Настоящий обзор ставит целью дать представление, в каком направлении развивается в России изучение Центральной Азии, какие ставятся проблемы и каким российские коллеги видят развитие региона. Вполне понятно, что происходящее в Центральной Азии далеко не безразлично российским политологам (и политикам) и в целом – российскому общественному мнению.
На настоящем этапе Россия в своей внешней политике, с одной стороны, добилась ряда успехов и достижений, но с другой, сталкивается с комплексом старых и новых проблем и вызовов. На постсоветском пространстве Россия сталкивается как с пониманием и принятием своих интеграционных инициатив, так и с сопротивлением и даже саботажем со стороны некоторых партнеров.
В Центральной Азии политика России постоянно наталкивается на присутствие Китая как равноценной (а иногда и превосходящей) экономической и политической силы. В этих условиях Москва неизбежно начинает поворачиваться к Западу как к геополитическому балансиру для сдерживания растущих амбиций Пекина. Политику России в Центральной Азии пока еще можно охарактеризовать как вполне самостоятельную (от Запада и влияния других факторов), но два фактора Москва не может игнорировать – проблему Афганистана и влияние Китая. Казахстан по-прежнему рассматривается Москвой в качестве ближайшего союзника и стратегического партнера.
Тем не менее, с точки зрения эволюции международных отношений интересы РФ и государств ЦА далеко не всегда близки, хотя фундаментальные интересы, в т.ч. в сфере геополитики и стратегической безопасности совпадают.
Данный обзор выполнен в формате трех рецензий на книги российских экспертов, а их автором является известный казахстанский политолог Мурат Лаумулин.
Тренин Д. Post-Imperium: евразийская история / Моск. Центр Карнеги. — М.: РОССПЭН, 2012. – 236 с.
Книга Д.Тренина (председатель научного совета Московского Центра Карнеги) «После империи: евразийская история» привлекла внимание специалистов по бывшему СССР, как в Старом, так и в Новом свете. Это, наверное, наиболее масштабная попытка в постсоветской историографии осмыслить происшедшее с Россией начиная с 1991 года. Книга необычна тем, что она переводилась не с русского на английский, а наоборот. Тот факт, что автор изначально был ориентирован на американского читателя (книга писалась в Вашингтоне), несомненно, наложил отпечаток на содержание работы и методику автора.
Основная идея книги, что четко зафиксировано в заглавии, состоит в том, что пятисотлетний имперский период существования России ушел в историю. Д.Тренин берет на себя смелость утверждать, что нынешняя Россия стремится не к возрождению исторической империи или сверхдержавному военно-политическому статусу, она хочет утвердиться в качестве великой державы. В глазах российских лидеров это означает стратегическую независимость Москвы от главных центров силы нового столетия — США и Китая.
Д.Тренин высказывает такую неординарную мысль: чтобы новая Евразия могла состояться, старая должна сойти со сцены. Помимо Российской Федерации «мостом» между востоком и западом Евразии теперь служат Центральная Азия, Прикаспийский регион и Кавказ. Квинтэссенцию «евразийства» сегодня воплощают собой Казахстан и Турция, связанные как с Азией, так и с Европой. Автор с тревогой отмечает, что Россия помимо все еще аморфного пространства СНГ оказывается окруженной странами, альянсами и союзами, превосходящими ее по богатству, динамичности, могуществу и численности населения. Она уже не может быть «последней в Европе и первой в Азии» и рискует оказаться на периферии в обеих частях континента. Пределы влияния Китая на континенте, варианты будущего Европы, направленность активности мусульман будут в немалой степени зависеть от того, как Россия справится со своими постимперскими дилеммами.
Ученый прогнозирует, что Украина, крупнейшая из бывших советских республик, находящихся полностью на территории Европы, Узбекистан, имеющий наибольшую численность населения из центральноазиатских стран, и Казахстан с его природными богатствами скорее всего станут важными субрегиональными игроками. Вызывает возражение такая мысль автора, что через двадцать лет после распада СССР перестало существовать и «постсоветское пространство». По его мнению, термин «постсоветское пространство» стал совершенно непригоден для анализа геополитических проблем. Новые независимые государства не только сохранились, но и укрепились. Во взрослую жизнь вступают поколения, не имеющие прямого опыта жизни в Советском Союзе. Прежние связи — экономические, политические, военные, человеческие, культурные — нарушены, их заменили новые, отражающие уже постимперские реалии.
