Помимо перекочевавшего в новые европейские языки слова poeta, обозначавшего крепкого сочинителя-профессионала, у древних римлян имелось еще и слово vates для литератора боговдохновенного — находящегося, так сказать, на прямой связи с космосом и транслирующего оттуда чистые смыслы. На протяжении 1990-х и значительной части 2000-х функцию такого писателя-vates для российского читателя выполнял Виктор Пелевин.
Каждая его книга так или иначе кристаллизировала и толковала самые важные и трудные для понимания тенденции — от распада СССР до первичного накопления капитала и от нового для советского человека феномена рекламы до публичного бытования наркотиков. Эпохи, а вместе с ними и тенденции в то время сменялись на удивление быстро, а потому работы Пелевину хватало.
В 1991 году в романе «Омон Ра» писатель с редкой прозорливостью поставил жирную точку в советском проекте, использовав для этого самую светлую из советских мифологем — освоение космоса. «Чапаев и пустота» в 1996-м стал предельно ясным осмыслением середины 90-х с их бандитизмом, общим раздраем, латиноамериканскими сериалами, малиновыми пиджаками и массовыми духовными исканиями.
1999 год ознаменовался величайшим триумфом Пелевина — роман «Generation П», главный в постсоветской литературе источник афоризмов и мемов, стал общероссийским бестселлером. За первые два месяца было продано 70 000 экземпляров, а общий тираж за год перевалил за 300 000. Летом 1999-го невозможно было проехать в метро, не встретив хотя бы двух-трех человек с книгой в яркой обложке с портретом Че Гевары. В «Generation П» писатель подвел итог эпохе 90-х в целом и предугадал приход «путинской стабильности».
И так далее в том же духе — до начала 2010-х с большим или меньшим успехом Пелевин предлагал иронические, но при этом емкие и удобные интерпретации современности. С начала нулевых писатель исчез из медийного пространства, перестал давать интервью и выступать на публике, но слава его только крепла, шутки шли в народ, а предложенные мыслительные модели радостно прикладывались к самым разным объектам.
Однако десять лет назад Пелевин частично пересмотрел свою писательскую стратегию. Из оракула, вещающего редко, но громко, он переквалифицировался в пророка поменьше, зато ежегодного. Начиная с «Бэтмана Аполло», вышедшего в 2013-м, и по сегодняшний день Пелевин выпускает по роману каждую осень, в метафорической форме суммируя и концептуализируя главные события и впечатления прошедшего года.
Злые языки, комментируя превращение пелевинской прозы в литературно-аналитический ежегодник, утверждают, что писателя подгоняет кабальный контракт с издательством «Эксмо». Это не так: все романы Пелевина продаются и покупаются поштучно через представляющее интересы писателя Агентство ФТМ, и издатель до конца весны не знает точно, ждать ему в этом году новой книги, или Виктор Олегович сделает перерыв.
Эта новая форма бытования Пелевина представляет собой нечто среднее между творческим послушанием и коммерческим предприятием. Вторую составляющую нельзя совсем уж сбрасывать со счетов (писатель живет исключительно на свои литературные заработки в России — за ее пределами он известен слабо, а снятые по его книгам фильмы крайне неуспешны во всех смыслах слова), но превалирует очевидно первая. Похоже, Пелевин и правда видит свою миссию в том, чтобы препарировать происходящее с родиной и с нами в режиме реального времени, предлагая читателю своеобразную рамку — не столько прямой комментарий к событиям и фактам, сколько гадательную таблицу для их расшифровки.
На протяжении последних десяти лет романы Пелевина оставались причудливо разнообразными. Они соединялись в циклы с более ранними книгами (к примеру, «Бэтман Аполло» продолжал вампирскую линейку, отдельные отзвуки которой позже всплыли в «Transhumanism Inc.»), перекликались и зарифмовывались друг с другом, играли разными жанрами — от детектива в «iPhuck 10» до исторического романа в «Непобедимом солнце».
