Развернутая в России антимигрантская кампания обходится Москве все дороже во внешней политике. Пример Азербайджана, который публично вступился за своих граждан и пошел на конфликт с Кремлем, стал важным прецедентом для стран Центральной Азии. Впервые за многие годы они не только открыто критикуют действия российских властей, но и начали пересматривать свои отношения с Москвой. Россия, увязшая в войне против Украины, перестает быть неприкасаемой и незаменимой — и соседи все четче дают ей это понять.
Мигрантофобия по заказу
Российские власти все больше ужесточают миграционную политику. Массовые рейды против трудовых мигрантов из стран Центральной Азии, усилившиеся после теракта в «Крокус Сити Холле» весной 2024 года, стали частью новой российской реальности. Облавы проходят практически ежедневно — на стройках, рынках, в мечетях и общежитиях, часто сопровождаясь насилием и унижениями.
Мигрантов обвиняют в росте преступности, неуважении к традиционным ценностям, перегрузке системы здравоохранения и образования. Статистика это опровергает: преступления совершает всего 2–4% мигрантов, а проблемы в медицине и образовании обусловлены системными недостатками, а не засильем приезжих.
Тем не менее к кампании давления на мигрантов охотно подключаются депутаты, губернаторы, националистические движения, священники, писатели, актеры и другие. За последние два года Госдума приняла около 30 законов, ограничивающих права приезжих. В ряде регионов мигрантам запретили работать в такси, общепите, торговле и доставке. При прилете в аэропортах у них собирают биометрические данные. Введен «цифровой профиль» — специальный электронный носитель с личными данными, с помощью которого мигранты обязаны регулярно отчитываться о своем местоположении.
С апреля 2025 года в российские школы перестали принимать детей мигрантов, не владеющих русским языком достаточно хорошо, чтобы сдать специальный экзамен. В крупных городах появились системы распознавания лиц «по национальным признакам». Камеры на улицах фиксируют примерную этническую принадлежность людей и определяют приезжих-нарушителей. Также можно писать на них доносы через специально запущенные для этого боты в мессенджерах.
От давления не спасает даже получение российского гражданства. Тех, кто смог его получить, принуждают участвовать в войне в Украине. По данным Следственного комитета, на фронт было отправлено уже около 10 тысяч новых граждан. Реальное число может быть значительно выше.
Разумного объяснения столь масштабной и ксенофобской антимигрантской кампании в России нет, особенно на фоне проблем с демографией и острого дефицита рабочей силы. По разным оценкам, стране сейчас необходимо от 2 до 5 млн работников. Но для властей, похоже, важнее попытаться отвлечь граждан от других проблем с помощью мигрантофобии.
Другой парадокс в том, что давление на мигрантов из стран Центральной Азии в России усиливается на фоне показательного стремления Кремля укрепить сотрудничество с этими государствами. После многочисленных пакетов западных санкций, вызванных вторжением в Украину, Кремль старается показать, что не остался без внешних партнеров. На саммитах ШОС, ОДКБ и ЕАЭС Владимир Путин старательно подчеркивает свои теплые отношения с центральноазиатскими лидерами, что смотрится весьма странно на фоне репрессивных рейдов против их граждан в России.
Бакинский прецедент
Руководители стран Центральной Азии долгое время делали вид, что не замечают давления на своих соотечественников в России. Они продолжали идти навстречу Москве в символических вопросах, вроде поездок на парад Победы, и в целом поддерживали образ хороших отношений. Тем более что это было выгодно: после разрыва с Западом значительную часть импорта Россия стала получать через страны Центральной Азии, за счет чего они могли дополнительно зарабатывать, закрывая глаза на проблемы мигрантов.
Также зависимость региона от денежных переводов трудовых мигрантов из России остается весьма высокой. Например, в 2024 году из $15 млрд, переведенных в Узбекистан из-за рубежа, $11,5 млрд пришлись на Россию — это около 14% ВВП страны. А в Таджикистане и Кыргызстане доля денежных переводов доходит до 40% ВВП.
В ответ на критику за плохое обращение с мигрантами Кремль может лишь ужесточить облавы. Так уже было с таджикскими мигрантами в 2011 году, когда Москва и Душанбе спорили об условиях продления пребывания российской военной базы в Таджикистане.
Наконец, страны Центральной Азии по-прежнему сильно зависят от России и в других сферах. Москва остается для них ключевым инвестором, поставщиком энергоресурсов и гарантом безопасности. Военные базы России в Таджикистане и Кыргызстане все еще играют роль стабилизирующего фактора, а Кремль воспринимается как гарант устойчивости местных режимов. Выбирая между защитой своих граждан и собственной безопасностью, власти стран региона предпочитают второе.
