В прошлом году акции Николая Патрушева, Сергея Шойгу, Андрея Турчака и ряда других влиятельных представителей российской власти неожиданно пошли вниз. Они скатились вниз во властной иерархии на гораздо менее значимые и перспективные посты. Правда, дальнейшее поведение попавших в опалу сановников продемонстрировало существенное изменение правил игры. Патрушев, Шойгу и Турчак не ушли в тень в ожидании путинской милости. Они активно пытаются вернуть прежнее влияние и статус. И эти попытки нельзя назвать безуспешными.
Опала — не приговор
При всем консерватизме кадровой политики Владимира Путина в истории его правления найдется немало примеров стремительного падения с вершин власти. В политическое небытие, например, ушел давний знакомый Путина по петербургскому КГБ Виктор Черкесов: в 2000-х годах он руководил Федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков, пытался конкурировать с ФСБ за влияние, проиграл этот бой и попал в опалу. Хороший знакомый Путина Илья Клебанов в 2011-м покинул пост полпреда президента в Северо-Западном округе и тоже утратил всякое влияние. В том же списке и бывший президент Дмитрий Медведев, который пережидает опалу в кресле зампреда Совбеза.
В этой компании мог оказаться и Николай Патрушев, чья отставка с поста секретаря Совбеза в мае 2024-го стала ощутимым понижением в статусе и знаком опалы. Патрушева иногда называли самым влиятельным человеком в РФ после Путина. Безопасность — одно из ключевых понятий путинского режима, поэтому ее координатор по умолчанию обладает серьезным влиянием. Должность Патрушева подразумевала подготовку совещаний Совбеза — а значит, регулярный контакт с первыми лицами государства. И этим ресурсом силовик активно пользовался — например, продвигал по вертикали своего сына Дмитрия, который сейчас работает вице-премьером. В публичном поле Патрушев тоже был заметной фигурой. Но вертикаль и лично Путин не любят людей, которые не стесняются демонстрировать свои амбиции.
В соответствии с негласными правилами, Патрушев получил компенсационную должность: стал помощником президента по судостроению. Компенсация оказалась так себе. Патрушев лишился регулярных контактов с президентом и другими высшими чиновниками, отдалившись от центров принятия решений. Кроме того, он потерял команду: в Совбезе у него был целый аппарат, в то время как помощник президента, как правило, это одиночка. Но со своим новым положением, грозившим ему выпадением из элитной обоймы, Патрушев не смирился.
Клуб по интересам и бесхозная Арктика
Едва освоившись в должности, Патрушев занялся попытками вернуть себе аппаратные мощности. Во-первых, давний соратник Путина добился создания в президентской администрации управления по морской политике, работу которого стал курировать. Такие управления в прямом подчинении есть далеко не у всех помощников президента. Во главе новой структуры стал лояльный Патрушеву чиновник Сергей Вахруков, работавший в Совбезе. В управление пришли и другие соратники экс-секретаря Совбеза. Таким образом, Патрушев трудоустроил свою команду, а также получил в распоряжение бюджет.
Во-вторых, Патрушев добился создания еще одной замкнутой на него структуры — Морской коллегии с участием высокопоставленных чиновников и глав госкорпораций. Ход оказался весьма эффективным. В российской элите так и не сформировалось никакого влиятельного клуба, участники которого — ключевые чиновники и госменеджеры — могли бы встречаться, решать вопросы и улаживать конфликты. Морская коллегия стала подходящим претендентом на роль такого светского неформального объединения.
Внутри коллегии появился микроклуб — научный совет во главе с руководителем Курчатовского института, представителем ближнего круга Путина Михаилом Ковальчуком. Его назначение руководителем Совета — реверанс в сторону влиятельного клана Ковальчуков и попытка сближения с ними, а также хорошая реклама для «морского» клуба.
Вскоре при Морской коллегии появился Совет по арктической безопасности. Таким образом Патрушев не просто создал альтернативный способ общения элиты в виде клуба, но и нашел для себя ключевую тему — Арктику, которая крайне важна лично для Путина. При этом новая структура, по сути, забрала этот регион у Совбеза, где ранее была аналогичная тематическая комиссия.
