В России закончили работу над сверхтяжелой межконтинентальной баллистической ракетой (МБР) «Сармат». По словам Владимира Путина, осталось лишь «перейти к массовому производству» этих ракет и поставить их на боевое дежурство. Провластные российские аналитики не скупятся на похвалы, уверяя, что «Сармат» изменит «мировую картину стратегического сдерживания». Однако при ближайшем рассмотрении то, что пытаются подать как безусловный триумф отечественного ракетостроения, оказывается очередным наглядным доказательством кризиса «Роскосмоса» как производителя «Сармата», а также всей отрасли.
Украинская проблема
Потребность в новой межконтинентальной баллистической ракете возникла у России довольно давно. С 1970-х годов на вооружении советских, а затем российских Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) стояла МБР «Воевода» (по классификации НАТО — «Сатана»). Она была настоящим достижением советской инженерной мысли и промышленности, побив в свое время все рекорды по мощности и дальности поражения. Но проблема с ней была в том, что делали ее в Украине.
После распада СССР в России возник вопрос о замене «Воеводы» — хотя бы для того, чтобы не зависеть от нестабильных отношений с Киевом. Ракета имела гарантированный срок действия — 15 лет. То есть к 2007 году Россия должна была снять ее с вооружения (и, по словам Путина, действительно собиралась это сделать). Конечно, можно было пытаться продлить срок эксплуатации, но право на выполнение таких работ все равно было только у разработчика и изготовителя — то есть у украинского КБ «Южное».
В итоге к 2008 году Москва все-таки подписала и ратифицировала соглашение с Киевом о продлении срока эксплуатации «Воевод». В 2013 году российские военные произвели последний пуск этой ракеты, подтвердив возможности ее эксплуатации в течение еще 5-6 лет. После этого и командующий РВСН Сергей Каракаев, и министр обороны Сергей Шойгу все чаще стали называть 2022 год датой вывода советских «Воевод» с боевого дежурства.
Однако события 2014 года в Крыму и Донбассе резко ускорили процесс. Сотрудничество с украинскими разработчиками прекратилось. Эксплуатацию «Воеводы» взял на себя российский Государственный ракетный центр (ГРЦ) им. Макеева, который имел большой опыт производства жидкостных ракет (как раз таких, как разработка КБ «Южное»). Но это было временное решение. Пуски прекратились. Осталась лишь ежегодная разборка ракеты, а также проверка ее механизмов и боеголовок.
Исправить ситуацию должна была новая разработка — ракета РС-28 «Сармат». Ею занимался (по имеющимся сведениям, с 2013 года) тот же ГРЦ Макеева. Россия создавала современную ракету с нуля, выстраивая новые производственные линии и кооперацию предприятий. И вот почти десять лет спустя, в сентябре 2023 года, глава «Роскосмоса» Юрий Борисов объявил: «Сарматы» поставлены на боевое дежурство.
5 октября Путин уточнил: ракета прошла все проверки, надо просто «закончить некоторые чисто административно-бюрократические процедуры», а также «перейти к массовому производству и постановке на боевое дежурство». Все это, по словам верховного главнокомандующего, произойдет «в ближайшее время». А 7 октября Сергей Шойгу проинспектировал цеха завода «Красмаш», где производят «Сарматы», и рассказал, что сейчас «решается задача» по оснащению этими ракетами первого полка РВСН.
Раз — и на службу
Казалось бы, российским властям действительно есть что отпраздновать: они обзавелись еще одним инструментом в своем ядерном арсенале, продемонстрировав миру свою мощь и силу. Однако все это только на первый взгляд. История создания «Сармата» — яркий пример проблем и кризиса в отечественной отрасли.
Вся разработка «Сармата» шла с отставанием от графика. Бросковые испытания ракеты должны были пройти в 2015 году, но состоялись лишь в конце 2017-го. Принять на вооружение «Сармат» планировалось еще в 2018-м, но сроки регулярно переносились. К 2021 году стало очевидно желание Москвы поставить «Сармат» на вооружение как можно быстрее и во что бы то ни стало — тем не менее гладкости процессу это не добавило.
