Грузию привыкли считать одной из немногих демократий на постсоветском пространстве, но сейчас там набирают силу авторитарные тенденции. Недавний политический кризис — тому яркое подтверждение. Правящая партия «Грузинская мечта» попыталась принять закон об иноагентах, до боли напоминающий российский, но в итоге была вынуждена отказаться от этой идеи, столкнувшись с массовым уличным протестом и критикой со стороны международного сообщества.
Эскалации кризиса удалось избежать, но его причины никуда не делись. В Грузии многие по-прежнему опасаются, что страна постепенно отказывается от курса на интеграцию в Евросоюз и переориентируется на Россию. Однако реальность сложнее.
Авторитарные и антиевропейские тенденции в Грузии связаны с внутриполитическими конфликтами в стране. Грузинская внутренняя политика сейчас строится вокруг противостояния правящего режима, озабоченного прежде всего собственным выживанием, и раздробленной, но рвущейся к власти оппозиции. А между ними оказалось гражданское общество, которое стремится в Европу и требует реформ.
Пытаясь взять его под контроль, «Грузинская мечта» и разработала скандальный законопроект об иноагентах. Второй мишенью были независимые СМИ. Причины очевидны: это единственные силы, которые способны сдерживать авторитарные замашки партии власти во время предвыборной кампании 2024 года и после нее.
Вместе с тем принятие закона подорвало бы надежды грузин на присоединение к ЕС. Поэтому перед правящей партией стоит дилемма: как оставаться у власти и при этом проводить демократические реформы, требующиеся для евроинтеграции.
В последние годы «Грузинская мечта» пыталась решить эту проблему, беря пример с венгерского премьера Виктора Орбана: систематически маргинализировала основные оппозиционные партии и, заручившись поддержкой Грузинской православной церкви, укрепляла контроль над всеми ветвями власти. Параллельно создавались лояльные СМИ, а также откладывались институциональные реформы, требующиеся для движения к ЕС. В результате грузинское руководство отдаляется от Запада, зато зарабатывает похвалы от России.
Многие обвиняют «Грузинскую мечту» и ее основателя миллиардера Бидзину Иванишвили в том, что они намеренно пытаются вернуть страну в орбиту российского влияния. Но, вероятно, у правящей партии есть и другой мотив — укрепить свой авторитарный контроль над страной. «Грузинская мечта» уже готовится к парламентским выборам 2024 года в надежде остаться у власти на четвертый срок.
Ставки на грядущих выборах действительно высоки. В «Грузинской мечте» опасаются, что нынешняя оппозиция в случае прихода к власти начнет им мстить за все прежние обиды. И эти опасения не лишены оснований: каждая смена власти в Грузии сопровождалась политическими репрессиями против прежнего руководства.
Конечно, страх потери власти не является оправданием для авторитарных замашек. Но проблема действительно есть, и она носит системный характер. Решить ее можно, только если изменятся отношения между властью и оппозицией.
Что же касается европейского будущего Грузии, то оно стало жертвой внутриполитической борьбы за власть. «Грузинская мечта» по тактическим соображениям отказалась от скандального законопроекта. Но представители партии по-прежнему отстаивают значимость своей инициативы, прибегая к изоляционистской и ультраконсервативной риторике.
От планов интеграции в ЕС нынешнее руководство Грузии не отказывается, но пытается достичь этой цели на своих условиях — так, чтобы не подставить под угрозу свою власть. Россия такому подходу только рада. Но с ним никогда не согласится ни грузинское общество, ни Евросоюз.
Последние события заставили «Грузинскую мечту» тщательнее соизмерять свои амбиции с реальностью. Резкая реакция на иноагентский законопроект практически всех западных партнеров Грузии показала, что европейскую интеграцию не получится совмещать с консолидацией власти в стиле Орбана. А массовые протесты стали свидетельством того, что грузинское общество готово защищать европейское будущее страны.
