Отношения Германии и Украины устроены парадоксальным образом. С одной стороны, страны можно назвать стратегическими союзниками, они активно сотрудничают, а немецкая поддержка играет важную роль и в сближении Украины с Западом, и в противостоянии российскому вторжению. С другой — в публичном поле между Киевом и Берлином регулярно происходят громкие скандалы, звучат взаимные обвинения и претензии.
Такой контраст неслучаен и связан, прежде всего, с тем, как по-разному две страны воспринимают Россию. 2022 год и российская агрессия против Украины значительно уменьшили эту разницу, но не устранили полностью — она по-прежнему велика во многих вопросах, вроде того, что может стать приемлемым итогом российско-украинской войны. А значит, репутация у украинско-немецких отношений и дальше будет хуже, чем их реальное содержание.
Сотрудничать нельзя изолировать
Все последние годы главным источником проблем в отношениях Украины и Германии оставалось разное восприятие России и исходящей от нее угрозы. С 2014 года, после аннексии Крыма и начала боев в Донбассе, Киев предпочитал обсуждать с европейцами, включая немцев, несколько довольно конкретных тем: безопасность и оборону, финансовую помощь и санкции против России.
У Берлина приоритеты были иные — там чаще говорили о необходимости реформировать Украину, о борьбе с коррупцией и качественной трансформации украинской политической системы. Руководство Германии хотело, чтобы Украина стала примером успешных прозападных и либеральных изменений в стране, которая решила уйти от российского влияния и выбрать европейский путь. И чем дальше, тем больше напряжения в отношениях генерировало это расхождение приоритетов.
Исходящая от России военно-политическая угроза для немецкого общества была куда менее очевидной, чем для украинского. Традиции «восточной политики» Вилли Брандта и его последовательницы в этой области Ангелы Меркель убедили многих в том, что с Россией стоит сотрудничать, а ее угрозы и действия — не более чем попытки отстаивать свои интересы и «красные линии» в противостоянии с США. Франция и Германия последовательно выступали за вовлечение России в европейские дела в области безопасности. В том числе поэтому европейцы скептически воспринимали предупреждения о возможности полномасштабного вторжения России в Украину.
В Украине в таком ходе мысли видели признаки слабости, нерешительности, а может быть, даже коррупции. В Германии же многие считали украинцев слишком радикальными, недальновидными и раздувающими российскую угрозу ради собственной выгоды.
Естественно, события 2013–2014 годов несколько поколебали веру немецкого истеблишмента в конструктивное сотрудничество с Россией. Германия ввела антироссийские санкции, ограничив торгово-экономические и политические связи. Но Меркель продолжала верить в идею «новой восточной политики» и пыталась вернуть Россию на путь праведный, вовлекая в ситуативное сотрудничество, — например, добиваясь заморозки конфликта с Украиной на базе Минских соглашений. В 2016–2020 годах, когда Европа восстанавливала более-менее нормальное сотрудничество с Россией, все громче звучали призывы ослабить санкции, а европейские лидеры снова начали ездить в Москву.
Одна из причин такого поворота в политике европейцев — разочарование в том, как развивалась ситуация в самой Украине. Крушение режима Виктора Януковича и приход к власти прозападных политиков во главе с Петром Порошенко вселили в Запад надежду: теперь Украина проведет реформы и станет примером трансформации из неэффективного постсоветского государства в сильную либерально-демократическую страну. Но этого не произошло. При президенте Порошенко старый олигархический консенсус — ядро политической системы постсоветской Украины — возродился. А масштабы «глубинного государства» даже увеличились.
Кроме того, Порошенко часто манипулировал темой евроинтеграции ради повышения рейтинга и усиления своей легитимности. О внедрении фундаментальных изменений в экономику, социальную политику, финансовый сектор, правоохранительную и судебную систему речи не шло. Украинское руководство рассматривало некоторые из предлагаемых европейцами реформ как угрозу доминированию олигархов, в чьих рядах был и сам Порошенко.
Европу раздражала такая медлительность реформ. Разочарование в Украине и усталость от конфликта с Россией (в сочетании с серьезными экономическими потерями от санкций) добавили аргументов немецким сторонникам возвращения отношений с Москвой к business as usual. Это ухудшило отношения Украины и Германии, породив немало конфликтов вроде публичных споров вокруг строительства трубопровода «Северный поток — 2» в 2017–2021 годах.
Тогда в общественном мнении Украины закрепился нарратив про «предательство Германии», которая якобы «сливает» Украину России. А в Берлине росло раздражение и недовольство острой критикой со стороны Киева, который позволял себе такие нападки, не выполняя собственные обязательства по реформам.
Многие в Германии всегда считали Украину негласной сферой влияния России, а потому были готовы рассматривать партнерство с Киевом только в менее амбициозных форматах, чем полноценная интеграция в евроатлантические структуры. Начатый в 2009 году с участием Украины проект «Восточное партнерство» выступал своеобразным заменителем вступления в Евросоюз — по крайней мере, с точки зрения Германии.
Берлин не решался форсировать евроинтеграцию Киева, опасаясь силовой реакции Москвы, но вот эта реакция произошла и бояться уже нечего. Кроме того, пойдя ва-банк, Россия продемонстрировала: она не хочет быть предсказуемым и конструктивным партнером Запада, она хочет его обрушения.
