Убийство российских журналистов в Центральноафриканской Республике (ЦАР) стало поводом для широкой общественности поинтересоваться, что Россия там делает, какие цели преследует и какого рода инструменты использует. Но, несмотря на подозрения в политической и экономической экспансии, ни крупных бизнес-интересов, ни «большой геополитической игры» Москвы в регионе пока не просматривается.
Мы ничего не знаем о том, что послужило причиной гибели журналистов. Политически ангажированный проект, неподготовленная организационно командировка, незнание языков, большая сумма наличными, работа по турвизам, без согласования с принимающей стороной – сложно придумать стечение обстоятельств хуже. Вся информация об инциденте пока дается в противоречивых пересказах слов единственного свидетеля – водителя. Если смотреть на ситуацию под популярным у конспирологов углом qui prodest, то гибель журналистов должна быть выгодна работающим в стране представителям России в последнюю очередь, ведь пока их присутствие в ЦАР не отмечено какими-либо обстоятельствами, которые требовалось бы скрывать.
Российские специалисты помогают официальному правительству ЦАР привести в порядок собственные вооруженные силы и делают это с ведома и при поддержке ООН. Их присутствие, как отмечают местные наблюдатели, помогло стабилизировать обстановку и усилило позиции центральной власти под руководством президента Туадеры – доктора математики, который, по крайней мере на словах, стремится проводить взвешенную политику, чтобы стабилизировать ситуацию в стране.
То, что официальные власти ЦАР обратились за помощью к России, показывает прежде всего их разочарование в бывшей метрополии Франции и ее способность содействовать урегулированию, а также в работе контингента ООН. Суммы, потраченные на этот контингент, превышают ВВП ЦАР, но миссия все больше погрязает в неформальных финансовых связях с вооруженными группировками и демонстрирует заинтересованность в сохранении статус-кво непрозрачной системы сдержек и противовесов при слабом правительстве.
Привлечение российских специалистов парадоксальным образом лежит в русле политики Африканского союза «африканским проблемам – африканские решения». Россияне воспринимаются тут в качестве стороны, готовой обеспечить безопасность как сервис – в рамках простой и понятной хозяйственной сделки, а не в обмен на суверенитет, политический или экономический.
В публичном обсуждении последних событий в Центральноафриканской Республике часто звучат упрощенные объяснения ситуации в стране, завышенные оценки минеральных богатств ЦАР, а также преувеличенное представление о роли и влиянии присутствующих там российских военных специалистов. Их работа стоит в 70-80 раз дешевле содержания размещенного в стране контингента ООН, примерно во столько же раз меньше их численность. Россия предоставляет в ЦАР качественный сервис по сходным ценам, и вряд ли ее амбиции пока выходят за рамки обеспечения качества услуг и стабильности платежей.
Убийство на дороге
30 июля 2018 года в Центральноафриканской Республике погибли российские журналисты Кирилл Радченко, Александр Расторгуев и Орхан Джемаль. Журналисты прибыли в ЦАР в частном порядке за два дня до этого для съемок фильма о ЧВК «Вагнер» для Центра управления расследованиями (ЦУР), одной из структур медиахолдинга Михаила Ходорковского.
По информации ЦУР, из-за отсутствия аккредитации журналистов не пустили на военную базу в Беренго, где российские специалисты готовят военнослужащих ЦАР, после чего группа направилась в город Бамбари на встречу с фиксером, который обещал помочь со съемками золотых приисков Ндассима (Ndassima), якобы контролируемых специалистами из РФ. По неизвестной причине журналисты отклонились от маршрута и были застрелены в районе города Сибю (300 км на север от столицы, Банги). Фиксер, который был сотрудником ООН, действовал как частное лицо, официальной коммуникации с миссией журналисты не организовали.
Расследование обстоятельств гибели российских журналистов в ЦАР успело обрасти спорами между российскими властями и частью журналистского сообщества о соблюдении профессиональных стандартов при подготовке поездки и работе в стране, ответственности заказчиков материала, а также взаимными обвинениями в сознательном искажении информации.
Как сообщил МИД РФ, согласно предварительным результатам расследования, неизвестные пытались ограбить российских журналистов и при попытке оказать им сопротивление убили. МБХ-медиа без указания источника, распространило свою версию случившегося: Радченко, Расторгуев и Джемаль передвигались в составе колонны из двух автомобилей и попали в засаду, причем первую машину в колонне нападавшие пропустили.
