27 мая в Киеве прошел собор Украинской православной церкви Московского патриархата. К концу этого дня окончательно ушли в прошлое два последних слова из названия этой самой многочисленной в Украине религиозной организации. Три месяца войны привели к тому, что Московского патриархата в Украине больше не существует.
Православная церковь там теперь представлена двумя полностью местными организациями: Православной церковью Украины (ПЦУ), в 2019 году получившей от Константинопольского патриархата автокефалию, и Украинской православной церковью (УПЦ), ушедшей от Московского патриархата по решению своего Поместного собора на прошлой неделе.
Военный собор
Собор 27 мая, проходивший в киевском монастыре Феофания, оказался по-своему уникальным: за один день работы он успел утром побывать «собранием духовенства и мирян» всех епархий УПЦ (в каковом качестве и был созван), днем – Синодом Украинской православной церкви (ведь все члены Синода присутствовали), а к вечеру – Поместным собором, то есть тем собранием, которое уполномочено принимать важные решения за всю Украинскую православную церковь.
Представители епархий Крыма, Донбасса и занятых армией РФ регионов участвовали в Соборе «удаленно» (это около 15% участников). То есть представительность Собора сомнений не вызывает.
Собор был созван, чтобы «рассмотреть вопросы церковной жизни, возникшие в результате военной агрессии Российской Федерации против Украины». Уже в первый день войны, 24 февраля, митрополит Онуфрий выступил с антивоенным патриотическим обращением: «Случилась беда. К величайшему сожалению, Россия начала военные действия против Украины… Отстаивая суверенитет и целостность Украины, мы обращаемся к президенту России и просим немедленно прекратить братоубийственную войну».
В подписи под этим обращением митрополит Онуфрий называет себя предстоятелем Украинской православной церкви, без всякого упоминания Московского патриархата. Его викарии с 25 февраля уже не поминали за литургией патриарха Кирилла.
Один из викариев митрополита Онуфрия – популярный среди русскоязычных украинцев архиепископ Иона (Черепанов) тогда написал в своем фейсбуке: «Для моих друзей и подписчиков из России. Да, у нас война. Россия напала на Украину. Гибнет мирное население, убивают детей, горят наши храмы. Мы никаких “освободителей” не ждали и не звали. Народ единодушен и сплочен в отношении этой страшной агрессии. Не знаю, что еще сказать… Это правда».
Через несколько дней после начала войны, 28 февраля, Синод УПЦ обратился к Московскому патриарху: «Ваше Святейшество, просим Вас сказать Ваше Первосвятительское слово о прекращении братоубийственного кровопролития на украинской земле и призвать руководство Российской Федерации к немедленному прекращению боевых действий… Мы в очередной раз подтверждаем, что Украинская Православная Церковь всегда поддерживала и поддерживает государственный суверенитет и территориальную целостность Украины».
Патриарх РФ
В первые дни войны многие считали, что Московский патриарх может осудить войну или, по крайней мере, дистанцироваться от нее. Ведь именно так во время конфликта на Донбассе поступал митрополит Онуфрий: в 2015 году он демонстративно не вставал в Верховной Раде, когда чествовали героев антитеррористической операции (АТО). На том основании, что чада УПЦ находятся по обе стороны фронта.
Можно предположить, что подобное отношение со стороны патриарха Кирилла могло бы даже встретить понимание в Кремле: действительно, треть Русской православной церкви – это УПЦ. Но патриарх Кирилл так не поступил, он даже не ответил ни митрополиту Онуфрию, ни на обращения Синода УПЦ. Таким образом, РПЦ как структура начала свое превращение из Русской православной церкви в широком смысле слова в «церковь Российской Федерации».
Возможность быть шире, чем Российское государство и его политика, использована не была. Патриархия в лице своего начальства отреагировала на войну так же, как и все российские госкорпорации: начальство может думать что угодно, но высказываться против «спецоперации» нельзя, как нельзя разрешать этого своим подчиненным.
В первые дни войны было опубликовано антивоенное письмо русского духовенства, подписанное примерно четырьмя стами священниками и диаконами Русской православной церкви. О поддержке этого начинания патриархом говорить не пришлось. Более того, в ряде случаев было давление на священников со стороны епископов для отзыва подписей. Был также ряд судебных дел против священников по новой статье «о клевете на армию РФ».