Сначала планировалось, что в 2021 году состоится три испытательных пуска. Но к концу года план сократили до одного, а потом испытания вообще перенесли на 2022-й. В итоге они состоялись в апреле прошлого года, и этим дело ограничилось.
Когда главой «Роскосмоса» был еще Дмитрий Рогозин, он обещал повысить требования к «Сармату» в ходе вторых летных испытаний. После апрельского успеха он же анонсировал еще как минимум три испытательных пуска в течение того же года. Однако их не произвели. Последний шанс «Сармату» давали в феврале 2023-го, и, судя по всему, очередной запуск закончился новым провалом. Но дальше ждать Москва уже не могла.
В итоге «Сармат» приняли на вооружение после единственного успешного испытания, даже не узнав его реальных возможностей. Способна ли новая ракета нести гиперзвуковой блок или несколько разделяющихся боеголовок? Может ли она преодолеть ПРО, достичь целей на расстоянии 18 тысяч километров? Ответы неизвестны. Минобороны приняло ракету, реальные возможности которой оно само не знает.
Речь идет о поистине уникальном случае в истории ракетостроения. Та же «Воевода» в первой модификации Р36М до принятия на вооружение выдержала 36 успешных испытаний. Последнюю версию той же ракеты — Р36М2 — успешно испытали 20 раз.
Не космический масштаб
Проблема с пусками «Сармата» — это производная многочисленных проблем «Роскосмоса» и его предприятий: плохой рентабельности, накопившихся долгов, постоянного роста убытков. После 2014 года отдельные предприятия «Роскосмоса» находятся под санкциями США, а в 2022-м произошел отказ от международных контрактов. Закрытие доступа к западным технологиям и комплектующим привело к тому, что предприятия «Роскосмоса» несут дополнительные издержки, а сроки выполнения обязательств увеличиваются.
Яркий пример — предприятие «Протон-ПМ», производящее для «Сармата» двигательную установку. Оно загружено заказами, но выполнить их не может. Часть производственных мощностей не модернизировалась и давно устарела (что в прошлом году закончилось для нескольких топ-менеджеров «Протона» обвинениями в мошенничестве и арестом). А там, где цеха обновили, оборудование стоит. После начала войны западные станки и машины перестали обслуживаться и получать комплектующие. Приходится взамен покупать российскую или китайскую технику — например, фрезерные обрабатывающие центры и материалы для литейного производства. Есть на предприятии и проблема с нехваткой кадров.
Конструкторское бюро химавтоматики (КБХ), производящее вторую ступень «Сармата», находится в предбанкротном состоянии. У предприятия хроническая нехватка оборотных средств. Работникам КБХ после начала войны перестали задерживать зарплату, но вот с оплатой работы подрядчиков бюро есть сложности. Чтобы снизить издержки, завод продает непрофильные активы. В конце 2021 года предприятие начало модернизацию цехов. Но понятно, что с новыми санкциями, закрытием зарубежных рынков и ростом цен не стоит ожидать выполнения работ в том же качестве и за те сроки, что планировалось изначально.
Самому «Роскосмосу» денег ни на что не хватает. Из-за этого корпорация сокращает персонал, вынуждена искать новые рынки в развивающихся странах, вроде Алжира и Египта, а также — впервые в истории — начала выпускать облигации. В 2023 году планируется привлечь 10 млрд рублей, а всего за время действия программы — до 50 млрд.
Один из основных показателей активности государства в космосе — число орбитальных запусков. И тут все не радужно. Последние восемь лет РФ совершает по 15–26 пусков в год. И давно сильно уступила лидерские позиции США и Китаю. Пуски российских наземных МБР тоже сократились — с 6–10 в 2013–2017 годах до 2–5 в период с 2018 по 2022-й.
В таких условиях российские власти и решили, что сохранение ядерного потенциала важнее подтверждения летной годности новой МБР. В конце концов, испытаний ядерного оружия Россия тоже не проводит (во всяком случае, пока), но от этого оно менее грозным не становится.