Что такое ЦАР и за что там воюют
Центральноафриканская Республика одна из беднейших стран мира, которая сейчас находится под контролем полутора десятков враждующих между собой военно-политических образований. В смысле политической стабильности и рисков безопасности ЦАР представляет собой гораздо более яркий пример failed state, чем Сомали, где на отдельных территориях действуют вполне дееспособные государственные структуры. В течение всего периода независимости c 1960 года ЦАР оставалась в неформальной зоне ответственности бывшей метрополии – Франции, но отношения между Банги и Парижем редко были доверительными.
ЦАР располагается в самой сердцевине Африканского континента, но никаких особенных преимуществ и уж тем более «стратегического значения» это ей не дает. Наоборот, как типичная landlocked country ЦАР традиционно отставала от имеющих выход к морю соседей. Исторически на территории Убанги-Шари (колониальное название страны) чрезвычайно пестрое в этническом и языковом смысле население; отдельные группы мигрировали из прибрежных районов, уступая давлению колониальных держав, буквально 100–150 лет назад, что добавило государству неустойчивости.
При населении немногим более 4 млн человек в ЦАР насчитывается более 80 обособленных культурно-языковых общностей, находящихся на самых разных стадиях развития – от охотников и собирателей пигмеев ака до занде, которые сформировали основы государственности еще до прихода европейцев. Крупнейшие группы: гбайа и банда (около 30% каждая), манджила и сара (более 10% каждая). В отсутствие преобладающего этноса доступ к власти, ресурсам и безопасность в ЦАР определяется сложным взаимодействием многочисленных меньшинств, создающих ситуативные политические альянсы.
C 1981 по 1993 год у власти в стране был Андре Колингба (André Kolingba), представлявший южную этническую группу якома численностью 100 тысяч человек. На смену ему пришел Анж-Феликс Патассе (Ange-Félix Patassé) из народности каба (общая численность группы 72 тысячи человек) с севера. В период правления Патассе (1993 по 2003) противостояние этих двух групп, составлявших абсолютное меньшинство даже в районах своего компактного проживания, оформилось в общенациональную конфронтацию по линии север – юг.
В конфессиональном плане ЦАР также представляет крайне неоднородную картину. Номинально до 80% населения относятся к христианским церквям, а остальные исповедуют традиционные религии и ислам суннитского толка. В действительности местное христианство, в том числе католицизм, густо разбавлено традиционными этническими верованиями. То же самое можно сказать и про местный вариант ислама. Поэтому описание конфликта в ЦАР как борьбы христиан и мусульман как минимум не вполне корректно, поскольку на религиозную принадлежность накладывается этническая и региональные идентичности.
Тем не менее около половины территории страны контролируется вооруженными группами с исламистскими лозунгами, и сопротивление экспансии мусульманского меньшинства становится важным сплачивающим фактором для государственной системы. Франция и ООН настаивают на равенстве представителей «мусульманских» и «христианских» вооруженных фракций в мирном процессе, несмотря на то что доля мусульман в населении не превышает 15%.
Источник: «Интеграция экспертизы»Ключевая линия противостояния в ЦАР сводится к противоборству организаций, созданных на базе исламистской коалиции «Селека» (Séléka; на языке санго – союз), официально распущенной еще в 2013 году, и боевиков представленного христианами и приверженцами традиционных верований объединения «Анти-Балака» (Anti-Balaka; на языке гбайа – разоружение), также разнородного. За крупнейшими группами из состава бывшей «Селека» стоит фигура самопровозглашенного президента ЦАР в 2013–2014 годах, выпускника Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы Мишеля Джотодии (Michel Djotodia), за «милициями» «Анти-Балака» – бывшего президента (2003–2013) Франсуа Бозизе (François Bozizé).
Всего в инициативе Африканского союза по установлению мира и примирению в ЦАР, запущенной в ноябре 2017 года, участвует 14 официально признанных вооруженных групп (по семь от бывшей «Селека» и «Анти-Балака»), а их общее число превышает двадцать.