«Грузинская мечта» прагматична и вполне может изменить свою тактику. В идеале она может заняться проевропейскими реформами, чтобы успеть получить статус кандидата на вступление в ЕС и выиграть на этом выборы 2024 года. Что будет не так уж и сложно, учитывая раздробленность оппозиции.
А вот если «Грузинская мечта» пойдет по авторитарному пути, то страну будет кидать от кризиса к кризису. Последствиями могут стать усиление российского влияния в Грузии и серьезная внутренняя дестабилизация — ведь поддержка курса на евроинтеграцию доходит в грузинском обществе до 80%.
Внутриполитический кризис в Грузии усугубил и без того сложную ситуацию в сфере безопасности. Негативная реакция РФ на протесты — это напоминание о том, насколько Грузия уязвима для российских угроз — не меньше, чем Украина и Молдова.
Москва явно рада противоречиям между Грузией и Западом, к которым привели действия «Грузинской мечты». Кремль понимает: чем более авторитарной страной становится Грузия, тем сильнее она будет дрейфовать от Брюсселя к Москве. И воспрепятствовать этому может только давление со стороны грузинского общества и международного сообщества.
Имперские амбиции России распространяются не только на Украину — Москва хочет расширить свое влияние на все страны общего соседства с Евросоюзом. Требуя лояльности, она готова давить на эти государства и шантажировать их лидеров. Пример — многочисленные попытки Москвы дестабилизировать ситуацию в Молдове.
Реакция некоторых российских чиновников на отзыв иноагентского законопроекта из грузинского парламента не может не вызывать тревогу. А значит, перед Грузией стоит непростая задача: минимизировать риски военной интервенции РФ и при этом не свернуть с пути в Европу. В этом плане ключевую роль могут сыграть ЕС и США: им стоит помочь Грузии нарастить потенциал для сдерживания возможной российской агрессии, а также дать Кремлю понять, к каким последствиям может привести военное вторжение.
Пока Россия называет грузинские протесты попыткой госпереворота и обвиняет Запад в их организации, Евросоюз оказывается перед непростой дилеммой: предоставить Грузии статус кандидата на вступление до выборов 2024 года или после.
Грузинская оппозиция опасается, что если статус предоставят до, то это только подстегнет правящую партию в ее авторитарных устремлениях и укрепит позиции нынешнего олигархического руководства страны. У «Грузинской мечты» другие опасения: что выполнение 12 рекомендаций ЕС, которые требуются для статуса кандидата и включают деолигархизацию, чревато для них потерей власти.
Свои страхи есть и у Брюсселя. Если до выборов 2024 года он не даст Грузии кандидатский статус, позиции евроскептиков в стране усилятся, Россия расширит свое влияние, сторонники реформ — ослабнут, а правящая партия может воспринять это как карт-бланш на дальнейшее закручивание гаек. С другой стороны, предоставление статуса удержит Грузию в геополитической орбите ЕС, будет способствовать миру и стабильности в регионе, а также еще сильнее вовлечет Брюссель в процесс проведения в республике реформ.
Разумеется, предоставление статуса — это довольно рискованный шаг. Даже если оставить за скобками моральные соображения, страны ЕС будет трудно убедить не обращать внимания на дрейф Грузии к авторитаризму. У Евросоюза есть еще один вариант — он может проявить стратегическое терпение и дождаться лучших времен для предоставления Грузии статуса кандидата. В любом случае Брюсселю тут нужно найти творческий подход, чтобы соблюсти собственные геополитические интересы и не помочь при этом зарождающемуся грузинскому авторитаризму.
Какое бы решение ЕС ни принял, важно, чтобы он не отступал от копенгагенских критериев присоединения к Союзу, действующих еще с 1993 года. От Тбилиси надо добиваться выполнения 12 рекомендаций. Ведь на карту поставлено очень многое — и для Грузии, и для всего региона.
Оригинал статьи был опубликован в Judy Dempsey’s Strategic Europe