Д.Тренин высказывает следующую мысль: на месте бывшего Советского Союза сформировались три новых региона. Первый можно назвать Новой Восточной Европой — в него входят Украина, Белоруссия и Молдавия. Другой регион — Южный Кавказ: Армения, Азербайджан, Грузия и самопровозглашенные республики Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах. Третьим стал Центральноазиатский регион: Казахстан и четыре государства, составлявшие советскую Среднюю Азию. Хотя империи больше нет и ее воссоздание, даже в иной форме, невозможно, все ее бывшие субъекты существуют бок о бок.
Изучая политику России в СНГ, автор исходит из того факта, что для России наиболее важно внутриполитическое единство крупных центральноазиатских государств, в частности - Узбекистана и особенно Казахстана. Украина, Молдавия и Грузия тяготеют к ЕС, а среднеазиатские государства движутся в сторону мусульманского мира. Армения и Белоруссия, Азербайджан и Казахстан, а также сама Россия находятся где-то посередине. Россия — евро-тихоокеанская страна, Казахстан, подобно Турции, — евразийская.
Тренин отмечает, что в сущности страны постсоветской Центральной Азии следовали по тому же пути экономических реформ, что и Россия, Украина и другие государства СНГ. Они провели приватизацию экономики, создали рыночные механизмы и диверсифицировали экономические связи. В то же время их народное хозяйство пережило примитивизацию, деиндустриализацию и непропорциональное увеличение энергетического сектора. Наиболее успешно реформы осуществил Казахстан, Узбекистану удалось во многом смягчить экономический шок от распада СССР, а Туркмения получает прибыль за счет своих природных богатств. Однако у Киргизии и Таджикистана дела идут гораздо хуже.
Для нас, по понятным причинам, наибольший интерес представляет оценка автором политики России в отношении центральноазиатского региона. Д.Тренин начинает с утверждения, что пять центральноазиатских республик не отделялись от СССР: это Союз, распавшись, бросил их на произвол судьбы. К чести этой пятерки следует отметить, что она успешно пережила «свободное плаванье». Новые независимые государства постепенно научились обходиться без Москвы, самостоятельно решать свои дела как во внутренней, так и во внешней политике. С 1991 г. Россия в этом регионе медленно отступает. Россия, однако, продолжала причислять Центральную Азию к своей орбите.
Практически все риски и потенциальные угрозы в сфере безопасности в Центральной Азии имеют региональное происхождение. Основные интересы России в регионе по-прежнему связаны со стабильностью в Казахстане. Внутриполитическая нестабильность — не единственная проблема в сфере безопасности, тревожащая Россию в Центральной Азии. Еще один повод для беспокойства — напряженность между странами региона, особенно между Узбекистаном и всеми четырьмя его постсоветскими соседями.
Оценка положения дел в этой области у Тренина выглядит так: российские аналитики не могут с уверенностью спрогнозировать шаги Узбекистана в случае возникновения какой-либо серьезной ситуации в регионе или его реакцию на действия Москвы. Популярный в 1990-х сценарий, согласно которому талибы способны развернуть наступление вплоть до Волги, сегодня полностью утратил актуальность. Если они пересекут границу, военным структурам ОДКБ и войскам центральноазиатских государств по силам отразить нападение. Куда труднее, однако, будет остановить инсургентов-исламистов, если те объединят силы с единомышленниками из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Однако с массовым восстанием в Ферганской долине Россия и ее союзник Казахстан справиться не смогут. Максимум, на что они способны в случае развития событий по наихудшему сценарию, — остановить волну беспорядков у южной границы Казахстана. Эта граница сегодня представляет собой южный стратегический рубеж Российской Федерации.
