Война перевернула привычный мир российских миллиардеров. Люди, привыкшие жить между Москвой, Лондоном и Лазурным берегом, лишились доступа к своим западным активам. Яхты, виллы, компании, счета оказались под риском заморозки или ареста.
Внутри страны правила игры тоже резко изменились: Кремль все чаще включает в обязательный пакет «социальной ответственности» крупного бизнеса поддержку войны и разрыв с «недружественными странами». В противном случае можно лишиться свободы, активов или всего сразу.
Зажатые между проблемами в России и на Западе, топы из списка Forbes прибегают к самым разным стратегиям выживания. Но при всем разнообразии в итоге это все равно сводится к окончательному исчезновению олигархов в России.
Жертвы режима
Российских миллиардеров, открыто осудивших вторжение России в Украину, можно пересчитать по пальцам. Самый яркий пример — Олег Тиньков, который с большим дисконтом продал свой банковский бизнес, уехал из страны и отказался от российского гражданства. Это самый бескомпромиссный поступок среди участников российского списка Forbes.
Даже Павел Дуров, хоть и уехал из России еще в 2014 году после утраты контроля над «Вконтакте», прямо войну так и не осудил, ограничившись тем, что назвал ее «трагическим конфликтом». Некоторые объясняют такую сдержанность тем, что основатель Telegram до сих пор поддерживает неформальные каналы связи с Кремлем.
Впрочем, практика показала, что в сегодняшней России бизнесменам совершенно необязательно громко осуждать войну, чтобы их активами заинтересовались власти, обвинив в поддержке Украины. Именно таким образом своего российского бизнеса лишились водочный магнат Юрий Шефлер и владелец пищевого холдинга KDV Group Денис Штенгелов. Оба давно живут за границей и избегают публичных заявлений на военные темы, но все равно попали под каток национализации Генпрокуратуры — их российские компании признали «экстремистскими объединениями» за предполагаемую помощь ВСУ.
В случае Шефлера речь, вероятно, идет про латвийскую компанию, которая направила часть выручки от продаж лимитированной партии водки на помощь Украине. Интересно, что после этого случая Шефлера не трогали два года, и часть своих российских активов он успел продать.
Живущий в Австралии Штенгелов якобы поставлял украинским формированиям продовольствие и выводил деньги в недружественные юрисдикции. Сам бизнесмен активно опровергал, что занимает какую-либо позицию на этот счет, но это не защитило его бизнес от конфискации.
Еще один такой случай — национализация аэропорта Домодедово, акционером которого был Дмитрий Каменщик. Бизнесмен не делал заявлений про войну, ничего неизвестно о его причастности к помощи Украине. Но и без этого для конфискации аэропорта оказалось достаточно других факторов: стратегической значимости актива, иностранного гражданства миллиардера и предполагаемого интереса к аэропорту Аркадия Ротенберга.
Тем не менее некоторым крупным бизнесменам все-таки удается перенести свой «центр жизненных интересов» за пределы России с меньшими потерями. Судя по их опыту, для этого надо воздерживаться от поддержки Украины в любой форме, не иметь влиятельных врагов и распродать свои активы в стране. Этой опцией выхода успешно воспользовались Михаил Прохоров и Аркадий Волож. Оба смогли сохранить существенную часть своего состояния, живут теперь на Западе, а их российский бизнес перешел к новым владельцам.
Осторожный пацифизм
Границы того, что в военные времена можно, а что — нельзя, стали хоть сколько-нибудь понятны далеко не сразу. Поэтому в первые недели вторжения высказаться о происходящем в гуманистическом ключе успели около десятка представителей верхушки российского Forbes.
Глава НЛМК Владимир Лисин в письме к сотрудникам концерна назвал войну «трагедией, которую трудно оправдать или объяснить». Михаил Фридман заявил, что «война никогда не может быть решением». Партнер Фридмана Петр Авен покинул Россию и распродал свои российские активы, но открытых заявлений про войну не делал.
Пацифизм тогда проявили даже бизнесмены, известные своими связями с государством. Алишер Усманов назвал войну «шоком» и призвал к мирному урегулированию. Вскоре миллиардер объявил об уходе на пенсию и уехал в Узбекистан, параллельно пытаясь добиться снятия западных санкций. При этом его российский бизнес продолжает работать в новых реалиях, в частности, размещая на своих социальных объектах беженцев из Украины и оказывая поддержку семьям мобилизованных.
Дальше других зашел владелец «Еврохима» Андрей Мельниченко. В 2022 году он переехал в Дубай, где получил гражданство эмирата. Мельниченко дал нашумевшее интервью Financial Times летом 2023 года, где утвердительно ответил на вопрос о том, считает ли он действия России в Украине преступными. Правда, после этого бизнесмен пояснил, что имел в виду только удары по гражданским, а не действия России в принципе.
Спустя несколько месяцев российские власти ответили на эти заявления иском Генпрокуратуры о возврате государству принадлежащих Мельниченко акций Сибирской энергетической компании (СИБЭКО). Впрочем, в масштабах империи Мельниченко этот актив не очень значимый.
Мало того, впоследствии Генпрокуратура заключила с миллиардером мировое соглашение и отозвала иск — редкий случай во времена военной национализации. Возможно, бизнесмену удалось избежать конфискации благодаря смягчению своей позиции и согласию взять на себя повышенную «социальную ответственность» (например, финансово поддержать образовательный центр «Сириус»).
Особняком стоит Роман Абрамович, который пытался играть роль посредника в переговорах между Россией и Украиной в 2022 году. Параллельно бизнесмен объявил о продаже футбольного клуба Chelsea, предложив направить выручку на помощь жертвам войны с обеих сторон. Но деньги до сих пор заморожены на счете, так как власти Великобритании требуют их передачи на гуманитарные нужды Украины.
