Украина никогда не проявляла большого интереса к конфликтам на Ближнем Востоке, но нынешнее обострение палестино-израильского противостояния поставило Киев перед непростым выбором. Поначалу украинские власти отреагировали на теракты ХАМАС 7 октября так, как почти все страны мира: осудили палестинских боевиков и выразили сочувствие израильтянам. Однако последующие действия израильской армии в секторе Газа стали менять отношение к Израилю. США и большинство других стран Запада по-прежнему поддерживают израильтян, а вот многие государства Глобального Юга осудили еврейское государство за неизбирательные авиаудары и возложили на него часть ответственности за вспышку насилия.
В результате Украина оказалась между двух огней. С одной стороны, для нее важно подчеркнуть свое единство с Западом и не рассориться с ценным потенциальным союзником Израилем. С другой — слишком активная поддержка израильтян ставит под угрозу отношения страны с Глобальным Югом, за симпатии которого она активно борется с Россией.
Израильская модель
Израиль давно пользуется в Украине особой симпатией и на политическом, и на общественном уровне. Тут сказываются многочисленные социально-культурные и бизнес-связи между двумя странами, а также израильская мягкая сила: сериалы, фильмы и книги про историю страны, ее борьбу с терроризмом и экономические успехи. Кроме того, в украинском общественно-политическом сознании Израиль — это неотъемлемая часть Запада. Отсюда высокий уровень поддержки еврейского государства в Украине, в то время как арабский мир воспринимается большинством украинцев как что-то чужое и далекое. И даже расхождения с Израилем в оценке некоторых событий истории Украины не наносят особого вреда сильным произраильским симпатиям в украинском обществе.
Сказывается тут и то, что в массовом сознании украинцев Израиль стал примером государства, которое десятки лет успешно отбивает атаки агрессоров, обеспечивает внутреннюю безопасность для своих граждан и при этом процветает экономически, развивая высокие технологии. Именно этого ждут от своего государства украинцы.
Особенно активно об «израильской модели» в Украине заговорили после начала полномасштабного российского вторжения в 2022 году. Украинцы стали всерьез изучать израильский опыт организации силовых структур, перевода экономики на военные рельсы, мобилизации внутренних ресурсов и формирования прочной коалиции союзников. А переход боевых действий во все более затяжную фазу только добавляет востребованности израильскому примеру того, как страна может приспособиться к войне, сделать ее частью обыденности и при этом сохранить пространство для успешного экономического развития.
Нынешнюю эскалацию на Ближнем Востоке украинцы тоже неизбежно рассматривают сквозь призму своей войны с Россией. Ответные действия Израиля в Газе нашли в Украине понимание, потому что эмоциональный запрос израильского общества на возмездие оказался похож на аналогичный запрос украинцев на справедливость в отношении России. Из-за слабого знания палестинского вопроса для значительной части украинцев теракты ХАМАС выглядели так же, как преступления российских войск во время оккупации Киевской и Черниговской областей в феврале-марте 2022-го. Близко многим украинцам и пренебрежительное отношение Израиля к международным организациям и их призывам, в которых украинское общество успело глубоко разочароваться после начала войны.
От Газы до Москвы
В более практической плоскости война Израиля и ХАМАС создала для Украины и новые риски, и новые возможности. Поддержка Израиля после терактов 7 октября в сочетании с пропалестинской и проиранской позицией Москвы может помочь Киеву улучшить отношения с этой страной. С прошлого года украинские власти делают все возможное, чтобы перетянуть Израиль на свою сторону: убедить ввести санкции против России и передать Киеву вооружения (в частности, танки и системы ПВО). Но израильские власти не решались выходить за рамки гуманитарной помощи и ограниченных поставок систем предупреждения о воздушной тревоге.
Когда в конце 2022 года к власти в Израиле вернулся Биньямин Нетаньяху в коалиции с правыми партиями, он и вовсе сосредоточился на внутренней повестке. Казалось, что Нетаньяху не хочет разрыва отношений с Россией из-за роли Москвы в сирийском конфликте. Это раздражало Киев, и в июне 2023 года дело даже дошло до скандала, когда посол Украины в Израиле раскритиковал страну за сотрудничество с Кремлем. Теперь же у Украины появилась возможность перезагрузить эти отношения на основе взаимной поддержки, сочувствия и общих вызовов в области безопасности.