Кроме того, продолжает автор, Москву все больше беспокоит превращение региона в перевалочный пункт транспортировки афганских наркотиков, которые затем попадают в Россию и становятся причиной гибели все большего количества молодых людей. Что же касается Центральной Азии, то 1990-е годы стали для нее лишь «подготовительным классом» в мире большой международной политики. В октябре 2001 г., Центральная Азия превратилась в прифронтовой регион в войне с терроризмом.
Со времен распада СССР, пишет автор, многие наблюдатели рассматривают Центральную Азию как арену для нового варианта «Большой игры». На деле же на бывших советских «задворках» развернулась конкурентная борьба со многими участниками. Среди торговых партнеров центральноазиатских стран Китай занимает второе место — его опережает только Россия. При этом соотношение сил смещается в пользу Пекина, и Россия не оставляет этот факт без внимания, хотя и не выражает озабоченность публично. Примечательно, что Москва куда терпимее относится к проникновению Китая в регион, чем к роли США в Центральной Азии. Похоже, она понимает, что региональным державам (Китаю или Турции, например) необходимо иметь некоторое влияние в соседних странах, но категорически отказывается признавать за США или НАТО любую глобальную роль. Россию вполне устраивает формат ШОС.
Таким образом, заключает Д.Тренин, конкуренция налицо, но аналогии с «Большой игрой» неуместны. Будущее Центральной Азии определит не «спарринг» между Москвой и Вашингтоном и даже не «забег» с Пекином в качестве третьего участника. Оно решается в Астане, Ташкенте и столицах других стран региона. Ни одна из этих столиц не видит себя сателлитом Москвы. В то же время центральноазиатские лидеры не желают всецело доверить заботу о безопасности своих стран Соединенным Штатам. Что же касается Китая, то страны региона рады видеть его в качестве торгового партнера, инвестора и кредитора, но опасаются могущества Пекина и его превращения в потенциального регионального гегемона.
Автор приходит к выводу, что в результате у центральноазиатских государств сформировалась многовекторная внешняя политика, возводящая маневрирование между основными центрами влияния — Евросоюзом, Турцией, Ираном, Пакистаном, Индией, Японией и др. — в ранг стратегии. Кроме того, две наиболее крупные страны Центральной Азии, Узбекистан и Казахстан, борются за место регионального лидера. Три их малых соседа не могут позволить себе игнорировать амбиции Ташкента и Астаны.
Д.Тренин делает вывод, что в этих условиях России необходимо проводить в Центральной Азии дифференцированную политику, отвечающую ее собственным конкретным интересам. «Ностальгический» курс, нацеленный на сохранение региона в сфере влияния Москвы, обречен на провал. Кроме того, России следует задействовать потенциал мягкого влияния, чтобы повысить свою привлекательность в глазах народов Центральной Азии. Просвещенные национальные интересы России требуют стабильности и процветания в регионе, непосредственно прилегающем к ее территории. Кроме того, Центральная Азия — зона прямого схождения и пересечения интересов Москвы и Пекина.
Не может автор обойти вниманием проблему положения русскоязычного населения в регионе. В Центральной Азии русских по сути не допускают в политику и крупный бизнес, связанный с государством, но свободные профессии, наука и спорт для них открыты. Откровенным гонениям граждане русской национальности не подвергаются — разве что в случае гражданских войн и локальных конфликтов, но реальной перспективы достичь высот у них нет. Отчасти за сложившуюся ситуацию несут ответственность и сами русские. Они печально известны своим нежеланием учить языки стран, в которых живут, погружаться в местную культуру, знакомиться с историей, принимать новую идентичность — и ассимилироваться.
Не могут они и объединиться, самоорганизоваться, требовать, чтобы их интересы были достойно представлены, решительно апеллировать к поддержке Москвы и т. д. Они оказались меж двух огней, представляют собой чисто этническую, а не политическую группу и в то же время не участвуют в построении новой нации.