Назвать Патрушева по-прежнему единственным «хозяином Арктики» нельзя: финансовые «арктические» потоки находятся в руках вице-премьера Юрия Трутнева, он же возглавляет Совет по арктической безопасности Морской коллегии. А ключевой арктической артерией — Северным морским путем — распоряжается «Росатомфлот», входящий в структуру «Росатома». Но для Трутнева и «Росатома» Арктика — это не главная сфера интересов, так что Патрушев легко вошел в эту тему и закрепился там.
В результате Николай Патрушев вновь превратился из опального чиновника во влиятельного сановника, с которым надо считаться. И тут на него начинает работать фамилия: Морская коллегия де-факто приобретает вес, который не подразумевается ее формальными и даже неформальными полномочиями. А сам Патрушев постепенно превращается в «хозяина Арктики».
Активное несогласие
В том же стиле начал действовать и Сергей Шойгу, которого весной 2024 года отставили с поста министра обороны. Осваиваясь в роли секретаря Совбеза, он пытается найти новые ниши — не самые характерные для этой должности, но хорошо знакомые ему лично. Среди них — неформальная дипломатия, которой Шойгу занимался на посту министра обороны. Сейчас он активно ездит по дружественным государствам вроде Китая, Ирана, Сирии, КНДР: обсуждает там «сдерживание США» и передает «послания» от Путина. Тот же Патрушев на посту секретаря Совбеза тоже интересовался внешней политикой, но действовал гораздо менее публично. Шойгу же нашел в международных связях способ поддерживать контакты с Путиным и демонстрировать ему свою полезность.
Как и Патрушев, Шойгу занялся созданием структур, которые позволили бы трудоустроить оставшихся без должностей соратников — например, своего советника по идеологии Андрея Ильницкого. В конце прошлого года при Совбезе появился Научно-экспертный совет. Его участники будут готовить доклады, которые могут привлечь внимание Путина.
Вернуться из опалы надеется и бывший генсек «Единой России» Андрей Турчак. В прошлом году его отправили возглавлять малонаселенную, отдаленную и депрессивную республику Алтай, но он все равно пытается быть на виду у высшего руководства. Во-первых, Турчак понимает, что Путин и политблок Кремля продвигают участников войны как «новую элиту», и делает это же на своем уровне. Например, вице-премьером региона стал побывавший на фронте экс-глава комитета Госдумы по здравоохранению Дмитрий Хубезов. А сенатором от Алтая — майор Амыр Аргамаков, до этого не имевший опыта работы во власти.
Во-вторых, Турчак по максимуму пользуется тем, что Алтай — один из главных туристических районов России. Это позволяет ему поддерживать связи с руководством федеральных ведомств и крупных российских регионов. Чтобы закрепиться в этой сфере и увеличить турпоток, губернатор занялся «земельной амнистией» — легализацией неофициальных турбаз и гостиниц.
Демонстрируя федеральному центру свою активность, Турчак приглашает в республику руководителей крупного бизнеса, с которыми был знаком по партийной работе, и постоянно акцентирует внимание на своих связях с премьером Михаилом Мишустиным и другими министрами. Такая тактика раньше была нехарактерна для попавших в немилость чиновников — хотя бы потому, что представители высшего эшелона власти на всякий случай отгораживались от опальных. Но Турчак стучится во все знакомые ему двери, и некоторые из них ему открываются.
Скатившиеся по вертикали власти персонажи показывают, что не готовы мириться с опалой и просто ждать момента, когда президент оттает к ним. Это принципиально новый стиль поведения в российской системе власти. Инициатива снизу приобретает все большую роль, а любое решение высшего руководства — в том числе и об опале — воспринимается как неокончательное и поддающееся пересмотру.
Наиболее успешной выглядит тактика Патрушева, который не столько пытается вернуть расположение президента, сколько работает над расширением формальных и неформальных полномочий. А затем на этом фундаменте выстраивает личные горизонтальные отношения с элитными группами, которые решают между собой вопросы государственной важности.
При этом формирование альтернативных каналов межклановой коммуникации — таких как Морская коллегия — подтачивает вертикаль власти. Надзорные и арбитражные функции Путина, который и так выключается из режима арбитра в силу возраста и тотального увлечения войной, постепенно размываются. Все это — очередное следствие наступившего в РФ «дикого путинизма», при котором от самого Путина в стране зависит не так уж и много.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
