Российские власти уверяют, что согласовали с Пекином практически все основные параметры проекта «Сила Сибири — 2». Строительство газопровода, который позволит экспортировать в Китай топливо из Западной Сибири, важно для Москвы как с политической, так и с экономической точки зрения. Уроки первой «Силы Сибири», запущенной в 2019 году, могли бы помочь выторговать лучшие условия для второго контракта, но сегодня Россия находится в более тяжелой переговорной позиции, а проект, который задумывался для того, чтобы создать конкуренцию между покупателями ямальского газа, скорее, поставит Россию в еще большую зависимость от покупателя-монопсониста.
Две силы
Проект строительства «Силы Сибири — 2» занимал умы российских геостратегов еще до начала войны. А теперь, после прекращения торговли газом с Европой (и, соответственно, потери основного рынка для экспорта ямальского газа), его значение возросло многократно. Речь идет о прокладке газопровода из Западной Сибири в КНР через территорию Монголии. Как утверждал Путин по итогам мартовских переговоров с Си Цзиньпином, «практически все параметры» уже согласованы. Но контракт еще не подписан. По всей видимости, идет торговля по ключевым коммерческим условиям — формуле цены, объемам поставок, уровням обязательных закупок (take-or-pay).
Впрочем, некоторые выводы о будущей формуле цены в новом контракте с Китаем можно сделать уже сейчас. Тут полезен опыт первой «Силы Сибири», доставляющей в Китай газ из Восточной Сибири. Параметры, на которые Москва согласилась в относительно благополучном 2014 году, подсказывают, что сейчас выторговать желаемые условия будет крайне сложно.
Многие годы «Газпром» описывал «Силу Сибири» как весьма успешный и коммерчески выгодный проект. Но, несмотря на заверения в успешности, конкретные параметры контракта не разглашаются, что породило множество спекуляций, различных оценок экономики проекта и критики на базе этих оценок. Тем не менее какая-то информация все-таки доступна, и полезно свести ее воедино, чтобы оценить реальную выгоду от поставок российского газа в Китай.
Проект запускался в 2014 году. Тогда говорилось, что после выхода на плато планируется поставлять по 38 млрд кубометров газа в год, а общий объем продаж по итогам 30 лет составит 1 трлн кубометров, предполагаемая цена продажи — $350–400 за 1000 кубометров.
Некоторые параметры проекта представители «Газпрома» озвучивали в 2018 году в ходе звонка с инвесторами. Сообщалось, что стоимость разработки двух месторождений — Ковыктинского и Чаяндинского (Иркутская область и Якутия соответственно) — составит $20 млрд. Первое из них работает несколько лет, а на втором только что запущена добыча. Но на обоих еще предстоит пробурить сотни скважин и построить дополнительные компрессорные станции. На газохимический комбинат в Амурской области планировалось потратить $20 млрд, но финальная сумма неизвестна: завершение строительства планируется на 2026 год. А вот трубопровод уже построен и обошелся в $17 млрд вместо проектных $15 млрд.
В результате реализации «Силы Сибири» Россия уже стала вторым по объему поставщиком трубопроводного газа в Китай после Туркменистана. А проектная мощность «Силы Сибири» — 38 млрд кубометров в год — даже превышает объем поставок из среднеазиатской республики. Правда, к 2025 году, когда РФ и КНР должны будут выйти на эти показатели, туркменские поставки могут вырасти до 65 млрд кубометров в год.
Расстояния и цены
Российская сторона пыталась скрывать ценовые параметры проекта, тогдашний глава «Газпром экспорта» Александр Медведев заявлял: «Теперь каждая домохозяйка хочет знать цену газа, но это неуместно». Минэнерго РФ публиковало данные о физических объемах поставок газа, но «Газпром» никогда не озвучивал ценовую формулу китайского контракта. С начала 2022 года и китайские таможенные власти усилили секретность вокруг трубопроводного газового импорта, перестав публиковать информацию о его физических объемах.
Тем не менее из таможенной статистики КНР можно узнать ежемесячный объем закупок трубопроводного газа из каждой страны-поставщика в денежном выражении. Сопоставив их с данными за 2020-2021 годы, когда информация о физических объемах еще была доступна, можно сделать предположения о цене поставок и структуре контрактов. А также сравнить условия закупок газа из ключевых для Китая в этой сфере стран — России, Мьянмы и стран Центральной Азии.