Из своего обзора концепций и практики России в сфере геополитики и безопасности Д.Тренин делает ряд важных выводов. Россия отказалась от традиционной модели территориального расширения. Возникновение всех новых независимых государств воспринимается российским руководством как геополитическая реальность. Он заключает, что российское руководство определилось со своими интересами в новых регионах Восточной Европы, на Кавказе и в Центральной Азии. Эти интересы не равносильны гегемонии, но требуют уважения к потребностям России в области безопасности (в их понимании Кремлем) и говорят о стремлении Москвы к преобладающей роли в сферах экономики и культуры. Россия осознает, что вдоль всех ее границ формируются мощные и динамичные центры силы: ЕС, Китай, Турция, Иран, Индия. Она уже не может рассчитывать на важную геополитическую роль в Европе, ныне объединенной, или в Азии. Однако от прошлого российский истеблишмент унаследовал страх перед нападением американцев.
Пытаясь рассмотреть дальнейшую перспективу отношений России и другими постсоветскими государствами, Д.Тренин отмечает, что Москва столкнулась с постепенным ослаблением на просторах бывшей империи позиций русского языка, а также политического и культурного влияния России. Автор неравнодушно заключает: возможно, это последний акт распада империи. Ослабление роли русского языка в новых государствах означает, что люди перестают идентифицировать себя с самой сильной стороной России — не с ее оружием, а с ее культурой. В самой России этот процесс идет еще быстрее.
Вердикт, вынесенный ученым, суров, но объективен: Российской империи больше не будет — никогда. Проект, длившийся несколько столетий, попросту утратил импульс. Имперский порыв сошел на нет. Сегодня, через двадцать лет после крушения империи, ее восстановление не рассматривается всерьез политическими лидерами, да и простые люди этого не желают. Но, хотя Россия и стала постимперской страной, империя еще не полностью изгладилась в памяти ее элит. Позитивный момент здесь, однако, заключается в том, что эти элиты совершенно не готовы тратить имеющиеся у них ограниченные ресурсы в погоне за ностальгическими химерами.
По его мнению, Россия — не столько евразийская страна (этому определению больше соответствуют Турция и Казахстан), сколько евро-тихоокеанская. Долгосрочная цель России должна заключаться не в присоединении к Евросоюзу, а в создании совместно с ним общеевропейского экономического пространства. Когда Россия в конце концов вступит в ВТО, перспектива формирования панъевропейской зоны свободной торговли — с участием Турции, Украины, Казахстана, Белоруссии, кавказских и других стран — станет реальной. Основной материальной базой для такого общего пространства могли бы стать энергоносители.
В заключении автор прогнозирует, что в принципе превращение России в современный самостоятельный центр силы — дело вполне реальное, если, конечно, стране удастся решить задачу интеграции. Однако притяжение этого центра силы будет сравнительно слабым, а охват — небольшим. Восстановить российскую империю такой, какой она была в зените могущества, невозможно даже в неформальном виде. У России нет иного выбора, кроме формирования стабильности в Центральной Азии — иначе она станет источником напряженности во всем регионе. Тесно сотрудничая с Казахстаном, она может превратить ОДКБ в более эффективный инструмент предотвращения, обуздания и урегулирования конфликтов. Центральное место во внешнеполитическом курсе России на ее протяженном южном фланге должно занимать ослабление религиозного экстремизма и укрепление умеренных сил.
И так, перед нами фундаментальный, хотя и неоднозначный труд, посвященный широкому комплексу проблем, связанных с анализом результатов двадцатилетнего периода постсоветского развития России и не только ее. Не со всеми выводами автора можно и нужно соглашаться. Это относится в первую очередь к той легкости, с какой автор обошел многие неудобные сюжеты, напрямую связанные с процессом распада Советского Союза. Для Д.Тренина (пусть с оговорками) это несомненное благо, покончившее с давней имперской традицией России.
Что касается геополитики и сферы международных отношений, то и здесь автор прибегает к двойным стандартам, видя во внешней политике России (которая представляется ему чередой неудач) или недальновидные ошибки, или злой умысел. Тем не менее, это без сомнения глубокий и оригинальный труд, без знакомства с которым не только невозможно понять суть и механизмы событий 1991-2000-х годов, но и получить представление о том, куда движется «постимперская» Россия и все постсоветское пространство.