Автор издевался над самыми разными объектами в диапазоне от социальных сетей до движения metoo, от искусственного интеллекта до присоединения Крыма и от русского рэпа до современного искусства. Неизменным оставался лишь ключевой принцип, лежащий в фундаменте проекта в целом. Проще всего его сформулировать как «и нашим, и вашим» или, вернее, «ни нашим, ни вашим».
Оставаясь писателем заостренно политическим, Пелевин, тем не менее, никак не поддавался локализации на шкале «либерализм — традиционализм». Стоило одной партии с осторожным ликованием записать его в «свои», как он немедленно обрушивался на их ценности с максимально едкой сатирой.
Пожалуй, ярче всего идеи писателя оформились в романе 2016 года «Лампа Мафусаила». В нем сообщалось, что наш мир захвачен двумя могущественными инопланетными расами — бородачами и рептилоидами (земные их воплощения именуются «чекистами» и «масонами»). Бородачи покровительствуют России, рептилоиды — Западу, но вторые изгнали конкурентов из пространства настоящего.
Именно поэтому у России великое прошлое и великое будущее, а вот с днем сегодняшним дело категорически не ладится. И глобальная битва между бородачами и рептилоидами, а также их человеческими протеже, это битва за настоящее, которое рептилоиды пытаются любой ценой удержать, а бородачи — захватить.
Битва эта иллюзорна по своей природе, не имеет ни начала, ни конца, победа в ней невозможна, а значит, единственный выход с поля боя — того самого, на котором, по Пелевину, на ветру гудят тысячи погремушек из расписной человеческой кожи, пробуждая радость в сердце Верховного Божества — возможен только в какую-то третью сторону. Не вправо, не влево, а, если так можно выразиться, вбок — в пространство внутреннего, духовного, трансцендентного.
Амбивалентность, которую российское общество не спустило бы ни одному другому автору, Пелевину много лет сходила с рук. Главным образом за счет того, что оставляла широкое пространство для интерпретации — особенно с учетом того, что изловить самого писателя и допросить его с пристрастием было невозможно.
Разные группы (да и просто разные люди) вчитывали в пелевинские тексты разные утверждения, которые, сталкиваясь, пересекаясь и перенакладываясь, формировали пространство коммуникации. Пелевин, демонстративно сохраняя положение «над схваткой», оказывался таким образом своеобразным коммутатором — точкой, где мог происходить диалог между носителями самых разных ценностей и идеалов.
Даже прошлогодний роман «КГБТ+», вышедший уже после начала войны с Украиной и не содержавший ни однозначного осуждения, ни однозначной поддержки вторжения, был принят и критикой, и широким спектром читателей весьма благожелательно. В ситуации тотальной дезориентации и шока привычный пелевинский тезис про то, что война идет вечно, что пространство ее — это в первую очередь сердце самого человека, и что с нее можно дезертировать, просто открыв в этом самом сердце дверь в иное измерение, — звучал если не свежо, то во всяком случае актуально и утешительно.
В этом году в новом романе писателя «Путешествие в Элевсин» тезис остается, в общем, неизменным. И, пожалуй, на сей раз это вызывает больше вопросов.
«Путешествие в Элевсин» продолжает условную трилогию, начатую в 2021 году романом в рассказах «Transhumanism Inc.» и продолженную уже упомянутым «КГБТ+». Мир живых людей изрядно обмелел, поскучнел и измельчал, а правит им теперь каста «баночников» или «банкиров» — богатеев, сумевших добиться некоего подобия бессмертия.
После смерти физического тела их мозги переносят в специальные подземные банки, где корпорация Transhumanism Inc. погружает счастливцев (или страдальцев — тут уж как посмотреть) в бесконечные виртуальные проекции. Баночники могут участвовать в происходящем на земле — так, вся правящая элита давно переселилась под землю и, по большому счету, происходящее на поверхности для них нечто вроде настольной игры на деньги. Но могут и полностью отрешиться от земных хлопот и проводить вечность за вечностью в разного рода симуляциях — например, в мире ROMA-3, где по большей части разворачивается действие романа.