Вместо поддержки украинских верующих и собственного антивоенного движения патриарх решил произносить речи в поддержку главы Росгвардии и военного командования РФ. В результате в первые недели войны около двух десятков украинских епархий, вместе со своими епископами, перестали поминать патриарха Кирилла как своего патриарха. Но здесь нужен был общецерковный ответ.
Начало независимости
Собор в Феофании стал таким ответом. Из его решений главным является заявление о независимости УПЦ: «Собор принял соответствующие дополнения и изменения в Устав об управлении Украинской Православной Церкви, что свидетельствуют о полной самостоятельности и независимости Украинской Православной Церкви». Исправленный устав УПЦ за прошедшие дни не опубликован, так что пока остается довольствоваться неоднократно повторенной декларацией о «полной самостоятельности и независимости». Впрочем, это подтверждается и некоторыми другими решениями Собора.
Собор объявил о создании приходов УПЦ за границей для заботы об украинских беженцах. Возможность курировать общины за пределами непосредственно своей территории – это прерогатива независимых, автокефальных церквей. Автономные церкви обычно контактируют с внешним миром через «большой патриархат», к которому они относятся. Так, РПЦ всегда была категорически против собственно украинских приходов за границей: все заграничные приходы должны были контролироваться из Москвы. Теперь УПЦ решила поступить по-своему.
Второй момент, который со стороны может показаться символическим: освященное масло миро, необходимое для крещения, обычно «варят» патриархи в центре своих «больших патриархатов» и рассылают по церквам. Теперь УПЦ будет обходиться без русского мира – его будут варить в Киеве. Символический, но важный знак церковной независимости.
Интересно, что по этим двум параметрам – заграничные приходы и свое миро – УПЦ переиграла своего главного конкурента – автокефальную Православную церковь Украины, которая как раз ограничена Константинополем в этих двух вопросах.
Часто говорят, что УПЦ еще в составе Московского патриархата была более самостоятельной, чем ПЦУ под контролем Константинополя. Например, даже избрание Киевского митрополита в 2014 году не контролировалось из патриархии: в Москве предпочли бы видеть на этом месте не Онуфрия, уроженца Западной Украины и полностью укорененного в украинских реалиях, а кого-то своего, московского (как это до сих пор делалось в Беларуси или странах Балтии). Например, митрополита Илариона (Алфеева), главу Отдела внешних церковных связей патриархии.
Но не получилось: в Киеве объяснили, почему оксфордскому доктору из Москвы, далекому от Украины, не стоит даже пробовать баллотироваться в Киевские митрополиты. Зато Москве получилось не пустить митрополита Онуфрия и епископов УПЦ на Объединительный собор, созванный Константинополем в 2019 году, под угрозой непризнания любых решений этого Собора.
Впрочем, не только УПЦ, но и многие другие украинские церкви, официально признанные в «международном религиозном пространстве», были зависимы от внешних центров: ПЦУ находится «под присмотром» Константинополя, а греко-католики и подавно имеют своим главой папу римского, что в советское время давало возможность, почти не кривя душой, объявлять всех «униатов ватиканскими шпионами».
Поэтому некоторая зависимость УПЦ от былой митрополии была в порядке вещей. Один и тот же документ на украинском языке, то есть «для внутреннего употребления», мог иметь шапку «Украинская Православная Церковь», а для международного использования (по-английски или по-русски) – «УПЦ Московского патриархата». Это все было приемлемо, но только до начала российской агрессии против Украины.
Важнейшая тема после Собора – а что будет дальше? Очевидно, что «декларация независимости» УПЦ от Московского патриархата еще не есть форма ее дальнейшего существования. Национальные – или поместные – православные церкви бывают автокефальными (то есть совсем независимыми) или же автономными (входящими в большие патриархаты на правах относительной автономии).
Одна автокефальная церковь в Украине уже есть. Так что Константинополь и другие вторую автокефалию признать не смогут. Москва этого тоже не сделает – уже хотя бы для того, чтобы затруднить УПЦ общение с другими поместными церквами.
Так что вслед за декларацией независимости от Москвы Украинской православной церкви придется думать, на каких основаниях она будет выстраивать свои отношения с другими поместными церквами. И, что важно, как она будет находить общий язык с ПЦУ. Так что Собор 27 мая в Феофании – это начало пути, а не его завершение. Но путь этот – уже без Москвы.
