23 ноября в Москве прошел ежегодный, XIX съезд партии «Единая Россия», который его организаторы позиционировали как предвыборный. Судьбу партии власти обсуждали весь год – заменят ли ее на какой-то новый проект, растворят в более широкой коалиции или совсем задвинут и введут мажоритарную систему выборов в Госдуму. Рейтинг «Единой России» заметно снизился (как, впрочем, и всех властных институтов), ее кандидаты стали проигрывать выборы. Так что съезд должен был прояснить планы Кремля в отношении партии власти, от прочности позиций которой во многом зависит прочность самого режима.
Трещины в фундаменте
За последние полтора года «Единая Россия» прошла через два тяжелых испытания. Первое – это пенсионная реформа. На единороссов легла основная часть политической ответственности в ситуации, когда правительство молча продавливало реформу, а президент поддержал ее только на завершающем этапе. По данным ВЦИОМ, рейтинг партии, долгое время державшийся около 50%, стал быстро падать после пенсионной реформы прошлым летом и с начала года стабилизировался в районе 33%. Вместе с «Единой Россией» популярность упала и у президента и правительства, но в случае с партией власти такое падение ставит под угрозу контроль над федеральным и региональными парламентами.
Второе испытание – это бегство элиты. На сентябрьских региональных выборах шесть из 16 губернаторов баллотировались как независимые, а на выборах в Мосгордуму не было ни одного кандидата от партии власти. Если раньше право выдвигаться не от «ЕР» было исключительной привилегией самых значимых политиков, типа самого Путина или мэра Москвы Собянина, то теперь это превращается в норму. Ассоциация с «Единой Россией» создает негативный репутационный балласт, тянущий рейтинг вниз.
Одновременно развернулась неофициальная дискуссия о возможной реформе избирательной системы – сокращении партийных думских мест в пользу одномандатников. Также заговорили об альтернативных провластных проектах и необходимости спрятать «Единую Россию» в более широкой коалиции пропутинских сил.
Политическое и внутриэлитное ослабление «Единой России» к сентябрьским выборам дошло до того, что стало для власти серьезной проблемой – партия власти рисковала утратить свою роль фундамента политического режима. «ЕР» стала превращаться во что-то ветхое и полузаброшенное, которое выкинуть жалко, но и показывать стыдно.
Тем не менее ничего другого, кроме мощной партии власти, изобрести не получилось. Слишком велико ее значение для сохранения прочности политического режима.
Перелом случился на региональных выборах 8 сентября, когда, по словам секретаря генсовета партии Андрея Турчака, «"Единая Россия" жахнула всех». Оценка спорная, но символичная – она показывает, что кураторы партии трактовали итоги выборов однозначно в ее пользу. С этого момента начались попытки реабилитировать «Единую Россию» и ограничить институт самовыдвижения.
Институциональная безальтернативность
Демонтаж партии власти оказался невозможным по двум причинам. Первая – личная позиция Владимира Путина. Президент неоднократно публично называл «Единую Россию» главной и необходимой опорой власти, политически ответственной и зрелой элитой. Для Путина «Единая Россия» – проверенный и незаменимый элемент политической конструкции, требующий однозначной поддержки самого высокого уровня.
Неслучайно президент посещает партийные съезды, несмотря на электоральные риски, и не боится лишний раз ассоциироваться с «Единой Россией». Нынешний съезд не стал исключением. Выступление Путина не оставляет никаких сомнений – партия как институт сохранит свое место. «Необходимо обеспечить консолидацию вокруг долгосрочного движения России вперед», – заявил президент, давая понять, что российская власть и дальше будет консолидироваться вокруг «Единой России».
Вторая причина банальнее – любой партийный или надпартийный проект, претендующий на то, чтобы стать альтернативой «Единой России», гораздо опаснее для режима, чем сохранение статус-кво. В Кремле сложилось устойчивое представление, что у «Единой России» есть свой прочный электорат – примерно 30%, который может пополняться колеблющимися.
Этот тезис подтвердил очень своевременный опрос ВЦИОМ, явно приуроченный к съезду: две трети населения считают, что в стране должна быть партия власти, а ее потенциальный электорат составляет около 60%. Ни одна другая партия, ни один другой проект тут не смогут конкурировать – это доминирующая точка зрения в Кремле, где склонны недооценивать среднесрочные политические риски партии власти. Партии-спутники «Единой России» могут появляться и исчезать, но они никогда не смогут претендовать на место партии власти.