Поэтому неудивительно, что украинские власти стали активно сравнивать ХАМАС и Россию, вспоминая о тесном сотрудничестве Москвы с политическим крылом палестинского движения. Поддерживается и нарратив об «оси зла», складывающейся из Ирана, ХАМАС и России, которые якобы действуют скоординированно. Пропалестинская позиция российских властей и пропагандистов такие аргументы только усиливает.
На этом фоне попытки Киева организовать визит солидарности президента Зеленского в Израиль должны выглядеть в глазах израильтян особенно выгодно. Правда, неясно, насколько Израиль готов оказывать кому-либо военную помощь сейчас, когда ведет масштабные боевые действия в Газе, которые рискуют перерасти в войну на несколько фронтов.
Поиски баланса
Впрочем, помимо новых возможностей, для Украины возникло и немало рисков. Нельзя исключать, что Украине и Израилю теперь придется соперничать друг с другом за помощь США и ЕС, а также за их внимание. Обе страны делают ставку на такую поддержку.
Не менее тревожный сигнал для Украины — это возможный раскол Европы по палестино-израильскому вопросу. Пропалестинские демонстрации в европейских столицах оказывают давление на правительства стран ЕС. Чем дольше длятся бомбардировки Газы и чем больше появляется данных о гибели там гражданских, тем более токсичной становится для Европы однозначная поддержка Израиля. Позиция западных стран уже начинает корректироваться: они все чаще призывают объявить гуманитарное перемирие, создать независимое государство Палестина и не допустить перерастания войны с ХАМАС в полномасштабный региональный конфликт с участием Ирана, Ливана и Сирии.
Для самой Украины большая война на Ближнем Востоке тоже чревата прямыми негативными последствиями. Она дестабилизирует весь регион, что не только отвлечет США и их европейских союзников, но и раскачает мировую экономику и энергетические рынки. Хаосом может воспользоваться Кремль, где уверены, что чем больше в мире кризисов, угрожающих безопасности и экономике Запада, тем легче будет склонить его к переговорам и компромиссам по Украине.
При этом необходимость однозначно выбрать чью-то сторону — Израиля или палестинцев — грозит ухудшением отношений с теми, кто поддерживает противоположный лагерь. Быть самой произраильской страной в Европе — это слишком рискованная тактика с точки зрения отношений с Глобальным Югом, за симпатии которого Киев много месяцев конкурирует с Россией, вкладывая в это огромные ресурсы и энергию.
Нельзя сказать, что страны Ближнего Востока и Африки, которые стоят на пропалестинских позициях, живо интересуются позицией Украины. Она никогда не была серьезным игроком в регионе и не имела целостной политики на этом направлении. Однако поддержка действий Израиля может создать проблемы в коммуникации с незападными государствами, особенно если они сами захотят использовать этот аргумент против Киева. Например, чтобы отказаться поддерживать переговорную позицию Украины, оправдать развитие сотрудничества с Россией или отказ присоединиться к антироссийским санкциям. Украина и так имеет имидж проамериканской страны, а поддержка Израиля его лишь закрепляет.
Все это оставляет Киеву весьма узкий коридор для возможных решений. Украине не хотелось бы рисковать связями со странами Глобального Юга, в развитие которых было вложено столько сил в последнее время, но отказаться от поддержки Израиля и Запада тоже невозможно, потому что этот отказ не сулит выгод и альтернатив, сопоставимых с западной помощью. Более безопасным курсом выглядит следование в фарватере западной политики.
Так что в обозримом будущем Украина, скорее всего, постарается добиться того, чтобы оказаться в одной программе западной помощи вместе с Израилем — тем более что администрация Байдена, несмотря на недовольство республиканцев, уже предлагала объединить поддержку двух этих стран в один пакет. Такое объединение — возможно, еще и вместе с Тайванем — кажется Киеву оптимальным исходом, который обеспечит финансирование военных нужд Украины в стратегической перспективе и обезопасит его от внутриполитических дрязг разных администраций. На этом фоне имиджем в арабских странах украинские власти могут и пренебречь.
В то же время Киев постарается не участвовать в спорах о будущем Ближнего Востока и поменьше высказываться по израильско-палестинскому вопросу, чтобы лишний раз не провоцировать негативную реакцию в странах Глобального Юга.
Произральской позиции Украины вряд ли будет достаточно для того, чтобы ее нынешнее сближение с Израилем переросло в более практический альянс. По крайней мере, в ближайшем будущем Израиль будет занят совсем другими внешними и внутренними проблемами. В Киеве же будут надеяться, что боевые действия в секторе Газа не перерастут в нечто больше, отвлекающее Запад и увеличивающее риски заморозки войны с Россией, к чему украинское руководство не готово.