Все противоборствующие стороны в ЦАР обвиняются международными институтами в неизбирательных убийствах гражданских лиц, нападении на персонал и базы гуманитарных организаций, использовании детей-солдат в массовых актах сексуального насилия, которые применяются как тактика устрашения и деморализации противника. Часть лидеров действующих в ЦАР группировок внесены в международные или национальные санкционные списки. Решается вопрос о начале работы Специального уголовного суда по ЦАР, учрежденного в 2015 году, но он до сих пор не обеспечен необходимыми нормативными актами.
Действующий президент ЦАР с 30 марта 2016 года – Фостен-Арканж Туадера (Faustin-Archange Touadéra), христианин, представляющий этническое меньшинство – нгбака-манджа. Он был ректором главного университета страны, получил докторскую степень по математике во Франции. В 2013 году Туадера ушел в отставку в рамках мирных договоренностей с коалицией «Селека», но на новом этапе мирного урегулирования в 2015 году выставил свою кандидатуру на президентских выборах как самовыдвиженец и выиграл, получив 63% голосов.
Интересы России в Центральной Африке
Интересы России в Африке традиционно лежат севернее (арабские постсоциалистические режимы) и северо-восточнее (Судан, Эфиопия) либо южнее (выросшие из антиколониальных войн и борьбы с апартеидом режимы в ЮАР, Намибии, Анголе) региона Центральной Африки. Относительно интенсивное взаимодействие развивается с Угандой и Южным Суданом – в основном это поставки вооружения. Кроме того, российские компании работают в нефтегазовой отрасли Камеруна, Габона и Экваториальной Гвинеи.
Центральноафриканская Республика с 1970-х годов и вплоть до последнего времени была на периферии политических и экономических интересов СССР/России в Африке.
Наиболее продуктивный период сотрудничества между СССР и ЦАР пришелся на правление Жан-Беделя Бокассы (1966–1979), неординарного даже по африканским меркам лидера, строившего государственность ЦАР с опорой на многовекторную внешнюю политику. Отчасти из-за этого во французских, а затем и в остальных СМИ он был выставлен в шутовском образе «диктатора-людоеда». Обвинения в каннибализме впоследствии не были подтверждены судом, и у себя в стране он по-прежнему пользуется определенной популярностью как император Бокасса I и «строитель нации». После свержения Бокассы при поддержке Франции СССР прекратил дипломатические отношения с ЦАР, которые были возобновлены только в 1988 году.
Новое оживление в отношениях России и ЦАР началось совсем недавно. Девятого октября 2017 года президент ЦАР Фостен-Арканж Туандера встретился в Сочи с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Официально стороны «подтвердили заинтересованность наладить сотрудничество» в «политической, торговой, экономической и культурной областях», отметив «значительный потенциал партнерства» и так далее. Неофициально – по-видимому, договорились об участии российских предприятий в укреплении государственной власти и о мерах дипломатической поддержки этой работы.
В декабре 2017 года Россия получила исключение из эмбарго ООН на поставку вооружений и военной техники в ЦАР для передачи армии 900 пистолетов Макарова, 5200 автоматов и 840 пулеметов Калашникова, 140 снайперских винтовок, 270 ручных противотанковых гранатометов и 20 ПЗРК, а также боеприпасов к ним.
В марте 2018 года замдиректора Департамента информации и печати МИД РФ Артем Кожин сообщил, что Россия изучает возможности «взаимовыгодного освоения природных ресурсов ЦАР». В 2018 году, по его словам, началась «реализация поисковых горнорудных концессий». В июле 2018 года издание Africa Intelligence опубликовало материал о том, что Россия получила права на разработку месторождения золота Ндассима в обмен на обеспечение безопасности в прилегающем районе. Именно этот объект собирались снимать Орхан Джемаль, Александр Расторгуев и Кирилл Радченко при помощи фиксера из Миссии ООН.
23 мая 2018 года президент ЦАР Туандера встретился с Владимиром Путиным на Петербургском экономическом форуме. Обсуждали развитие сотрудничества в экономической и гуманитарной сферах. Выступая на сессии «Россия – Африка», президент ЦАР назвал Россию «моделью мирового успеха».
