Практически все, что занимает мысли Путина, нашло отражение на дискуссионных площадках саммита: тут поговорят и о неоколониализме, и о русофобии, и о незаконных санкциях, и об импортозамещении, и о традиционных ценностях. А вот чего на саммите будет не хватать, так это реального экономического и политического содержания

Африка превращается в поле битвы нарративов, причем иллюзорных. Кремль пытается показать, что всерьез открывает «второй фронт» и бросает вызов «миропорядку, основанному на правилах». А Запад делает вид, что озабочен последствиями хаотичных действий Кремля, понимая, что главную угрозу его интересам в регионе представляет Китай

Африканцы понимают, что русские не смогут конвертировать результаты своей помощи в прямой политический или экономический диктат, даже о простой монетизации влияния речь пока не идет. Поэтому охотно принимают от Москвы любую форму поддержки. У России, в свою очередь, пока слишком мало опыта, информации, кадрового ресурса, для того чтобы составлять конкуренцию в Африке бывшим метрополиям или Китаю. Однако на роль сдерживающей, независимой силы, которая требует значительно меньше ресурсов, Москва вполне может претендовать

Представление о роли и влиянии российских военных специалистов в ЦАР сильно преувеличено. Их работа стоит в 70-80 раз дешевле содержания размещенного в стране контингента ООН, примерно во столько же раз меньше их численность. Россия предоставляет в ЦАР качественный сервис по сходным ценам, и пока ее амбиции вряд ли выходят за рамки обеспечения качества услуг и стабильности платежей

В Южной Африке колоритного президента Джейкоба Зуму, олицетворявшего левый поворот, досрочно сменил бизнесмен Сирил Рамапоса. В ЮАР у российского бизнеса конкретные проекты и интересы, а политически это важный партнер по БРИКС. Пролоббированные через окружение Зумы сделки в атомной сфере уже отменены, однако сотрудничество в рамках БРИКС, хотя щедрых обещаний будет меньше, смена президента скорее укрепит

Внутри Зимбабве популярной объяснительной моделью для описания текущего положения дел в стране стала аналогия с историей Китая. Мнангагва представляется (потенциально) местным Дэн Сяопином, то есть лидером с прагматичным подходом к восстановлению экономики после потрясений, ассоциирующихся лично с Мугабе (Мао Цзэдуном)

Если ситуация в ближайшее время не выйдет из-под контроля, «переворот» в Зимбабве станет важным этапом в укреплении политических позиций Китая и ЮАР в Африке. Мировое сообщество получит важный сигнал, что эти страны в состоянии решать проблемы в ориентированных на них государствах, в том числе проблемы передачи власти в рамках системы гарантий по линии Юг – Юг, без участия бывших метрополий и в целом Евроатлантического сообщества