Совсем скоро тема российских президентских выборов окончательно уйдет из повестки. Обсуждать итоги голосования не интересно ни лоялистам, ни критикам режима. Первые чаще всего теряют интерес к выборам сразу после посещения избирательных участков —ведь итоги заранее понятны и сюрпризы едва ли возможны. Вторые активно агитируют за бойкот, порчу бюллетеней и другие способы самопрезентации накануне, но по мере получения результатов снова погружаются в депрессию.
Последние памятные выборы прошли в России в 2013 году — тогда Алексей Навальный и Сергей Собянин боролись за пост мэра Москвы. Нюансы последующих избирательных кампаний вспомнят лишь профессионалы. Те же предыдущие президентские выборы 2018 года если чем и запомнились, то разве что выдвижением Ксении Собчак. Вот и сейчас контекст кампании выглядит заметно более интересным, чем непосредственное содержание и итог избирательной процедуры.
Споры о послевкусии
Сразу после выборов в России начались споры о том, насколько комфортны итоги голосования для самой российской власти. Тут популярны две позиции. Первая — что случилась «передозировка»: система не смогла найти оптимальный баланс между рекордными показателями и соображениями легитимности. Результат — 87,28% «за» Путина при явке 73,33% — многим кажется избыточным: практических задач, для решения которых потребовалась бы такая тотальная поддержка, накануне выборов не просматривалось.
Второй подход состоит в том, что все прошло отлично. Российские руководители получили подтверждение собственной картины мира, согласно которой в стране наблюдаются небывалый патриотический подъем и консолидация вокруг власти. А то, что цифры оказались выше ожидаемых, — совсем не страшно. Тем более что такой итог можно было легко предсказать, исходя из набора кандидатов.
В этом смысле речь шла о повторении сценария выборов-2004, когда Путин «противостоял» не самым выразительным политикам вроде вечного Николая Харитонова, Олега Малышкина из ЛДПР (он получил тогда даже меньше, чем сейчас Леонид Слуцкий) и Сергея Миронова с 0,75% голосов. Поэтому даже критики режима, рассуждая о достоверности результатов, не настаивают на том, что в честной борьбе Николай Харитонов, Леонид Слуцкий и Владислав Даванков получили бы значительно больше.
В любой системе эмоциональная реакция руководителей на достигнутые результаты всегда малопредсказуема, а спонтанность ответных решений — один из инструментов «магии власти». Например, в 2016 году по итогам внешне благополучных для «Единой России» выборов в Госдуму сменилось руководство внутриполитического блока президентской администрации. Однако после нынешних выборов пока не прозвучало сигналов, что полученные рекордные результаты чем-то опасны. Скепсис и ирония со стороны части общества не имеют критического значения для российской власти, такие настроения можно просто проигнорировать.
Обошлось и без особых неприятностей на внешнем контуре. Единственной проблемой стала неспешность многих стран в отправке поздравлений Путину. Даже государства, с которыми успешно наводились мосты — Турция, Китай, ОАЭ, Саудовская Аравия, — выдержали паузу в несколько часов. А, например, о поздравлениях со стороны лидеров Бразилии и ЮАР (соратников по БРИКС) стало известно лишь вечером 20 марта.
Однако главное, что сценарий непризнания результатов выборов, который ранее не раз озвучивался на Западе, так и остался лишь на уровне риторики. Западные страны просто уклонились от поздравлений, но обозначили при этом готовность работать с Москвой с учетом сложившихся реалий.
Без наказаний
Если неожиданных результатов от российских выборов ждать не принято, то кадровые перестановки по их итогам все-таки случаются. Принято считать, что Кремль стремится держать губернаторов в страхе: не достигнут целевых показателей — будут жестко наказаны. Сейчас в лагерь провинившихся регионов можно отнести Карелию, Ненецкий автономный округ, а также Архангельскую и Вологодскую области — там Путин получил менее 80% голосов. Явка ниже 65% зафиксирована в Карелии, Коми, Удмуртии, Алтайском и Хабаровском краях, Иркутской, Новосибирской и Томской областях.
Однако представление о неизбежности наказания аутсайдеров — это стереотип, более актуальный для 2000-х — первой половины 2010-х годов. Позднее ситуация изменилась. Показательны, например, последствия выборов в Госдуму в 2016 году. После голосования главой политблока президентской администрации вместо Вячеслава Володина стал Сергей Кириенко, который избирательную кампанию не курировал и не проявил особого интереса к наказанию отстающих.
В течение первого года после выборов 17 из 18 лидеров регионов, где «Единая Россия» получила минимальный результат (35–40%), сохранили свои должности. Заменили тогда только главу Карелии. Мэр Москвы и губернатор Костромской области работают в должности до сих пор, а глава Амурской области впоследствии даже получил повышение до уровня федерального министра.
Несколько более жесткой была реакция на итоги президентских выборов 2018 года: спустя два месяца должностей лишились главы Якутии и Алтайского края — двух регионов, где Путин получил менее 65% голосов. Между тем шедшие на 3–5-х местах главы Приморья, Хабаровского края и Хакасии получили возможность пойти на новые региональные выборы (впрочем, все трое их проиграли).