По официальным данным МИД РФ, сейчас на территории ЦАР находятся 175 российских инструкторов, из них только пять военнослужащие. Остальные – это гражданские лица, обучающие местные кадры пользоваться оружием, которое Россия бесплатно поставила в ЦАР в начале 2018 года. Поставки проводились в рамках решения Комитета Совбеза ООН №2127 по ЦАР при взаимодействии с Многопрофильной комплексной миссией ООН по стабилизации в ЦАР и при участии наблюдателей от Европейской военно-тренировочной миссии и Службы ООН по вопросам разминирования.
По состоянию на август 2018 года российские специалисты подготовили шестьсот военнослужащих Центральноафриканских вооруженных сил и Президентской гвардии. В марте 2018 года посольство РФ в ЦАР сообщало о торжественной церемонии выпуска двухсот центральноафриканских военнослужащих, прошедших двухмесячный курс военной подготовки под руководством российских инструкторов в лагере Беренго (бывшая резиденция императора Бокассы, префектура Лобайе). По данным ООН, Россия обучала военнослужащих ЦАР также на территории Судана.
Работу российских специалистов в ЦАР часто связывают с «поваром Путина» Евгением Пригожиным, который внесен в санкционные списки США за «вмешательство в американские выборы» и известен как владелец дорогих ресторанов, кейтеринговых компаний и прочих активов. В Африке Пригожину приписывают запуск проектов мониторинга социально-политической ситуации в нескольких странах силами специалистов из Санкт-Петербурга и с прицелом на избирательные кампании в течение ближайших лет.
По данным ООН, российские инструкторы базируются в городах Сибю и Бангасу, где они оказывали помощь в развертывании вооруженных сил ЦАР. Но о каком-либо силовом контроле со стороны россиян в ЦАР говорить не приходится. В июне 2018 года армейская колонна ЦАР в сопровождении российских инструкторов двигалась по дороге через Бамбари в Бангасу, когда на нее напали боевики Союза за мир в Центральноафриканской Республике (СМЦАР). Один инструктор и двое военнослужащих получили ранения. В итоге российской делегации пришлось договариваться о гарантиях безопасности с лидером СМЦАР Али Дарассой.
Гражданин России Валерий Захаров действительно был назначен на должность советника президента ЦАР по вопросам национальной безопасности, после чего неоднократно встречался с лидерами вооруженных групп, чтобы обсудить вопросы разоружения, демобилизации и реинтеграции, а также «распределения доходов от эксплуатации природных ресурсов между местными и национальными органами власти». При этом ООН отмечает, что лидеры вооруженных групп «не считают эти дискуссии прямыми переговорами с правительством, а рассматривают их скорее как переговоры с иностранным партнером правительства».
В целом информация о решающем влиянии России на ситуацию в ЦАР и лично на президента страны, а также о нелегальной бизнес-активности российской стороны представляется как минимум преувеличенной. Самостоятельным силовым потенциалом представители РФ в ЦАР не обладают, координируют свои действия «на земле» с международными организациями, а для обеспечения собственной безопасности вынуждены договариваться с отдельными лидерами местных вооруженных группировок.
Алмазы, золото и уран: за что борются в ЦАР
Российские военные и гражданские специалисты далеко не единственные вооруженные иностранцы в ЦАР. В стране присутствуют миротворцы ООН, военно-тренировочная миссия ЕС. До конца 2016 года в ЦАР была французская военная миссия, военнослужащие которой оказались замешаны в многочисленных скандалах, связанных с сексуальным насилием. Также до начала 2017 года в приграничных с Угандой районах размещались военные Уганды и американские военные советники, проводившие операции против отрядов Армии сопротивления Бога. В 2013 году неудачную попытку вооруженного вмешательства в конфликт в ЦАР предпринимала ЮАР.
Многопрофильная комплексная миссия ООН по стабилизации в ЦАР была учреждена в апреле 2014 года. Она сменила аналогичную миссию Африканского союза. По состоянию на апрель 2018 года численность военного и полицейского персонала миссии составляла 12,3 тысячи человек (преимущественно военнослужащие африканских стран, а также контингенты из Пакистана и Бангладеш). Из миротворческого бюджета ООН 2018–2019 годов общим объемом $6,9 млрд на миссию в ЦАР приходится $930 млн (то есть 13% от общемировых расходов). В 2014–2018 годах на деятельность миссии было выделено $3,2 млрд – больше, чем последние доступные оценки ВВП ЦАР.