Напрашивается несколько выводов. И главный из них для Москвы совсем не позитивный: «Газпром» получил наихудшие условия по сравнению с остальными поставщиками. Мьянма — не самый подходящий эталон для сравнения: контракт подписывался в начале 2000-х годов, в других рыночных условиях и на относительно небольшие объемы. Кроме того, страна могла поставлять сжиженный природный газ (СПГ) в Японию, так что цены на экспорт трубопроводного газа должны были быть конкурентоспособными.
А вот сравнение с контрактами центральноазиатских стран более уместно. Дисконт при закупках узбекского газа относительно туркменского может быть обусловлен географией. Газопровод «Центральная Азия — Китай» начинается в Туркменистане, после чего проходит по территории Узбекистана и Казахстана, где принимает газ из этих стран. Для двух транзитных республик затраты на транспортировку могут быть ниже, что и объясняет более низкую цену.
Между тем длина трубопровода от якутской Чаянды до китайской границы — 2150 км (от иркутской Ковыкты до Чаянды — дополнительные 800 км). А от туркменского месторождения Галкыныш до китайской границы — 1830 км. «Сила Сибири» входит в Китай на северо-востоке, в районе российского Благовещенска и китайского Хэйхе, это промышленный регион и крупный центр потребления газа. А вот Центрально-Азиатский трубопровод приходит в Китай на востоке Синьцзян-Уйгурского автономного района, в трех тысячах километров к востоку от Пекина, и газ доставляется до центров потребления через огромную пустыню Гоби.
Так что ценность туркменского газа в точке доставки в Китай ниже, чем российского. Однако Китай платит за первый в среднем на $55 за 1000 кубометров больше, чем за второй. Разница не астрономическая, но ощутимая.
На графике видно, что цены во всех контрактах на поставки в Китай движутся параллельно друг другу. Очевидна и их корреляция с ценой нефти Brent с «усреднением 6-3-3». Иначе говоря, усредняется цена за шесть месяцев, и потом этот показатель используется для определения цены на тот квартал, который начнется после паузы в три месяца. То есть для определения такого среднего значения для четвертого квартала (октябрь-декабрь) надо посчитать среднюю цену нефти за январь-июнь того же года.
Это наблюдение позволяет вывести простую линейную формулу для цены поставок российского газа в Китай. Для периода наших наблюдений она выглядит так:
GP = 2.5*OP+20
где GP — это цена за 1000 кубометров газа, а OP — цена за баррель нефти Brent с «усреднением 6-3-3». (Реальные коэффициенты регрессии дают немного отличающиеся цифры, но, скорее всего, в контракте фигурируют круглые значения.)
Китай не сообщал физические объемы поставок за 2022 год, но их сообщила Россия. И это позволяет проверить формулу. Разница составляет меньше 3%. Таким образом, траектория реальной цены (в соответствии с данными китайской таможни) и оценочной за 2022 год выглядит следующим образом:
Взгляд в Европу
Однако для более точной оценки выгодности поставок газа в КНР стоит также сравнить их с поставками в Европу. Такое сравнение имеет свои ограничения, не всегда корректно сравнивать доходность поставок из разных регионов на разные рынки — рынки газа по-прежнему региональны. Никому, например, не приходит в голову насмехаться над американскими и канадскими производителями газа, которые продают свою продукцию потребителям в США по цене в несколько раз ниже, чем газ стоит в Европе и Азии.
Продать восточно-сибирский газ в Европу было бы практически невозможно. Китай для него — единственный разумный рынок, и цены вполне соответствуют остальной части китайского портфеля закупок (отличия от основных конкурентов не критические, 15–20%).
Тем не менее было бы интересно сравнить цены российско-китайского контракта с тем, сколько «Газпром» получал за свой газ на европейских рынках. Можно сравнить формулу контракта с Китаем с реальными ценами, по которым трубопроводный газ поставлялся из РФ в Италию, со средними ценами импорта Германии, а также с ценами на европейском спотовом рынке.