С самого прихода Владимира Путина к власти процесс строительства вертикали власти сопровождался оформлением партийного пропутинского большинства. А опыт создания вторых партий власти почти всегда был неудачным – будь то блок «Родина» или «Справедливая Россия». Российский режим привык иметь дело со стройной и понятной иерархией, а не с политическим многообразием, пускай и в провластном поле. Да и управление внутренней политикой в России превратилось в администрирование, где нет места для инициативы, гибкости или вольности.
Попытка реабилитации
Дмитрий Медведев и Андрей Турчак представили этот съезд как предвыборный, но на деле он чисто аппаратный. «Предвыборный» ажиотаж тут нужен, чтобы консолидировать рычаги управления и усилить позиции внутри системы.
В том, что касается публичной политики, на съезде не было предложено ни новых идеологических нарративов, ни способов обновить образ партии, ни видения будущего. Прошедшее накануне заседание экспертного совета «Единой России», где обсуждали подготовку к выборам, было подчеркнуто консервативным, направленным на закрепление статус-кво.
В докладе руководителя совета Константина Костина говорится, что основные ресурсы для роста рейтинга партии – это восприятие ее как «партии Путина» и «партии власти», сохранение базового электората и создание условий для присоединения колеблющихся избирателей, а также самая разветвленная политическая инфраструктура в стране.
Удержать то, что есть – слабовато для предвыборной стратегии партии с хрупким рейтингом в условиях нарастающего недовольства и непредсказуемости. Административный ресурс и имя Путина остаются главным активом партии. Предложения стать «добрее», продвигать позитив и быть адекватней едва ли тянут на предвыборную стратегию и уж точно ничего не меняют в позиционировании партии.
«Единая Россия» и ее спасатели не собираются разбираться с новыми вызовами будущего, а вместо этого ищут способ вернуться в успешное прошлое, где партия легко получала относительное или даже конституционное большинство.
Произошедшее обновление партийного актива тоже носит технократический, а не политический характер. Главный менеджер партии Андрей Турчак не имеет собственного идеологического или электорального веса, он чисто аппаратная фигура, приставленная к партии два года назад, чтобы снизить там влияние спикера Госдумы Вячеслава Володина.
Нынешний съезд продолжил эту линию. На места старой гвардии приходят ставленники Сергея Кириенко, Антона Вайно и Андрея Турчака, задача которых – перестроить под себя технологию проведения выборов.
С аппаратной точки зрения главный итог съезда – укрепление связи между партией и администрацией президента, замкнутой на команду Андрея Турчака. Именно Турчак и Кириенко займутся теперь политической инвентаризацией депутатского корпуса единороссов и формированием резерва для будущей Думы.
Единственным политическим лидером партии (помимо неформального лидерства Путина) остается Дмитрий Медведев. Он, похоже, согласен, что без партии власти режим не устоит, поэтому начал активно выстраивать партию под себя. Партия власти явно сохранит свое центральное место при любом сценарии будущего транзита, и тот, кто сегодня спешит запрыгнуть в этот поезд, скорее всего, окажется в выигрыше.
В России не может быть предвыборных решений за два года до выборов. Особенно в нынешней ситуации два года – это очень много. Сейчас кураторы партии могут вписывать съезд в контекст будущей думской кампании и ставить амбициозные задачи, но цель этого в том, чтобы поднять значимость текущих аппаратных перестановок. А реальные параметры думской кампании начнут выстраивать только после региональных выборов в сентябре следующего года, и съезд 2020 года в этом плане будет более показательным и более важным.
Съезд подтвердил желание Кремля и лично президента реабилитировать «Единую Россию» и защитить ее от разрушительных трендов последних полутора лет. Но что в итоге предлагает власть? Ротацию политтехнологов и политический статус-кво. Никакой реформы, никаких новых смыслов и проектов будущего. Партию власти пытаются административно законсервировать в ее прежнем виде, несмотря на новые, более сложные политические условия.
На практике это будет означать, что и результат «Единой России» на выборах тоже будут зарабатывать административными, а не политическими методами. Голосование станет еще более плебисцитным с минимальным присутствием оппозиции и еще меньшей конкуренцией – все то, что позволило «Единой России» назвать победой свое выступление на последних региональных выборах.
Других инструментов для победы у «Единой России» нет, как нет в них и потребности. Но даже для подобной административной победы Кремлю придется плотно заняться дальнейшей зачисткой политического поля – нейтрализовать «умное голосование», встроить системную оппозицию в еще более договорные отношения, выдавить любых критиков режима во внесистемное поле. Это цена, которую режиму придется заплатить за сохранение партии власти – фундамента, без которого он не сможет продолжить стабильное существование.