После многих лет сознательной деполитизации губернаторского корпуса Кремль неожиданно допустил появление сразу нескольких ярких фигур среди глав регионов. Это губернатор Вологодской области Георгий Филимонов, Самарской — Вячеслав Федорищев и Курской — Александр Хинштейн, недавно прошедший через процедуру голосования.
Впервые за многие годы в России появилось сразу несколько региональных политиков (мэр Москвы и губернатор Петербурга — не в счет), чьи имена известны за пределами управляемых ими областей. Насколько это вписывается в порядок управления субъектами федерации и установленные Кремлем негласные правила? И разве эти политики не нарушают их?
Экстравагантность
В единый день голосования в этом сентябре в России выбирали глав 20 регионов. Победителями повсеместно стали фавориты власти — типичные губернаторы путинской поры, прошедшие привычную в таких случаях процедуру.
А именно: если они не были уже действующими губернаторами — их в регион назначили за несколько месяцев до голосования в статусе временно исполняющих обязанности; почти всех выдвинула «Единая Россия»; центр обеспечил ресурсами и одновременно способствовал подавлению конкуренции.
По такой же схеме в 2023 году начальником Вологодской области стал Георгий Филимонов. Весной 2024-го — Вячеслав Федорищев в Самарской области. А с декабря 2024-го в Курской области, еще до вытеснения из нее украинской армии, Кремль провел Александра Хинштейна. Его аккламация состоялась в сентябре 2025-го, он набрал почти 87% голосов.
Все трое сделали карьеру в российской политической системе, но, несмотря на это, они — крайне нетипичные губернаторы. Их описывают как «представителей новой популистской когорты в рядах глав регионов» и пример «популизма сверху». Главная причина, по которой эти трое привлекают внимание, — это их высокая пиар-активность и непривычная для региональных начальников, да и вообще для путинских функционеров, экстравагантность.
Например, вологодский губернатор Филимонов ходит на службу то в косоворотке, то во френче. Его офис заставлен иконами, а на стенах — наравне с портретом Путина — висят изображения Дзержинского, Берии и Сталина. Картин со Сталиным на рабочем месте вологодского губернатора вообще три: соцреалистический Сталин (жмет руку Ленину), постмодернистский Сталин (в духе уорхоловской Монро) и особый Сталин (жмет руку самому Филимонову).
Среди самых громких инициатив этого губернатора — введение в Вологодской области «сухого закона» (купить алкоголь в рабочие дни можно лишь с полудня до двух) и меры, связанные с ограничением прав женщин на аборты.
О том, как они повлияли на вологжан, уже можно кое-что сказать. Антиалкогольная кампания (закономерно) привела к тому, что жители области стали закупать алкоголь впрок, а в дни ограничений — нелегально.
Пролайф-давление на врачей бюджетных и частных клиник, по словам Филимонова, существенно снизило число абортов в регионе (а в июле 2025-го вообще свело их количество к нулю). Но фактически это просто вынудило женщин ездить для операций в соседние регионы — к примеру, в Ярославскую область.
Имя самарского губернатора Федорищева прозвучало в общенациональных новостях осенью 2024 года, почти сразу после его назначения исполняющим обязанности. Он тогда заявил, что местная футбольная команда «Крылья Советов» накопила несколько десятков миллионов рублей долгов перед продажными судьями и что коррупция в российском футболе носит системный характер. После этого областное управление МВД завело дело, о результатах которого пока не сообщалось.
В сентябре в погоне за цитируемостью Федорищев включился в перепалку поп-певца Егора Крида с самоназначенной цензором Екатериной Мизулиной. 30 августа 2025-го у Крида состоялся большой концерт в «Лужниках», после которого Мизулина заявила, что пришедшие на концерт несовершеннолетние «увидели на сцене развратные действия». Она имела в виду танцовщицу, исполнявшую во время выступления певца что-то похожее на приват-танец в стрип-клубе, а затем поцеловавшую Крида. Мизулина сравнила произошедшее с «голой вечеринкой», организованной в конце 2023 года и стоившей огромных неприятностей большому числу посетивших ее шоуменов.
Крид на претензии Мизулиной ответил, что происходившее на сцене «Лужников» — «красиво поставленный номер, исполненный красивой девушкой», а финальный поцелуй — никакие не развратные действия, а «неотъемлемая часть нормальных, здоровых отношений между парнем и девушкой». Тогда как разрушить семью «в ГОД СЕМЬИ» и «потом бегать по школам пиарить эту историю», а также «отвратительно наигранно сосаться на глазах у восьмилетних ребят» — и есть настоящее совращение несовершеннолетних. Крид, очевидно, писал о появлении на публике самой Мизулиной в компании певца Шамана, а заодно недавний развод последнего.
Федорищев стал самым высокопоставленным российским чиновником, который счел нужным поучаствовать в заочном диалоге двух далеких от Самарской области знаменитостей. Глава региона оценил концерт Крида в «Лужниках» как «порнографию по духу» и (не обещая теплого приема) позвал певца в Самару — чтобы поговорить о традиционных ценностях.