Название симуляции отсылает сразу и к Третьему Риму, и к самому неспокойному периоду римской истории — III веку нашей эры, когда без малого за сто лет на престоле сменилось около 50 императоров. Правящий здесь император Порфирий (преданный читатель Пелевина без труда узнает в нем литературно-полицейский алгоритм по имени Порфирий Петрович из романа 2017 года «iPhuck 10»), похоже, задумал недоброе — сговорившись с другими могучими алгоритмами, он замышляет баночный — а возможно, не только баночный — апокалипсис.
Разгадать его намерения, а в случае чего и остановить, должен агент службы безопасности корпорации Transhumanism Inc. Маркус Зоргенфрей — в мире ROMA-3 он скрывается под личиной мелкого вавилонского жреца, а после — гладиатора, которому в духе «Героя» Чжана Имоу удается пробиться в приближенные императора.
Пелевин думает о Римской империи уже не в первый раз — роман 2020 года «Непобедимое солнце» тоже переносил читателя в Древний Рим, в тот же суматошный и кровавый III век. Более того — не только антураж, но и развязка «Путешествия в Элевсин» фактически зеркалит развязку «Непобедимого солнца»: герой оказывается перед экзистенциальным выбором, а перед этим обнаруживает, что борьба противоположностей, в которой он, как ему казалось, деятельно участвовал на одной из сторон, в действительности происходила в его собственной голове.
Интересно, что в прошлый раз Пелевин расчехлял тему Римской империи именно в 2020-м, когда его ежегодный проект впервые дал сбой. Обычно писатель заканчивает работу над романом в апреле-мае, но в тот раз в его рабочие планы вторгся черный лебедь в виде ковида. В результате Пелевину, похоже, пришлось доставать из стола незаконченную заготовку в виде истории про императоров Каракаллу и Элагабала, а в конце привинчивать небольшую и довольно искусственную завитушку о пандемии как побочном эффекте несостоявшегося конца света — видимо, в надежде на то, что эффектный сеттинг вытянет отсутствие высказывания по существу.
На сей раз эффектный, спору нет, сеттинг (Пелевин украшает роман богатыми спецэффектами — в частности сценой гладиаторского боя в лучших традициях «Спартака» Рафаэлло Джованьоли) тоже кое-что вытягивает, но опять же не все. При всем своем динамизме «Путешествие в Элевсин» кажется вещью разочаровывающе пустоватой и банальной. Дежурная мантра про выход вбок и дверь в собственном сердце (или, если угодно, голове) в этом году работает куда хуже, чем год назад.
Проще всего в этой ситуации сказать, что Пелевин «исписался» и больше «не тот» — этот упрек писателю адресуют ежегодно (точно так же, как ежегодно кто-то обязательно провозглашает, что именно этот роман у него самый лучший). Можно предположить, что принцип «ни нашим, ни вашим» не работает во времена, когда мощный общественный императив состоит в том, чтобы максимально четко и публично определиться, «за красных» ты или «за белых».
Ни то, ни другое не будет справедливо в полной мере. Ожидать от Пелевина однозначности и ясной «позиции» после 30 лет любовно лелеемой амбивалентности так же наивно, как рассчитывать на большое интервью на канале «Дождь» (или, напротив, «Russia Today»). Скорее претензию правильно будет адресовать не Пелевину (который по-прежнему вполне себе «тот» и определенно не «исписался»), но его читателям и, шире, обществу в целом.
Разные общественные фракции, раньше испытывавшие потребность в пространстве коммуникации и готовые использовать романы Пелевина в качестве площадки для полилога, сегодня резко радикализировались и, как результат, разошлись по своим углам и повернулись друг к другу спиной. Взаимодействие между «масонами» и «чекистами», по сути дела, прекратилось, пространство неопределенности схлопывается, и высказывание в духе «ни вашим, ни нашим» повисает в пустоте и теряет адресата, не попадая ни в «наших», ни в «ваших» в совершенно буквальном смысле. Без игривых кавычек.