Однако в последнее время это многолетнее положение вещей начало меняться. Импульс тут дало обострение отношений между Азербайджаном и Россией — сначала из-за сбитого самолета, а затем убийства двух азербайджанцев российскими силовиками. Резкая публичная критика Москвы президентом Ильхамом Алиевым продемонстрировала странам Центральной Азии новую модель поведения в отношениях с Россией.
Внутри центральноазиатских обществ давно тлело недовольство бездействием властей в отношении мигрантофобской кампании в России, а пример Баку показал, что такие настроения можно не игнорировать, а использовать. В результате впервые за много лет власти Центральной Азии перешли в отношениях с Россией от дипломатических нот и вызова послов к более решительным мерам.
Например, после инцидента в московской бане в апреле 2025 года, где российские силовики избили посетителей из Кыргызстана, Бишкек демонстративно задержал четырех человек, включая сотрудницу Россотрудничества в Оше, обвинив их в вербовке граждан для участия в войне в Украине. Кыргызские власти также раскритиковали Россию за несоблюдение союзнических принципов ЕАЭС, по которым их граждане имеют право на упрощенную легализацию и свободное передвижение в России.
Узбекистан после инцидента в подмосковных Химках, когда россиянин оскорбил узбекского таксиста, назвав его «рабом русских», потребовал от Москвы найти и наказать обидчика. Для граждан страны открыли горячую линию, куда можно обратиться с жалобой на нарушения прав в России. Депутаты узбекского парламента стали публично критиковать российские власти за давление на мигрантов, а также предложили ужесточить правила пребывания россиян в Узбекистане и объявить персонами нон-грата российских чиновников, допускающих ксенофобские высказывания.
Таджикские власти призывают граждан воздержаться от поездок в Россию и указывают Кремлю на разницу между борьбой с терроризмом и обычной ксенофобией. Премьер-министр Кохир Расулзода на заседании межправительственной комиссии с российскими коллегами перечислил нарушения прав таджикских граждан и призвал не оправдывать мигрантофобию формулировками «обеспечения безопасности».
Все это, несомненно, намного более осторожные шаги, чем у Баку, но и их было трудно представить еще несколько лет назад.
Притяжения больше нет
Дело не ограничивается только риторикой. По мере ужесточения миграционной политики в России власти стран Центральной Азии все активнее помогают своим гражданам искать работу в других странах. Интерес к рабочим из региона проявляют Европа, Ближний Восток, ряд азиатских стран и даже Китай, где ухудшающаяся демография усиливает спрос на мигрантов.
Почти каждая встреча центральноазиатских президентов с зарубежными лидерами сопровождается подписанием соглашений о трудовой миграции. Особенно активен на этом направлении Узбекистан — самая густонаселенная страна региона. За последние два года Ташкент заключил соглашения с Польшей, Словенией, Германией, Словакией, Латвией, Болгарией. С Германией, например, предусмотрена упрощенная процедура трудоустройства для высококвалифицированных специалистов. Потоки мигрантов в эти страны пока невелики — от 2 до 5 тысяч человек в каждую страну, — но постепенно растут.
После брекзита вырос спрос на рабочую силу и в Великобритании: страна ежегодно выделяет квоты для мигрантов из Центральной Азии: в 2024 году для узбекских рабочих — 10 тысяч, для кыргызских — 8 тысяч, для таджикских — до тысячи человек.
Среди других популярных направлений — Южная Корея, увеличившая в 2024 году квоту для узбекских рабочих до 100 тысяч, ОАЭ, поднявшие лимит с 15 тысяч до миллиона, и Саудовская Аравия, открывшая 100 тысяч рабочих мест для жителей региона. Важной альтернативой российскому рынку труда остается Турция, где сейчас работает около 220 тысяч граждан Центральной Азии.
Растет и внутрирегиональное сотрудничество. Казахстан становится значимым рынком труда для мигрантов из Центральной Азии — в 2025 году сюда на заработки приехало около 330 тысяч человек, тогда как до ужесточения российских законов ежегодно приезжало менее 200 тысяч. От 10 до 15 тысяч граждан Таджикистана и Туркменистана ежегодно едут на заработки в Узбекистан. Активно развиваются связи и с Азербайджаном: Баку регулярно участвует в региональных встречах и все чаще вовлекается в совместные проекты, в том числе миграционные.
Ни европейские, ни азиатские рынки труда пока не заменят российский, куда только в 2024 году въехало около 2 млн рабочих из Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. Но расширение географии трудоустройства ослабляет монополию Москвы.
Разжигая антимигрантскую кампанию, чтобы отвлечь внимание российского общества от войны в Украине, Москва лишь отталкивает союзников в Центральной Азии. Впервые они готовы ей открыто возражать и целенаправленно работать над снижением своей зависимости от России. Обратить эту тенденцию вспять потом будет очень непросто даже при большом желании.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
