15 декабря Владимир Путин поручил правительству к 2023 году подготовить пакет мер, которые обеспечили бы повышение рождаемости и рост продолжительности жизни в России, попутно выразив недоумение спадом числа рождений в ряде регионов. А всего через несколько дней, 21 декабря, министр обороны Сергей Шойгу предложил призывать в армию не в 18, а в 21 год, то есть после получения молодыми людьми высшего образования. Иными словами, из экономики будут вырваны квалифицированные специалисты, а их навыки обнулены службой в армии. Кроме того, Шойгу предложил увеличить предельный возраст призыва до 30 лет.
В постановке этих двух задач есть серьезное противоречие. Если мужчины в детородном возрасте будут массово воевать или эмигрировать, детям просто неоткуда будет взяться. Кроме того, тяжелыми будут последствия для рынка труда. Призыв в армию в столь продуктивных возрастах — это изъятие рабочей силы из экономики, откуда и так по объективным демографическим причинам к 2030 году исчезнет 3-4 миллиона человек в возрасте от 20 до 40 лет (по сравнению с 2020 годом).
Сюда можно добавить уже уехавших и тех, кто уедет после столь интенсивной милитаризации жизни в России. А также мобилизованных (если будут продолжаться волны открытой или латентной мобилизации и станут увеличиваться объемы призыва), убитых (если будет продолжаться «спецоперация») и искалеченных в ходе боевых действий (их возможности выйти на рынок труда будут ограничены).
В итоге получаем картину значительного дефицита трудоспособного населения и букет демографических проблем, которые обрушат еще ниже показатели рождаемости. А рождаемость в России падает с 2016-2017 годов. Соответственно, сокращение численности населения в продуктивных возрастах гарантированно превратится в хроническое. «Сбережения народа», о котором годами говорил Путин, не получилось.
Отложенная репродукция
У демографических проблем России есть объективные причины. Сказываются последствия длинных исторических волн — число женщин фертильного возраста снижается. Также в модернизированных, городских, образованных обществах неизбежно растет средний возраст матери при рождении ребенка.
Однако есть тут кратко- и среднесрочные факторы, которые, впрочем, могут иметь долгосрочные последствия. Это пандемия и «спецоперация». Они создали фон крайней неопределенности жизненных перспектив. Отсюда естественная смена репродуктивных установок: те, кто не рожал, отказываются от первых рождений, те, кто планировал завести второго или третьего ребенка, предпочитают отложить этот процесс на более устойчивое в психологическом смысле будущее. Как и в смысле материальном, потому что общее состояние экономики и изменения на рынке труда вовсе не способствуют росту реальных располагаемых доходов населения.
Милитаризация самого образа существования нации едва ли станет стимулом для активного репродуктивного поведения, за вычетом, разумеется, тех, кто считает своим долгом поставлять Родине для будущих войн пушечное мясо и готов строить жизнь в рамках однополой семьи по-русски из старого анекдота: бабушка, мама и дочка. Отец, сын, брат — или рекруты, или мобилизованные, или эмигрировавшие.
Год службы 300 тысяч мобилизованных в армию — это минус 25 тысяч рождений, подсчитал директор Института демографии ВШЭ Михаил Денисенко. Цифра не слишком большая, но в условиях длящегося спада рождаемости, а также эмиграции и планируемого повышения возраста призыва для мужчин «в самом расцвете сил» она может существенно увеличиться.
В сущности, это повторение извечной российской матрицы, когда раз за разом очередной волной войн и репрессий вымываются человеческие ресурсы.
Российские законодатели сочли необходимым внести свой вклад в увеличение рождаемости: обеспокоенные снижением возможностей для репродукции будущих солдат воображаемой империи, депутаты при поддержке священнослужителей задумались о частичном запрете абортов.
Это к вопросу о глубине понимания проблем элитами: в России практически завершен третий демографический переход, когда большая часть модернизированного общества обретает способность регулировать рождаемость, и отнюдь не варварскими методами. Проблемы широкого распространения абортов в стране просто не существует. А лучший способ стимулировать рождаемость — создать условия для стабильной, предсказуемой, мирной и безопасной (прежде всего от посягательств силовиков и армии на «тела» молодых мужчин) жизни.
