В начале этого года Казахстан установил исторический рекорд среднесуточной добычи нефти, которая превысила 2,03 млн баррелей в сутки. Однако для руководства страны это было не столько поводом для празднования, сколько еще одним напоминанием о назревшей необходимости серьезных перемен в нефтяной отрасли.
Рекордная добыча уже создает Казахстану немало проблем в отношениях с партнерами по ОПЕК+, которые обвиняют страну в превышении отведенных ей квот, но даже ее оказывается недостаточно для решения нарастающих финансовых проблем. Дефицит казахстанского госбюджета непрерывно увеличивается с 2020 года, достигнув в прошлом году 3% ВВП.
Все это ставит руководство Казахстана перед непростым выбором: продолжить наращивать объемы добычи, рискуя новыми обострениями в отношениях с ведущими производителями нефти вроде России и Саудовской Аравии, или пересмотреть условия сотрудничества с западными нефтяными гигантами, чья доля в доходах от эксплуатации казахстанских месторождений может доходить до 98%. Пока власти, похоже, склоняются ко второму варианту, к чему их подталкивают и требования общества, и то, что старые договоренности вырабатывались еще при предыдущем поколении элит во главе с Нурсултаном Назарбаевым, которое окончательно ушло со сцены за последние годы.
Наследие 1990-х
Почти две трети всей добычи углеводородов в Казахстане приходится всего на три нефтегазовых месторождения: Тенгиз, Карачаганак и Кашаган. Их обнаружили еще в советские времена, но освоение стало возможным лишь благодаря соглашениям о разделе продукции (СРП), заключенным с западными нефтяными компаниями в 1990-е годы. В первые годы независимости Казахстану удалось подписать сразу несколько таких соглашений с Chevron, Eni, Shell, ExxonMobil и рядом других компаний на срок до конца 2030-х годов, что позволило привлечь в страну десятки миллиардов долларов инвестиций, создать сотни тысяч рабочих мест и получить доступ к передовым технологиям.
Например, в разработку Кашагана было вложено около $50 млрд, Карачаганака — $27 млрд, а расширение Тенгиза обошлось почти в $48 млрд. Без этих инвестиций Казахстан вряд ли стал бы одним из крупнейших в мире производителей нефти, добывая сегодня 100 млн тонн в год.
Однако щедрые инвестиции имели и обратную сторону. Молодому и институционально слабому государству пришлось предоставить инвесторам чрезвычайно благоприятные условия работы — налоговые льготы, длительные периоды окупаемости вложений, конфиденциальность коммерческих положений. В первые годы разработки месторождений доля прибыли, поступающая государству, оставалась незначительной, поскольку иностранным инвесторам предоставили право сначала компенсировать свои вложения.
По сути, казахстанское руководство 1990-х годов заложило основы нефтегазового сектора страны на условиях, продиктованных нефтяными гигантами. Многие из этих контрактов остаются засекречены до сих пор — вплоть до того, что неизвестно, какую именно долю нефтяных доходов получает государство.
При этом причин сомневаться в справедливости распределения нефтяных доходов хватает. Достаточно вспомнить скандал «Казахгейт», когда в 2003 году в Нью-Йорке был арестован американский бизнесмен и экс-сотрудник ЦРУ Джеймс Гиффен, много лет работавший советником президента Назарбаева.
Его обвинили в даче взяток на $78 млн высшим должностным лицам Казахстана, включая самого Назарбаева и премьер-министра Нурлана Балгимбаева, в обмен на выгодные контракты на Тенгизском месторождении. В итоге Гиффен отделался незначительным наказанием, утверждая, что действовал с ведома властей США, но в самом Казахстане эта история добавила подозрений по отношению к нефтяным сделкам 1990-х.
Путь к перезагрузке
Казахстан давно начал готовить почву для пересмотра нефтяных соглашений 1990-х. В 2008 году разрабатывающий Кашаган Северо-Каспийский консорциум (NCOC), куда входят Shell, ExxonMobil, Eni, TotalEnergies, CNPC и Inpex, согласился увеличить долю казахстанского «КазМунайГаза» до 16,88% и выплатил компенсации за срыв сроков запуска разработки месторождения. В 2012 году правительство добилось для «КазМунайГаза» 10-процентной доли в Карачаганаке.
