В России вновь бензиновый кризис: цены растут, а на некоторых заправках топлива просто нет. Проблема эта вроде бы не новая, но в 2025 году из-за ряда связанных с войной факторов кризис может оказаться более глубоким и продолжительным, чем раньше.
Впрочем, пока ситуация выглядит хоть и непростой, но контролируемой. У государства есть инструменты, при помощи которых можно снизить остроту кризиса. Да и в любом случае транспортной отрасли, промышленности, сельскому хозяйству и — что приоритетно для российского государства — армии дефицит топлива в обозримой перспективе не грозит.
Новая тактика
Бензиновые кризисы в России происходили и до вторжения в Украину — например, в 2011, 2018 и 2021 годах. Кризис был и в 2023-м — тогда его спровоцировали топорные попытки правительства сбалансировать бюджет, снизив компенсации для производителей. В 2024-м топливный рынок оставался относительно стабильным, хотя именно тогда начались удары беспилотников по российским нефтеперерабатывающим заводам.
Смягчить негативные последствия тогда помогло то, что атаки были многочисленными, но разрозненными. Обычно по каждому НПЗ наносилось не более одного удара, ущерб ликвидировался за считаные дни (максимум — за три недели), при этом соседние заводы продолжали бесперебойно работать. В итоге дроновая кампания 2024 года обернулась для российской нефтяной отрасли неудобствами и расходами, но не большими проблемами.
Новая волна атак, начавшаяся 2 августа 2025 года, имеет иной характер. По всей видимости, сейчас Украина обладает значительно большим запасом дронов и способна проводить регулярные массированные атаки, перегружающие систему ПВО России. Кроме того, заметно улучшились навигационные возможности беспилотников.
Нынешняя тактика украинской стороны — проводить массированные атаки на заводы, чтобы нанести им максимальные повреждения вплоть до вывода из эксплуатации, а не просто снизить объемы производства, как в 2024 году. При этом у Украины есть возможности поддерживать постоянные атаки: повторные удары наносятся по уже пострадавшим НПЗ, замедляя восстановление их производственного потенциала.
К середине августа 2025 года в России оказались повреждены Ухтинский, Рязанский, Саратовский и Волгоградский НПЗ, а также все три завода Самарской группы (Сызранский, Новокуйбышевский и Самарский). Кроме того, атакам регулярно подвергаются заводы Ростовской области и Краснодарского края.
Ухтинский НПЗ не слишком важен для обеспечения внутреннего рынка: он некрупный и устаревший, снабжает регион с небольшим потреблением бензина (Республику Коми) и может быть замещен поставками с Пермского и Ярославского заводов. Что касается заводов Краснодарско-Ростовского кластера — Славянского, Ильского, Новошахтинского и Афипского, — то они ориентированы на производство нефтепродуктов на экспорт.
А вот атаки беспилотников по непрерывной дуге заводов от Рязани до Волгограда могут оказать на внутренний рынок бензина серьезное влияние. К западу и юго-западу от этой дуги нет ни одного крупного НПЗ, снабжающего внутренний рынок, зато там проживают десятки миллионов россиян и находятся основные сельскохозяйственные угодья, регионы летнего отдыха и маршруты подъезда к ним из центра страны.
В условиях дисбаланса
Еще одно принципиальное отличие от дроновой кампании 2024 года состоит в том, что тогда пик атак на НПЗ пришелся на май, а в этом году они начались в августе. То есть в период, когда все застарелые проблемы российского нефтяного рынка становятся особенно заметны. В конце лета в России традиционно растет спрос на моторное топливо: сельскохозяйственные работы в разгаре, а горожане чаще ездят на дачи или в дальние поездки на своих автомобилях. При этом предложение снижается из-за сезонных ремонтных работ на НПЗ.
Первый сигнал возникновения дисбаланса спроса и предложения — рост цен. Обычно он помогает восстановить баланс на рынке, но российские власти стремятся ограничивать рост цен на бензин и сглаживать сезонные всплески. Такая политика снижает эффективность рыночных сигналов и лишает производителей стимулов увеличивать объемы поставок и создавать сезонные запасы.
Конечно, определенный запас структурной прочности и избыточных мощностей позволяет российской нефтепереработке обеспечивать насыщенность рынка товаром, несмотря на действия государства, снижающие прибыль производителей. Но у всего есть свои пределы.
С 2019 года ключевым инструментом регулирования внутреннего топливного рынка в России остается демпферный механизм. Он обязывает нефтяные компании продавать бензин по ценам в узком коридоре, не связанном с ценами на нефть и бензин на мировых рынках. Власти частично компенсируют нефтяным компаниям потери от таких продаж. В 2023 году государство попыталось вдвое сократить компенсацию убытков, но это привело к сокращению поставок и локальным дефицитам, заставив вернуться к прежним параметрам схемы. Тогда же власти на несколько месяцев запретили экспорт бензина. Правительство вводило такой запрет и в 2024 году, на этот раз оставив в покое параметры компенсационного механизма.
