «Исламского фронта», а также множество мелких групп и местных кланов, понявших, что «Исламское государство» берет их регион под контроль. Любое организованное вооруженное противостояние «Исламскому государству» рухнуло, и уже скоро ИГ «зачистило» регион от соперников: остались лишь отдельные очаги сопротивления.
В северо-западной провинции Идлиб так называемая «Бригада Давуда» (и до того весьма близкая к «Исламскому государству») тоже решила «запрыгнуть на подножку» и отправила в столицу ИГ Ракку большую колонну боевиков. «Отставшие» группы повстанцев подтягиваются в Ракку из Идлиба даже сейчас, несколько месяцев спустя.
До сих пор эта стратегия была весьма результативной: она позволила «Исламскому государству» быстро превратиться в главного актора на значительных территориях Сирии и Ирака. Но при этом многие члены вооруженных формирований группировки весьма слабо привержены салафизму-джихадизму, руководствуются разнообразными личными и клановыми интересами, и в конечном итоге их лояльность неопределенна. Трудно сказать, сколь долго они будут поддерживать «Исламское государство», если военная удача ему изменит, нефтяные и другие экономические ресурсы истощатся, а риски присоединения к халифату начнут перевешивать выгоды.