День отмены крепостного права сегодня не относится к числу тех дат отечественной истории, которые принято широко отмечать. Отчасти потому, что во многих россиянах крепко сидит вложенное в них еще советскими учебниками негативное отношение к этой дате: дескать, коварные помещики-крепостники освободили крестьян без земли, сохранили сословный строй и монополию на политическую власть — в общем, обрекли Россию на мучительно тяжелый, пользуясь словами Ленина, «прусский путь развития». (Кстати, Германия, двигаясь по этому «мучительному пути», в начале ХХ века стала второй по экономической мощи державой мира.) Отчасти потому, что сегодняшнему политическому классу России, за исключением либералов, не играющих заметной роли в политической жизни страны, это событие не интересно — в нем нет пафосного укрепления государственности, жертвенности во имя государства.
Тем не менее 150 лет со дня отмены крепостного права — это очень крупная дата. Как всегда в подобных случаях, существует соблазн подменить профессиональных историков и увлечься дискуссией о том, а мог ли Александр II освободить крестьян по-иному, как-то более прогрессивно, или же, наоборот, он все сделал для того, чтобы замедлить капиталистическую трансформацию экономики России. Но вопрос об исторических альтернативах — реальных им маловероятных — надо все-таки оставить профессиональным историкам. Для современного же российского общества, в целом проявляющего крайне низкий интерес к истории собственной страны (за исключением, пожалуй, истории Великой Отечественной войны), было бы важно понять великое историческое значение этой даты.
Предоставление личной свободы бывшему крепостному крестьянству дало первый мощный импульс развитию страны в универсальном для современной цивилизации капиталистическом направлении. Даже несмотря на все сохранившиеся пережитки средневекового порядка, Россия благодаря этой свободе за немногим более тридцати лет совершила стремительный рывок в экономическом развитии. Тем самым она доказала, что альтернативы свободе нет. Сталинский же экономический порядок, основанный на несвободе, гниет и разрушается до сих пор.
Те революционные события, которые произошли в начале ХХ века, — не вина крестьянской реформы и ее главного автора — Александра II. Это стало возможным потому, что преемники Александра слишком боялись перемен и пытались заморозить Россию политически и социально. Разрыв между успешно развивавшейся экономикой и архаичной социальной и политической структурой страны и привел ее к катастрофе 1917 года.
И, наконец, еще одна мысль. Крестьянская реформа стала началом заката российского феодализма, порядка, основанного на личной зависимости, сословном неравенстве и самодержавном государстве с присущим ему произволом бюрократии. Но в наше время у правящей российской бюрократии в силу различных причин пробудился стойкий интерес к возрождению многих элементов феодальной архаики — личной зависимости «от господина», сословного неравенства, бесконтрольного произвола чиновников. В этой связи 150-летие отмены крепостного права в России — лишний повод вспомнить и напомнить, что время феодальных порядков уже давно ушло. Попытка же реставрации их, пусть и в ограниченном, современном объеме, ни к чему хорошему не приведёт — и уж точно сделает все разговоры о модернизации бессмысленными.