Порча капитала
До 2022 года Россия считалась рыночной экономикой со средним доходом. Правда, доход этот распределялся неравномерно, что вылилось в тренд, о котором обеспокоенно говорят специалисты по экономике образования: молодежь начала массово отказываться от высшего образования в пользу среднего профессионального. И это происходит вовсе не потому, что на рынке труда так уж востребованы, например, рабочие специальности. Просто у семей не хватает денег на высшее образование, а среднее профессиональное дает возможность быстро выйти на рынок труда и начать зарабатывать.
Предлагаемая и, вероятно, одобренная Кремлем отсрочка призыва до 21 года наносит двойной удар по рынку труда и экономике: окончивший вуз молодой квалифицированный специалист просто не получит возможности выйти на этот рынок, он сразу окажется в армии и растеряет свою квалификацию; а человек со средним профессиональным образованием, уже находящийся на рынке труда, например, в сфере обрабатывающих производств, на полпути к дальнейшей профессионализации будет просто вырван из экономики. Ошибочно думать, что это никак не скажется на качественных и количественных характеристиках ВВП России, доходах домохозяйства, качестве человеческого капитала.
По сути, идет еще одна внутренняя война — именно с качеством человеческого капитала. Причем милитаризация страны создает все условия для того, чтобы снижение этого качества стало максимально долгосрочным. Да, масштабной безработицы не будет. Но именно потому, что экономика станет испытывать дефицит рабочей силы, как квалифицированной, так и низкоквалифицированной (в силу примитивизации структуры экономики).
В увеличении бюджетных военных расходов, а Путин призвал армию не стесняться в запросах на финансирование, есть последствия и для качества человеческого капитала. Расходы на армию и «безопасность» относятся к непроизводительным (непродуктивным), то есть не улучшающим качество жизни и человеческого капитала. Они во всех смыслах античеловечны.
Доля же производительных расходов (прежде всего, на образование и здравоохранение) как минимум стагнирует и не может конкурировать с приоритетными для военно-полицейского режима непроизводительными расходами. Не говоря уже о том, что реальный масштаб расходов на боевые действия и защиту государства от собственных граждан оценить сложно: в проекте бюджета на 2023 год 23% трат — секретные.
И еще один тренд: под многолетние разговоры о пользе непрерывного образования в постиндустриальных экономиках, по оценке директора Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяны Клячко, показатель среднего числа лет обучения занятого населения в России в лучшем случае стагнирует, а кое-где и падает. И это тоже следствие того, что молодые люди стремятся побыстрее выйти на рынок труда и начать зарабатывать. Ценность хорошего образования падает. Для государства же сегодня важны навыки быстрой сборки и разборки автомата Калашникова.
Политически авторитарный режим заинтересован в ликвидации очагов качественного и глобально конкурентного образования. «Спецоперация» лишь ускорила процессы политических чисток в вузах типа Высшей школы экономики. Проблемы испытывает Шанинка. Факультет свободных искусств и наук Санкт-Петербургского университета, несмотря на то что это любимое детище Алексея Кудрина, просто закрыли.
Но это полбеды: масштаб эмиграции молодых людей, имеющих естественнонаучное и техническое образование и не видящих для себя перспектив в России (одна из них — быть привлеченным к уголовной ответственности за шпионаж и измену родине в случае работы с секретными техническими инновациями), еще по-настоящему не оценен. Зато даже слабовидящее государство заметило, как снизилось число школьников, готовых сдавать ЕГЭ по физике и информатике.
Качественное современное образование — источник производства современных думающих людей. А думающие люди не готовы идти воевать за фальшивые цели. Образованный человек — независимый человек, в том числе в экономическом смысле. Милитаризованному же государству независимые люди не нужны — ему необходимы послушные исполнители приказов.
Одна из главных проблем сегодняшнего российского общества состоит в том, что старшее поколение, генерация 70-летних руководителей страны, решает за молодежь, как и в каких условиях им жить. И что гораздо хуже — как и за кого им умирать. Такую стратегию едва ли можно признать ответственной и стимулирующей нормальное развитие страны. Не говоря уже о том самом «сбережении народа».