Слово и дело
Как и оппозиционеров, открытых ястребов среди миллиардеров очень мало. Это, например, сенатор Сулейман Керимов, депутат Андрей Скоч, самый богатый ректор России Владимир Литвиненко. Они открыто и однозначно высказываются в поддержку войны и подчеркнуто участвуют в мероприятиях, посвященных «героям СВО».
Куда больше крупных бизнесменов участвует в поддержке СВО без громких публичных заявлений об этом. Например, Игорь Алтушкин, владелец медногорной группы «Русская медь», спонсирует батальон «Урал» — штурмовое подразделение Минобороны РФ, действующее в Луганской области. Другой миллиардер Андрей Бокарев, партнер Алтушкина и совладелец УГМК, якобы владел ЧВК.
Более мягкая форма поддержки войны — различные привилегии для «участников СВО». Магнитогорский металлургический комбинат (ММК) Виктора Рашникова предлагает тем своим сотрудникам, кто уходит воевать, единовременную выплату в 100 тысяч рублей, пакет адресной помощи семьям, сохранение рабочих мест и помощь с трудоустройством для ветеранов.
В институциональной поддержке войны участвует даже бизнес, далекий от военной промышленности. Сеть магазинов «Спортмастер» покрывает расходы на экипировку и выплачивает бонусы своим сотрудникам, которые пошли воевать. При этом владельцы компании братья Фартушняк — уроженцы Украины. За несколько лет до вторжения они начали экспансию в другие страны. Когда вопрос встал ребром, бизнесмены решили приостановить свою деятельность в Украине и Евросоюзе, чтобы сохранить российский рынок.
Многие миллиардеры пытаются усидеть на двух стульях: выступают с пацифистскими заявлениями, пока их компании помогают российским военным. Яркий пример – Олег Дерипаска, который много говорил о мире и призывал к прекращению огня. Параллельно его компании производят БТР, БПМ и бронеавтомобили «Тигр», а дочка «Русала» вербовала контрактников.
Иногда разрыв между словом и делом доходит до абсурда. Например, компания «Новатэк» еще недавно отправляла своих сотрудников на войну и выплачивала им доплаты, а сегодня с помощью лоббистов в Вашингтоне пытается доказать, что не имеет отношения к войне, и добиться снятия санкций.
Совладелец компании Геннадий Тимченко параллельно убеждает суд, что его связи с Владимиром Путиным еще не означают, что он поддерживает войну. Окажись на его месте кто угодно другой, Генпрокуратура могла бы получить новую цель для отъема собственности.
Миллиарды любят тишину
Подавляющее большинство российских миллиардеров выбрали стратегию молчания: они не выступают ни с критикой, ни в поддержку войны. Максимальная демонстрация лояльности, на которую они готовы, — это отправить гуманитарную помощь на фронт или пострадавшим российским регионам. Причем желательно так, чтобы эти акции не привлекали слишком много внимания.
Некоторые российские миллиардеры все еще сохраняют активы в Европе — это мощный стимул, чтобы не высказываться без особой необходимости. Кроме того, многие находятся в процессе судебных разбирательств о снятии санкций. Более 40 крупных бизнесменов уже смогли этого добиться.
Например, Вячеслав Кантор уехал из России еще в 1990-х. С 2022 года он удвоил свое состояние за счет роста цен на удобрения, а в марте добился снятия санкций ЕС. Утверждается, что Кантор направил гуманитарную помощь беженцам из Украины. При этом проблем с российскими властями у него пока нет — по одной из версий, это может объясняться особыми личными отношениями Кантора с Путиным и его связями в СВР РФ.
А вот Вадиму Мошковичу повезло меньше. Миллиардер пытался снять с себя санкции и доказать, что не входит в ближний круг Путина. В мае в России против него возбудили уголовное дело и арестовали. Неизвестно, что послужило главной причиной атаки — недостаточная лояльность или аппетиты конкурентов на фоне передела рынка сельского хозяйства: «Русагро» слишком лакомый актив, чтобы пройти мимо.
Пока что не преуспел в снятии санкций и нефтяник Михаил Гуцериев. Если верить публикациям чешских СМИ, после начала войны он пытался установиться контакт с западными властями в обмен на снятие санкций. В любом случае стратегия не сработала, и Гуцериев решил закрепиться в России: в июне он получил статус почетного гражданина Чеченской Республики, а Кадыров назвал его «истинным патриотом».
Можно предположить, что попытки балансировать между business as usual, осторожным пацифизмом и гуманитарными инициативами в России и дальше останутся основной стратегией выживания для российских миллиардеров. Даже прямые бенефициары войны, такие как Иван Таврин, попавший в список Forbes благодаря поглощению западных активов, публично не выражают поддержку российской армии.
В какой-то момент тиски могут сжаться. Губернатор Вологодской области Георгий Филимонов в прошлом году обвинил самого богатого человека России Алексея Мордашова в «квазилиберальной ориентации» и недостатке патриотизма у менеджмента «Северстали». Это была не столько идеологическая атака, сколько попытка выбить больше инвестиций в свой регион, но в сегодняшнем бизнес-климате обвинения в работе на «западных бенефициаров» — это не шутки. К счастью для Мордашова, конфликт был вскоре исчерпан и остался странной выходкой одного губернатора-турбопатриота.
Так что стратегии выживания в военное время действительно оказываются самыми разными, но при всем разнообразии вместе они все отчетливее складываются в окончательное решение олигархического вопроса в России, с которого Владимир Путин начинал свое правление. Война предоставляет Кремлю принципиально новые инструменты для деофшоризации и репатриации крупных состояний. А возвращенные на родину активы достаются либо государственным конгломератам, либо ближнему кругу президента.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
