Обнародованные Владимиром Путиным изменения российской ядерной доктрины, принятой еще в 2020 году, на первый взгляд выглядят пугающе. Взять хотя бы тезис о том, что власти РФ теперь начнут рассматривать возможность использования ядерного оружия при получении информации не только о старте баллистических ракет (как было до этого), но и о массовом пересечении границы беспилотниками.
Однако ядерная доктрина — это не четкий сценарий, при котором после подобной атаки загорается красная лампочка и в ответ обязательно летит ядерная ракета. Речь идет о военно-политическом инструменте в руках власти, который может быть задействован в случае появления угрозы ее существованию. Точно так же было и до этого.
Больше слов
Постоянное совещание Совбеза РФ по ядерному сдерживанию — формат, о котором еще недавно слышали немногие. 25 сентября впервые в истории мероприятие, которое проводится дважды в год, транслировалось в прямом эфире. И это неслучайно — как и вечернее время начала заседания. Речь шла о явной попытке привлечь внимание США, где как раз начинался рабочий день.
Встречаясь с российскими силовиками, Путин на самом деле обращался к Вашингтону, который в РФ считают главным геополитическим противником, главным «подстрекателем военной агрессии киевского режима» и главным проводником «агрессивной политики НАТО». На следующий день после заседания Совбеза пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков прямо признал: это был сигнал Западу.
В своем публичном выступлении Путин сразу заявил, что корректировка «Основ государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания» (ядерной доктрины) — это следствие «динамичного изменения современной военно-политической обстановки». То есть война в Украине идет не так, как хотелось бы Москве, и на этом фоне ядерная доктрина стала не документом, определяющим стратегию РФ, а тактическим механизмом решения проблем «здесь и сейчас».
Изменения в ядерной доктрине напрашивались. Россия давно была недовольна политикой так называемого коллективного Запада: проводимые Москвой красные линии, касающиеся помощи Украине, пересекались раз за разом. Теперь на повестке — снятие Западом запретов на удары дальнобойными ракетами по военным базам и аэродромам в глубине территории России.
Если цель Москвы — оказать давление на Запад, не усиливая при этом реальную политику ядерного сдерживания на суше, воздухе и на море, то изменение доктрины — это самое действенное и безопасное решение. Неслучайно в начале выступления Путин назвал использование ядерных сил «крайней мерой защиты суверенитета страны». То есть уже из вступления можно было сделать вывод, что ядерная доктрина — это не прописанный сценарий, четко определяющий, что при такой-то атаке начинается ядерная война. Использование ядерного оружия — это всегда ответ на совокупность факторов. Решение, основанное на анализе того, как развиваются военные угрозы. Не только военный, но и политический ответ.
Таким образом, меры по расширению или уточнению условий применения ядерного оружия в доктрине не безусловны. Тем не менее сами по себе заявления Путина как элемент ядерного шантажа тоже показательны.
Так, президент заявил, что в обновленной редакции доктрины агрессия против России со стороны любого неядерного государства, но с участием или при поддержке ядерного государства будет рассматриваться как их совместное нападение на РФ. Звучит грозно, но, по сути, эта формулировка содержится в Будапештском меморандуме 1994 года.
Тогда Россия, США и Великобритания подтвердили «в отношении Украины обязательство не применять ядерное оружие против любого государства — участника Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающего ядерным оружием». Но дальше они оговорились, что это положение не действует в случае нападения такой неядерной страны совместно или в рамках союза с государством, обладающим ядерным оружием.
При желании сотрудничество Киева с Вашингтоном и Лондоном легко укладывается в такую формулировку, теперь подтвержденную и в российской ядерной доктрине. То есть у руководства РФ появился повод еще активнее повторять ядерные угрозы, при этом намеренно создавая ситуацию неопределенности. Ведь, с одной стороны, «совместное нападение» — это вероятный намек на то, что Россия может применить ядерное оружие и против союзного Киеву ядерного государства. Но с другой — такая возможность прямо не фиксируется.
Кроме того, нет четкой расшифровки того, что такое «участие» и «поддержка». А значит, при дальнейшей помощи Украине Запад должен будет постоянно соотносить ее масштабы с вероятностью ядерного ответа Москвы. Примечательно, что Песков на следующий день после выступления Путина дал понять: новая версия российской ядерной доктрины (в отличие от версии 2020 года) вообще может остаться неопубликованной.
Старая суть
Ту же цель — создание нервозной неопределенности — преследует и обновление пункта, согласно которому раньше условием применения ядерного оружия была информация о старте баллистических ракет, атакующих территорию России или ее союзников. Теперь ядерный ответ возможен на атаку практически всех видов и средств воздушно-космического нападения: от беспилотников до стратегических самолетов. Как и в текущей доктрине, ответный ядерный удар будет возможен независимо от типа боевого оснащения нацеленных на РФ вооружений.
То есть Россия формально расширяет свои возможности для первого ядерного удара. Однако Путин упомянул, что речь идет только о массированном старте, а не об одиночных или групповых вылетах или пусках. Такая массированная атака и в рамках старой доктрины могла быть поводом к ядерному ответу — если бы была признана «угрожающей существованию России» или нацеленной на «критически важные объекты, вывод из строя которых приведет к срыву ответных действий ядерных сил».
Еще одно мнимое нововведение — прикрытие Беларуси ядерным зонтиком в случае агрессии с применением любых обычных вооружений (а не как раньше — в случае атаки на нее баллистическими ракетами или любым оружием массового поражения). Это дополнение фактически подтверждает Военную доктрину Союзного государства 2021 года. Любые насильственные действия, направленные против одного из участников соглашения, там рассматриваются как посягательство на Союзное государство — с последствиями в виде ответных мер с использованием всех имеющихся сил и средств. То есть и ядерного оружия.
Тактическое ядерное оружие активно использовалось на совместных российско-белорусских учениях с 1990-х годов. А с недавним размещением на территории республики оно окончательно закрепилось в качестве средства ядерного сдерживания неприятелей Минска.
Обнародованные изменения в ядерной доктрине позволили уточнить некоторые нюансы. Но в целом они лишь подтвердили уже устоявшиеся в военной практике России принципы. Участие ядерных государств в агрессии со стороны неядерных стран опасно перерастанием в глобальный конфликт. Нанести критический ущерб можно не только баллистическими ракетами. Беларусь защищена, в том числе и ядерным оружием. Все это было известно и до заседания Совбеза.
Фундаментальное условие использования Россией ядерного оружия остается неизменным: худший сценарий станет возможен в случае угрозы самому существованию государства. Или, точнее сказать, существованию текущей власти, а также российскому ядерному величию — основе, на которой и базируется режим.
Ссылка, которая откроется без VPN - здесь.