С уходом в 2022 году из власти предыдущего поколения элит претензии к иностранным корпорациям стали выдвигаться активнее. В 2023 году правительство Казахстана инициировало против NCOC иск на $13 млрд, потребовав исключить из возмещаемых затрат «несанкционированные расходы» за 2010–2018 годы. Основанием стали многолетние задержки с запуском проекта.
В 2024 году сумма претензий выросла до $160 млрд — к ней добавились требования по упущенной выгоде. Для сравнения: весь ВВП Казахстана за 2024 год составил $288 млрд.
Параллельно власти начали выдвигать претензии в области экологии. Казахстан наложил на операторов Кашагана штраф в $5,1 млрд за сверхнормативное хранение серы, сжигание газа и другие нарушения. NCOC попыталась урегулировать этот вопрос, предложив взамен выделить $110 млн на социальные проекты, но это лишь усилило возмущение казахстанской стороны. Арбитражное разбирательство по делу продолжается до сих пор. Еще один экологический иск на $3,5 млрд Казахстан подал против консорциума KPO, управляющего разработкой месторождения Карачаганак.
Консорциум «Тенгизшевройл» (ТШО), куда входят Chevron, ExxonMobil, «КазМунайГаз» и «Лукойл», остается единственным представителем большой тройки, кому Казахстан пока не предъявил значимых судебных исков. Но и тут ситуация явно меняется: 13 февраля гендиректора ТШО Кевина Лайона пригласили в парламент — это был первый раз, когда кому-то из руководства нефтяных гигантов пришлось отчитываться перед казахстанскими депутатами и даже выслушивать от них критические замечания.
Параллельно министр энергетики Казахстана Алмасадам Саткалиев встретился с главой Chevron и вице-президентом ExxonMobil. А в апреле в Астану прибыл Глава Chevron Майкл Уирт, чтобы провести встречи с президентом Токаевым и премьером Бектеновым. В пресс-релизах по итогам этих встреч ничего не говорилось о пересмотре соглашений о разделе продукции, но многое указывает на то, что эта тема затрагивалась.
Момент для пересмотра
В публичных выступлениях руководства Казахстана тоже хватает указаний на то, что страна стремится к умеренному пересмотру условий сотрудничества с нефтяными гигантами. Выступая 28 января на расширенном заседании правительства, президент Токаев заявил, что соглашения о разделе продукции в свое время сыграли важную роль в развитии отрасли, но теперь требуют обновления на более выгодных для страны условиях. Также он призвал начать переговоры о продлении контрактов.
После этого на тот момент министр энергетики Алмасадам Саткалиев впервые открыто признал, что Казахстан готовится к пересмотру параметров старых соглашений, начиная с проекта Тенгиз. Он сообщил, что ключевыми темами на переговорах могут быть вопросы увеличения доли Казахстана, смена операторов и улучшение условий контрактов.
Такой настойчивости благоприятствуют сразу несколько важных обстоятельств. Прежде всего, в Казахстане за последние несколько лет на ведущие позиции в руководстве пришло новое поколение элит, которое уже не связано «нефтяными компромиссами» 1990-х годов. Для них пересмотр подхода к недропользованию — это не только вопрос доходов, но и доказательство их политической субъектности и способности укрепить экономический суверенитет страны.
В казахстанском обществе тоже усиливается запрос на более прозрачное и справедливое распределение ресурсной ренты. К примеру, в 2022 году на национальной платформе E-petition появилась общественная петиция с требованием рассекретить условия соглашений о разделе продукции и раскрыть, как делятся доходы между госбюджетом и зарубежными компаниями. Общественное мнение далеко не всегда оказывается главным фактором в принятии решений в Казахстане, но игнорировать его становится все сложнее.
Геоэкономический ландшафт тоже меняется. Санкции, торговые войны и нестабильность транспортных маршрутов серьезно изменили условия экспорта казахстанской нефти, требуя соответствующего пересмотра и старых договоренностей. Особенно в условиях, когда война в Украине подталкивает Запад к тому, чтобы уделять больше внимания странам Центральной Азии, придерживаясь в отношениях с ними более прагматических позиций.
Наконец, если Казахстан не займется пересмотром нефтяных договоренностей сейчас, то рискует к 2040 году оказаться в ситуации, когда крупнейшие месторождения будут истощаться, а новые источники пополнения бюджета могут и не появиться. Конечно, любые противоречия с крупнейшими энергетическими корпорациями мира чреваты рисками, но если Казахстан не воспользуется нынешним благоприятным моментом, чтобы добиться для себя лучших условий, то следующая возможность может представиться очень нескоро.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