Не менее громкой оказалась история увольнения Федорищевым одного из глав районов области. Во время совместного осмотра местной школы взгляд губернатора упал на лежащий во дворе камень, который должен был символизировать «память об участниках Великой Отечественной». Сочтя увиденное недостаточно почтительным отношением к ветеранам, Федорищев по-лукашенковски уволил главу района на месте, сообщив ему об этом в матерной форме.
Темы, которые, вполне логично, начал эксплуатировать Хинштейн после появления в Курске, — коррупция и война. Уровень злоупотреблений среди местных чиновников он почти сразу назвал «чрезвычайным» и не раз подвергал подчиненных критике публично. За время присутствия Хинштейна в регионе уволились сразу несколько служащих высшего звена.
Свои заявления Хинштейн делал на фоне длящегося дела о хищениях при строительстве приграничных оборонительных объектов в Курской области. Его фигуранты — это представители команды предыдущего губернатора Алексея Смирнова, включая самого бывшего главу. С этим же делом, вероятно, связана смерть бывшего министра транспорта РФ (а до того — тоже курского губернатора) Романа Старовойта.
Говоря о войне, Хинштейн не раз вступал в спор с пострадавшими от боевых действий. Даже в период своей избирательной кампании он не раздавал обещаний, а настаивал на том, что граждане должны поменьше требовать от государства. По Хинштейну выходило, что жителям Суджи и других приграничных сел не стоит рассчитывать, будто власть «все расходы на себя возьмет», поскольку «у нас еще СВО продолжается, нам надо землю освободить».
Конфликтность
В той или иной мере конфликтность характерна для всех трех губернаторов-демагогов. Наряду с населением, которому они объясняют, на что следует рассчитывать и как в целом следует жить, а также критикой чиновников, под прицел попадает бизнес.
Яркий пример — поведение вологодского начальника Филимонова в отношении не только алкогольной розницы (в его терминологии — «торговцев смертью»), но и системообразующей для его региона структуры. Речь о конфликте губернатора с «Северсталью» и ее мажоритарным акционером, одним из самых богатых людей России Алексеем Мордашовым.
«Северсталь», владеющая Череповецким металлургическим комбинатом, для Вологодской области не рядовая компания. Это с большим отрывом главный налогоплательщик (компания заплатила почти 30 млрд рублей в 2024 году в бюджеты всех уровней), главный работодатель (больше 30 тысяч сотрудников в Череповце), главный оператор социальных проектов и главный инвестор региона.
Тем не менее за время конфликта, начавшегося в 2024 году, Филимонов успел:
вызвать Мордашова (впрочем, не называя оппонента по имени) на «ринг, татами или ковер» с формулировкой «раз уж вам лично, месье, не хватает интеллектуальных способностей для честного и открытого диалога»;
вменить менеджменту «Северстали» «квазилиберальную ориентацию на ее западных бенефициаров»; обвинить холдинг в отказе от равноправного диалога с властью в пользу «диктата»; дать понять, что «коллеги из компании» (понятно, какой именно) не привержены «конструктивному подходу» в деле улучшения качества воздуха в Череповце.
В феврале 2025 года Филимонов поставил под угрозу крупный инвестиционный проект «Северстали». Сославшись на то, что к нему обратились обеспокоенные местные жители (а заодно рэпер Миша Маваши с представителями одиозных националистических групп «Русская община» и «Северный человек»), губернатор обвинил «руководство Череповецкого металлургического комбината» в подготовке «массового завоза (шести тысяч) мигрантов» в область. В связи с этим Филимонов ввел в регионе запрет привлекать иностранцев к строительным и монтажным работам.
«Северсталь» ответила сообщением, что видит риск для своей инвестиционной программы стоимостью 120 млрд рублей, и высказалась в том духе, что не привлекала и никогда не собиралась привлекать к своим вологодским проектам такое количество иностранцев. Филимонов отменил свое постановление через неделю.
Весной 2025 года вологодский губернатор предложил Мордашову «зарыть топор войны», но конфликт продолжился и после. Летом на Петербургском экономическом форуме «Северсталь» впервые за многие годы не стала подписывать соглашений с Вологодской областью.
Если отвлечься от заявлений и угроз Филимонова, а посмотреть на цель, которую он, судя по всему, преследовал, — нужно признать, что в конфликте с Мордашовым он добился своего. Губернатор заставил считаться с собой самую влиятельную силу региона, долгие годы не просто влиявшую на региональную власть, но и буквально формировавшую госаппарат из своих назначенцев.
За время борьбы с «Северсталью» губернатор выдавил из власти многих представителей компании. Наиболее знаковые фигуры здесь — выходцы из «Северстали» мэр Череповца Вадим Германов и представитель области в Совете Федерации Олег Кувшинников. До 2023 года Кувшинников сам был вологодским губернатором и уступил место Филимонову, переместившись в кресло сенатора, но всего через год Филимонов просто не продлил полномочия Кувшинникова в верхней палате парламента.