Основные разведанные минеральные ресурсы ЦАР – это золото и алмазы, известно перспективное месторождение урана. Крупнейший источник валютных поступлений – экспорт тропической древесины. Экспорт золота и алмазов идет в основном контрабандой. Общий масштаб существующих в стране бизнес-активов, способных генерировать экспортную выручку и представляющих хоть какой-то коммерческий интерес, крайне незначителен. Общий объем экспорта (за 2016 год) – $166 млн, из них $44,5 млн (27%) – круглый лес; $37,9 млн (23%) – ранее поставленные по гуманитарным программам грузовики и запчасти к ним; $17,3 млн (10%) – пиломатериалы.
С начала 2016 года некоторые иностранные компании (либо напрямую, либо косвенно через подрядчиков, связанных с Китаем) получили разрешение на добычу алмазов и золота в Центральноафриканской Республике полумеханическим или промышленным способом. В условиях ЦАР это означает не столько расширение базы налоговых поступлений центральных властей, сколько обеспечение стабильного финансирования многочисленных вооруженных формирований, контролирующих те или иные районы.
Официальный экспорт золота из ЦАР в 2017 году достиг рекордного уровня 108 кг, с января по май 2018 года – 65 кг. До начала активной фазы вооруженного конфликта экспорт находился на уровне 55–60 кг в год. Но все это рекорды местного масштаба. Даже учитывая, что основной поток золота из ЦАР идет контрабандой в Камерун, где реализуется по ценам около $40–44 за грамм, весь оборот золотодобывающей промышленности ЦАР не превышает $10–15 млн.
Потенциальные выгоды от участия в добыче золота или алмазов в ЦАР, которую затрудняют не только соображения безопасности, но и чисто технические обстоятельства (необходимость инвестиций в оборудование, доразведку и прочее), несопоставимы с финансовыми потоками, которые проходят через миротворческие и гуманитарные организации, работающие в стране. Эти финансовые потоки, которые распределяются среди зависимого от вооруженных формирований населения и местных подрядчиков в конечном счете определяют благосостояние лидеров формирований. Они, в свою очередь, обеспечивают своей активностью raison d'etre для миротворцев.
Урановый проект на месторождении Бакума (Bakouma), которое разрабатывали еще в 1960–1970-х годах, был заморожен французской компанией Areva в 2012 году после нападения на производственный лагерь. Хотя основной причиной было изменение конъюнктуры мирового рынка урана и экономическая нецелесообразность разработки.
Как Россия возвращается в Африку
Использование негосударственных акторов для решения отдельных задач в ходе вооруженных конфликтов – распространенная практика, и Россию вряд ли можно назвать пионером в этой сфере. В Африке российская сторона уже обладает соответствующим положительным опытом: в 2017 году частная российская компания «РСБ-Групп» выполнила заказ на разминирование производственного комплекса Ливийской цементной компании в Бенгази. Другая компания с российским участием – EFORCE Intersevice – известна контрактом с нигерийским правительством на подготовку подразделений специального назначения, которые сыграли решающую роль в борьбе с террористическими группами «Боко Харам».
Тем не менее целостной африканской повестки у России пока нет – это касается как всего континента в целом, так и отдельных стран вроде ЦАР. Политика состоит по большей части из реакции на запросы и обращения африканских партнеров и зависит от стечения обстоятельств, настойчивости и последовательности представителей африканской стороны и частных акторов. Россия в Африку пока не торопится, хотя и внимательно к ней присматривается.
Вовлеченность России в дела некоторых стран Африки предсказуемо становится предметом преувеличения со стороны политиков и спецслужб Франции, США и Великобритании. В основе такого преувеличения может быть не только искреннее заблуждение, но и корысть: Россия удобный оппонент, которому привычнее и проще противостоять, чем Китаю или исламистам, на такое противостояние легче получить финансирование.
Вместе с тем разграничение «китайской» и «европейской» Африки стабилизировалось в последние годы по линии ДР Конго – ЦАР – Южный Судан. Южная половина континента становится все более ориентированной на Китай, а страны к северу от этой линии в большей степени оказываются под влиянием Запада или группировок политического ислама различного толка. В отдаленной перспективе российское силовое присутствие в ЦАР может трансформироваться в политический проект в контексте, например, повестки БРИКС, но пока это простая бизнес-история не больше чем на несколько десятков миллионов долларов.