В 2025 году российские власти тоже не решились пытаться экономить на демпфере, но ситуацию обострили другие негативные факторы. Во-первых, из-за украинских дронов участились задержки и отмены авиарейсов, поэтому многие россияне стали больше пользоваться личными автомобилями для дальних поездок. Это особенно заметно в полосе от центра России к Черноморскому побережью, на которую приходится значительный поток отпускников и большое количество атак дронов. Спрос на бензин вырос и на юго-западе России, и в целом по стране.
Второй фактор — это косвенное влияние на рынок бензина высоких процентных ставок. Оптовые цены на бензин в России растут в конце лета почти каждый год, что создает возможности для малорискового арбитража. Поэтому раньше многие оптовики скупали излишки топлива весной на низком рынке и закладывали его на хранение, чтобы продать в конце лета. Такой арбитраж может сулить брутто-прибыль около 10 тысяч рублей на тонну, не считая затрат на хранение, или около 15% за шесть месяцев.
Однако к 2025 году рост ставок по коммерческим кредитам сделал такие операции малорентабельными или даже убыточными. К тому же рассчитывать на рост цен на бирже из-за недостатка предложения было рискованно — государство в прошлые годы всеми силами его ограничивало. Из-за этого, по всей видимости, бензина на хранение было заложено меньше, чем в прошлые годы.
Кризис под контролем
В этом году бензин на бирже стал заметно дорожать еще весной. К июню был преодолен прошлогодний августовский максимум цен. А с начала августа цены на бирже стали расти особенно резко, преодолев пик 2023 года.
Между тем на розничном рынке рост пока очень плавный и постоянный, от 15 до 25 копеек за литр в неделю. Это результат многолетней работы правительства с нефтяными компаниями и неформального запрета резко повышать цены на топливо. В итоге на неделе с 18 августа оптовые биржевые цены (72 770 рублей за тонну, или 53,50 рубля за литр бензина А-92) существенно приблизились к розничным (59,50 рубля за литр). Для сравнения: в середине июля 2025 года цена на бирже была 47,42 против 58,50 в рознице.
Пока ситуация выглядит непростой, но управляемой. Большинство пострадавших НПЗ потеряли только часть своей мощности и продолжают выпускать топливо, хоть и в сниженных объемах. Также есть логистические возможности перебросить топливо с более удаленных предприятий. Часть дефицита может быть покрыта за счет запасов со складов Росрезерва.
Кроме того, значительная часть российского автопарка и колесной техники, как и военной техники, работает на дизельном топливе, а его в России в избытке. Так что до глубокого и полномасштабного кризиса топливоснабжения, способного нарушить функционирование российской экономики и армии, еще далеко.
В годовом исчислении производство товарного бензина в России превышает потребности страны на 15–20%, а дизельного топлива — более чем вдвое. Даже если предположить, что все пострадавшие заводы (около 20% мощностей переработки РФ) полностью остановят выпуск бензина, образующийся дефицит все еще будет невелик, и даже его можно будет компенсировать импортом, например, из Беларуси. Атака на насосно-перекачивающие станции «Унеча» и «Никольское» на трубопроводе «Дружба», снабжающем в том числе и Беларусь, может теоретически привести к остановке и белорусских НПЗ, но после атаки 18 августа работоспособность трубопровода была восстановлена за два дня.
Тем не менее потребительский рынок, как наименее важный для функционирования экономики и ведения войны, может столкнуться с беспрецедентными проблемами. И это может подтолкнуть российское правительство к чрезвычайным мерам.
Самым простым было бы отменить контроль за ценами и дать рынку возможность уравновесить спрос и предложение — в том числе организовать перетоки топлива в регионы, страдающие от дефицита бензина. Это будет болезненно и для граждан, и для аграриев, зато эффективно. Это противоречит усиливающимся дирижистским настроениям государства, но в чрезвычайных условиях оно все еще может быть способно прибегать к подобным мерам, как показала жесткая кредитно-денежная политика. А потом государство, если уж очень захочется, могло бы подумать, как компенсировать эти траты наиболее уязвимым группам покупателей и как забрать образовавшуюся излишнюю прибыль.
Также государство могло бы на время отменить технические требования к моторному топливу и допустить на рынок продукцию мини-НПЗ, еще оставшихся в России. В крайнем случае можно было бы ввести рационирование потребления бензина. Но до этого, судя по всему, еще очень далеко. И совсем уж далеко до ощутимого недостатка топлива для армии, транспорта, промышленности и сельского хозяйства.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