Имеет смысл анализировать два разных периода — до 2020 года включительно (то есть до начала катаклизмов на европейском рынке газа) и с 2021 года по сегодняшний день. При этом не стоит забывать, что формула цены при поставках в КНР основана на нефтяных ценах со значительным лагом. А значит, мы уже сегодня можем предсказать, какой будет цена на газ по российско-китайскому контракту до конца года, и сравнить ее с форвардными биржевыми ценами.
В 2009–2014 годах нефтяные цены были разнообразными — и низкими, и высокими. В начале этого периода форма графиков цен поставок в Европу соответствовала тому же базису, что и формула китайского контракта, — цене нефти Brent с «усреднением 6-3-3». Только превышение было уже не $20 за 1000 кубометров, а $150–200. К 2014 году европейские покупатели стали все настойчивее требовать от «Газпрома» сменить модель ценообразования, и спустя два года формульные цены с нефтяной привязкой окончательно ушли в прошлое. Менеджеры «Газпрома», видимо, понимали, что уровень цен, обусловленный формулами из 1970–1980-х годов, может не устоять, и были готовы к некоторым уступкам в заново заключаемых контрактах. Летом 2014 года цена нефти снова оказалась высока, а вот цена газа в Европе была умеренной, — и уровень цен на газ в контракте с Китаем оказался вполне соответствующим европейскому.
Первая половина 2014 года была финишной прямой великого ралли цены на нефть. Но это выяснилось не сразу: тогда практически во всех прогнозах фигурировали трехзначные цифры. В тот момент цены на газ в Европе уже определялись спотовым рынком газа, который не поспевал за ростом цен на нефть. В такой ситуации формульный контракт (даже с посредственными по сравнению с другими китайскими контрактами коэффициентами) выглядел привлекательно.
Похоже, управленцы «Газпрома» предполагали, что нефтяные цены падать не будут, и основывали свои оценки на долгосрочном сценарии, предполагавшем около $125 за баррель. По совпадению именно эта цена, подставленная в формулу китайского контракта, и дает цену газа в $380 за 1000 кубометров, которую озвучивал в 2014 году менеджмент «Газпрома».
Видимо, тогда предполагалось, что растущая цена покроет все проблемы с формулой. И главное было быстро получить контракт, не теряя времени на попытки улучшить его параметры. В итоге «Газпром» получил, возможно, не катастрофически плохой контракт, но определенно не слишком выгодный.
Формульная природа контракта, сглаживающая колебания цен, оказалась полезной во время ковидной паники на энергетических рынках. Тогда поставки в Китай шли по значительно более высоким ценам, чем в Европу. И даже снижение нефтяных цен в этот же период не изменило соотношения между формульной и спотовой ценой.
Но все изменилось в 2021 году. Вначале свою роль сыграли погодные катаклизмы и глобальный дефицит газа. А потом началась война, сопровождавшаяся попытками газовой блокады со стороны России. Формульные трубопроводные контракты оказались для Китая «спокойной гаванью» на фоне практически десятикратного роста цен на газ от допандемийного уровня для Европы и соответствующей динамики на рынке СПГ.
В 2023 году форвардные рынки прогнозируют для Европы цену на уровне около $500 за 1000 кубометров. А цена российских поставок в Китай, видимо, достигнет $300 и снизится до уровня $285. Это выше предпандемийных $200–250 при поставках в Европу, но значительно меньше $380, о которых с такой уверенностью «Газпром» говорил в 2014 году. И это не учитывая инфляцию: $380 по состоянию на 2014 год соответствуют нынешним $470.
Сейчас, через девять лет после заключения контракта по первой «Силе Сибири», Россия могла бы попробовать учесть те уроки и занять более твердую позицию на переговорах по «Силе Сибири — 2». Например, к месту оказался бы тезис о том, что страны Центральной Азии имеют куда более выгодные газовые контракты с Пекином. Но понятно, что в нынешних условиях России придется вести переговоры из крайне невыгодной позиции. Во-первых, потому что первая «Сила Сибири» уже создала прецедент. Во-вторых, из-за того, что экспортировать ямальский газ куда-то, кроме Китая, России теперь практически невозможно, а способов использовать его с прибылью внутри страны тоже нет.