Системность
Насколько поведение трех глав-демагогов отличается от общепринятого в губернаторском корпусе? И что вообще представляет собой средний российский губернатор?
Обычно это варяг, то есть назначенец центра. И хотя считается хорошим тоном, если он как-то связан с регионом, в целом это необязательно (к примеру, Филимонов вырос в Череповце, а вот Федорищев и Хинштейн к своим нынешним регионам раньше никакого отношения не имели).
Назначенный в регион руководитель может привезти с собой несколько человек, но не на самые высокие должности (обычно — секретариат и пиар). Во время избирательной кампании ему желательно прислушиваться к рекомендованному президентской администрацией консультанту, но допустимо обращаться к политтехнологам на свой выбор.
Основная работа после завершения избирательной кампании — собственно управлять подчиненными, то есть обеспечивать дееспособность госаппарата. А также контролировать (формально не относящиеся к системе государственной власти) «территории», то есть администрации муниципалитетов.
Ожидается, что губернатор будет выступать медиатором в местных конфликтах — профилактировать их, а в крайнем случае — гасить. Для этого главе региона важно наладить отношения с местными элитами, но при этом не особенно сближаться с ними: и острый конфликт, и излишняя включенность не приветствуются.
За главой региона как бы подразумевается право на участие в регулярной коррупции (включая распределение подрядов близким предпринимателям), степень которой зависит от величины и сложности региона.
Раз в год необходимо ездить в подшефный район или город оккупированного Донбасса, а также регулярно командировать туда подчиненных. Тоже раз в год, иногда чаще — взаимодействие с Путиным.
В случае чего — быть на прямой связи с президентской администрацией, которая довольно быстро реагирует на эксцессы и явно делала замечания Филимонову по поводу его выходок. В качестве постоянно действующего и весьма опасного аудитора — силовики, главным образом ФСБ. После работы в регионе успешный назначенец вправе рассчитывать на перевод в какое-нибудь федеральное агентство или министерство. Неуспешного может ждать уголовное дело.
Если сверить с этим лекалом трех губернаторов-демагогов (вологодского, самарского и курского), стоит признать, что они под него в общем-то подходят. Да, их стратегии (если не аддикции) очень своеобразны, а сами главы отличаются высокой конфронтационностью. Тем не менее все, что они делают, не запрещено. Даже если речь идет о конфликте со структурой уровня «Северстали», Филимонов находится в своем праве. Ведь при всей резкости фактически речь шла о контроле губернатора над его собственными подчиненными.
Филимонов, как и Федорищев с Хинштейном, не идут против негласных установлений, нарушение которых в 2020 году стоило свободы хабаровскому губернатору Сергею Фургалу. Эти правила состоят в том, что, во-первых, глава российского региона должен оставаться послушен центру. А во-вторых, избегать того, чтобы у него (даже случайно, даже на ограниченной территории) появилась легитимность, сравнимая с той, которой, как считается, располагает президент России. А та или иная степень экстравагантности, намеренная или нет аутодискредитация, скорее снижает эту легитимность.
Зачем же тогда Кремль назначает таких персонажей губернаторами и позволяет им так себя вести? Назначение этих людей можно рассматривать как ограниченный эксперимент. Если бы он был умышленным (многое здесь — просто индивидуальные особенности поведения, а также стремление этих политиков быть более заметными персонально для Владимира Путина), можно было бы сказать, что у такого опыта есть две цели.
Первая — испытать в региональной политике более современную модель коммуникации с гражданами. Больше соответствующую современному медиапотреблению и более кликабельную, чем традиционные паркетно-пиджачные региональные образы. Это чисто косметическое обновление: в новой модели взаимодействия, как и в нынешней, по-прежнему не подразумевается именно диалога — допустимо лишь доминирование.
Ровно таким же образом ведут себя со своей аудиторией российские пропагандисты (тем более что Хинштейн с Филимоновым ими и являются). Кстати, ровно таким же (доминирование вместо диалога) был подход Михаила Дегтярева, назначенного главой Хабаровского края после ареста Фургала. Для него самого и стоящей за ним власти было совершенно неважно, что сменщик был непопулярной фигурой, принципиально было показать его безальтернативность.
Для описания второй цели умозрительного эксперимента с губернаторами-демагогами подойдет формулировка из репрессивного российского законодательства — а именно: дискредитация власти. Москва вряд ли забыла урок Фургала и то, что губернатор — единственная должность в стране, сравнимая с президентской, если сделать поправку на масштаб. А значит, уважение к региональной власти, учитывая потенциал ее легитимности, следует держать на весьма умеренном уровне.
Москве не нужны легитимные и популярные руководители в регионах, размывающие монополию верховного правителя. Но ее вполне устраивают (по старой формуле о царе и боярах, которую Путин эксплуатирует все время своего правления) не особенно выгодно смотрящиеся персонажи — в том числе совсем странные. Напористо говорящий об СВО или Сталине, не слышащий ничего вокруг губернатор предпочтительнее политика, установившего прочную связь с согражданами.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