После 24 февраля 2022 года Германия не могла позволить себе молча наблюдать за очередным, уже прямым, нападением на европейскую архитектуру безопасности. И она решилась на резкий разворот. Многолетняя политика Меркель на российском направлении окончательно ушла в прошлое.
Прощения нет
После 24 февраля позиции Киева в споре с Берлином о России заметно усилились. Российское вторжение дало возможность украинским властям не только заострить внимание на необходимости военных поставок, но и ужесточить публичную риторику, не стесняясь жестко критиковать Германию за медлительность и излишнюю осторожность.
Украина получила моральное право давить на немецкое руководство, пользуясь огромной общественной поддержкой в странах Евросоюза, а также помощью и лоббистскими усилиями стран-соседей во главе с Польшей. Отсюда аномально резкие для дипломата комментарии Андрея Мельника, занимавшего пост посла Украины в Германии.
Впрочем, все эти изменения не улучшили отношения Германии с Украиной — слишком сильной оказалась всеобщая политико-идеологическая поляризация из-за войны. Эмоциональное потрясение, обрушившееся на украинское общество, неминуемо привело к поиску виноватых. Германия как негласный лидер ЕС, от которого все ждали более жесткого отпора России, быстро стала объектом критики разных общественных сил в Украине.
С одной стороны, эта критика действительно помогла Киеву подтолкнуть Берлин к тому, чтобы активнее поддерживать Украину. С другой — публичные конфликты и перепалки (как, например, посла Мельника с канцлером Олафом Шольцем) оставили негативный отпечаток на двусторонних отношениях.
Сказывается и наследие эпохи Меркель. В Украине бывшего канцлера считают отчасти виноватой в начале войны и припоминают ей все: от «Северных потоков» до призывов снимать с России санкции и попыток склонить Киев к компромиссу по Минским соглашениям, где даже не упоминался вопрос Крыма. У Меркель плохая репутация в Украине и лучше она не становится. А недавние призывы экс-канцлера к переговорам с Россией только добавляют негатива.
Также война сузила повестку отношений до вопросов безопасности и военных поставок, оставляя мало пространства для диалога по другим темам. Во многом это произошло из-за того, что у Украины сейчас в приоритете оборона, а успехи в перезапуске экономики и других реформах остаются скромными.
Наконец, улучшению отношений двух стран мешает разное восприятие хода войны и перспектив ее завершения. В Киеве считают, что времени у Украины нет: боевые действия быстро съедают ресурсы, ухудшая гуманитарную ситуацию, а затягивание войны неминуемо приведет к усталости от нее на Западе, который будет все активнее призывать к заморозке конфликта. Отсюда активные призывы украинского руководства быстрее предоставить необходимое вооружение для вытеснения российских войск хотя бы с территорий, захваченных после 24 февраля.
В Германии же не могут так быстро удовлетворить все запросы украинской стороны. А часть элит вообще не хочет этого делать, опасаясь столкновения между НАТО и Россией или, хуже всего, применения Москвой ядерного оружия.
Так или иначе, несмотря на остающиеся противоречия между двумя странами, российское вторжение в Украину подтолкнуло Германию к тому, чтобы переосмыслить свою роль в ЕС. Теперь она пытается закрепиться в роли европейского лидера не только в экономике, но и в области обороны и безопасности. Война окончательно исключила возможность создания немецко-российского партнерства в евразийской архитектуре безопасности, из-за чего Берлин переходит к более активному сдерживанию Москвы, частично возрождая некоторые практики холодной войны.
При этом любое сдерживание России будет невозможно без активного участия Украины, что предполагает ее интеграцию в западные структуры в той или иной форме. Этому уже способствует увеличивающееся военно-оборонное сотрудничество.
Однако Германии будет непросто добиться полного доверия Украины. В коллективной памяти украинцев на какое-то время останутся воспоминания о роли немцев в «умиротворении агрессора» в 2014–2022 годах. А без перезапуска экономики Украины и ее перехода на военные рельсы отношения с Германией рискуют остаться в узком коридоре из все тех же тем — военные поставки, финансовая и гуманитарная помощь, санкционное давление. Это может ограничить и затормозить развитие немецко-украинских отношений в новой, послевоенной реальности.
Скорее всего, внешняя политика Украины хоть и останется прозападной и нацеленной на интеграцию в евроатлантические структуры, но будет также стремиться усилить региональные партнерства с Турцией, Польшей, странами Балтии и Великобританией в противовес влиянию Германии и Франции, к которым у Киева не будет полного доверия в вопросах России. Также не исключено, что Берлин и Киев разойдутся и по вопросу того, как в будущем сдерживать Россию. В Украине не захотят превращаться в очередной буфер между Западом и РФ, в то время как в Германии будут всерьез рассматривать такой вариант, опасаясь очередной войны или ядерных угроз из Москвы.
Так что проблемы в отношениях двух стран вряд ли исчезнут в ближайшее время. Для прорыва Германии нужно будет попытаться выйти за рамки своих старых концептов и стереотипов, а Украине — преодолеть последствия войны, выстроить новую экономику и представить план развития на ближайшие десятилетия, понятный западным партнерам.