На выборах в Госдуму в 2021 году «Единая Россия» проиграла по спискам КПРФ в четырех регионах, но сместили только главу Марий Эл. Более того, губернатор Ненецкого автономного округа Юрий Бездудный, который не только позволил коммунистам победить на выборах-2021, но и не обеспечил должного результата в ходе голосования по поправкам к Конституции («против» выступили 55%), до сих пор остается на прежнем месте.
Скромные показатели явки и не слишком высокий процент поддержки кандидата или партии власти могут быть поводами для замены главы региона, но не ее причинами. Да и сам разброс результатов в разных регионах РФ для власти не критичен. Общую атмосферу «электорального праздника» это не портит.
Жизнь после выборов
Теперь, когда ЦИК подвел черту под избирательной кампанией, на первый план окончательно вышли другие вопросы — о грядущих переменах в органах исполнительной власти и содержании будущего курса властей.
Прогнозы по первому вопросу пока преждевременны. Похоже, что досрочных замен министров и чиновников президентской администрации не будет до майской инаугурации Путина. И в любом случае кадровые перестановки будут готовиться в режиме спецоперации, когда информационного шума больше, чем достоверных утечек.
Что касается дальнейших направлений политики, то тут можно предсказывать: власти пойдут на непопулярные шаги, как это было с пенсионной реформой 2018 года, проведенной как раз после президентских выборов. На этот раз самой жесткой мерой могла бы стать вторая волна мобилизации, которую явно не хотели форсировать до конца избирательной кампании. В течение 2023 года и в начале 2024-го для нее готовилась нормативная база, но до сих пор не появилось никаких внятных сигналов о готовности власти пойти на такой потенциально рискованный шаг.
Другая спорная мера, которую Путин осторожно проанонсировал в февральском послании Федеральному собранию, — это налоговая реформа, подразумевающая введение прогрессивной шкалы налогообложения. Власти редко подают эту реформу как шаг к большей социальной справедливости, ведь снижения нагрузки на беднейшие слои населения не предполагается.
Основная интрига связана со сроками вступления в действие повышенных налогов на прибыль и размером новых ставок. В СМИ звучат разные прогнозы. По самому радикальному, повышенную ставку введут для доходов от 1 млн рублей в год. И это затронет заметное число граждан, ведь Минэкономразвития прогнозирует в 2024 году среднегодовую зарплату на уровне около 750 тыс. рублей, а в Москве эта цифра, по многим оценкам, уже превышает 1 млн.
А вот делать исходя из избирательной кампании какие-то прогнозы насчет дальнейшего политического курса не получится: внятных сигналов не было. Например, предположения о том, что выборы станут поводом к дальнейшему сокращению границ допустимого (чаще всего речь шла о блокировке Youtube и VPN-сервисов), пока не оправдываются (впрочем, и времени прошло слишком мало). То же самое можно сказать и о масштабном наступлении, перспективы начала которого ранее связывали с выборами. Пока главной военной победой года для РФ остается взятие Авдеевки, где до войны жило 30 тысяч человек.
С другой стороны, в ходе кампании не было и сигналов о том, что уже достигнутые результаты — это победа и доказательство того, что все цели уже достигнуты, а значит, можно и остановиться. Не было даже разговоров о возможности активизировать переговорный процесс.
С символической точки зрения значимым мог стать созыв коллегии ФСБ 19 марта. Однако Путин свел свое выступление к одной мысли — о неизбежности наказания диверсионных групп, проникших в Белгородскую область.
Рутинная процедура
По данным регулярных опросов, которые проводит фонд «Общественное мнение», всего 3% россиян назвали прошедшие президентские выборы главным событием середины марта. В российском обществе есть запрос на корректировку политического курса, но граждане не рассматривают выборы в качестве эффективного способа добиться каких-либо изменений. Характер выработки ключевых решений российским руководством был и продолжит оставаться максимально закрытым.
В свою очередь, власть в рамках выборов не запрашивала мандат на какие-либо действия и не искала одобрения уже совершенных шагов. Смысл голосования свелся к новому подтверждению карт-бланша на принятие решений, соответствующих представлениям руководства страны о прекрасном. Правда, избирательная кампания так и не внесла никакой ясности относительно этих представлений.
Итоги голосования показали, что российские власти по-прежнему успешно купируют альтернативные центры влияния и сохраняют устойчивые позиции, несмотря на проблемы с национальной безопасностью. Украинские удары по российской территории (включая атаки на НПЗ или обстрелы Белгородской области) оказались скорее фоном, но не помехой для голосования. Пока они никак не отражаются на отношениях избирателей с властью.
В глазах обывателей сообщения о взрывах и сбитых беспилотниках стали элементом рутины, вроде новостей спорта или погоды. У россиян не возникло ни потребности в действенных шагах по поддержке власти (за исключением участия в сугубо формальном электоральном ритуале), ни желания обвинять высшее руководство страны в пассивности и бездействии в защите «старых» российских территорий.
Если вы хотите поделиться материалом с пользователем, находящимся на территории России, используйте эту ссылку — она откроется без VPN.
