Поставки российской нефти в Белоруссию за последние годы настолько политизировались, что теперь в любой новости на эту тему все видят отголосок какого-то очередного конфликта.
Так произошло и в последние пару недель, когда угрозы Александра Лукашенко приостановить транзит российской нефти в Европу из-за ремонта нефтепровода «Дружба» практически совпали по времени с попаданием «грязной» нефти в эту трубу. Некачественная нефть, в свою очередь, застопорила работу одного из двух белорусских НПЗ и экспорт белорусских нефтепродуктов в соседние страны.
Слишком много слоев проблемы наложилось друг на друга, чтобы сторонний наблюдатель мог разобраться, что происходит. Где заканчивается политический конфликт двух стран и начинаются неприятные, но технические накладки.
Пересмотр модели
О базовом нефтяном споре России и Белоруссии написано уже немало. Начало ему положил налоговый маневр в России, который за пять лет сведет на нет все нефтяные преференции Белоруссии. На кону, по подсчетам Минска, около $10 млрд выпадающих доходов в следующие пять лет плюс $3,7 млрд потерянных за последние три года.
Налоговый маневр бьет по белорусскому бюджету тем, что обнуляется экспортная пошлина, которую Минск пока еще забирает себе, а цена на входящую из России нефть становится мировой. Особое недовольство в Минске вызвало то, что Москва будет компенсировать убытки своим НПЗ из российского бюджета через отрицательный акциз.
Минск не может претендовать на такую же субсидию и указывает, что она ставит в неравные условия НПЗ в белорусских Мозыре и Новополоцке. Это ключевая отрасль экономики страны, которая только на нефтепродуктах и дистиллятах дает почти 35% товарного экспорта ($12,8 млрд в прошлом году). Это без учета того эффекта, который получает химическая промышленность и белорусская энергетика от относительно дешевого сырья.
Москва отвечает: наши налоги и бюджетные субсидии – наше внутреннее дело, хотите на них претендовать как российский регион, становитесь чем-то похожим на российский регион. Отсюда родились разговоры об углубленной интеграции двух стран и волна прогнозов об аншлюсе Белоруссии.
Юристы могут спорить, нарушает ли Россия своими действиями договор о ЕАЭС, где в общих словах прописано требование о равных условиях хозяйствования. Но это вторично, потому что в отношениях Минска и Москвы совсем не юристы решают, кто кому что должен.
Этот конфликт может скоро затронуть и газовые отношения. В этом году истекает действующий контракт, переговоры о новом должны скоро начаться. Если Москва и там сохранит свой новый подход «никаких преференций без глубокой интеграции» и не отступит от него хотя бы несколько лет, то белорусско-российские отношения за эти годы серьезно изменятся. Из них уйдет нефтегазовая рента, которая была экономической базой союзничества Белоруссии к России.
Что делает Минск
Для решения нефтяной проблемы Минск начинает ускоренную модернизацию своих НПЗ, чтобы повысить рентабельность переработки. Также работа кипит и на других направлениях.
Во-первых, Белоруссия согласилась обсуждать в специально созданной рабочей группе с Россией, как развивать интеграцию. Стороны уже обменялись предложениями, но пока не раскрывают их содержание.
Из заявлений Минска понятно, что никаких уступок в вопросе суверенитета не будет и любое совместное управление общими делами возможно только на паритетной основе, где у каждой страны, по сути, будет право вето. А это не может быть приемлемо для Москвы, учитывая многократную разницу в размере и экономическом весе двух стран. Поэтому рабочая группа – это скорее попытка Минска смягчить позицию Москвы хотя бы разговором на тему, которая ее интересует.
Вторая часть плана – диверсификация. Лукашенко поручил искать альтернативное сырье, и на днях белорусские нефтяники заявили, что готовы уже к концу года закупать нефть через порты стран Балтии и Украины.
Эксперты сомневаются в этой задумке, потому что, во-первых, портовая и транзитная инфраструктура в Литве, Латвии и на Украине не позволяет сегодня и в обозримом будущем заместить весь объем нефти, которую Минск покупает у России. А во-вторых, российская нефть пока еще идет на льготных условиях, пусть и все менее льготных с каждым годом. Поэтому она все еще остается дешевле любых альтернатив, особенно учитывая простой способ доставки – через трубу.
Третья ответная мера Минска – повышение цены на транзит российской нефти, которая идет через Белоруссию в ЕС. Еще в январе, когда стало ясно, что нефтяные переговоры идут не так, как хотелось, Лукашенко поручил правительству компенсировать потери от налогового маневра «по тем или иным направлениям сотрудничества» с Россией.
В начале апреля Минск уведомил российскую «Транснефть», что намерен повысить тариф на прокачку нефти на 23%. В России с этим не согласились, не увидев оснований для внеочередного и резкого повышения цены, поэтому стороны передали спор антимонопольным органам двух стран.
Наконец, самый недавний рычаг, который задействовал Минск, – угроза временно перекрыть транзит российской нефти в Европу ради ремонта нефтепровода «Дружба». Одиннадцатого апреля Лукашенко заявил, что ремонт нужен был давно, но мы все откладывали, не хотели мешать братскому транзиту, но раз братья так себя ведут, то чего мы церемонимся. Пока угрозы не воплотились в жизнь, это было бы слишком радикальным повышением ставок для сегодняшней ситуации.
Формально Лукашенко заговорил о приостановке транзита не в связи с нефтяным спором, а после того, как Россельхознадзор разозлил Лукашенко чередой запретов на поставки белорусских продуктов в Россию. Но по факту это все один большой торг, где по крайней мере Лукашенко начал выкладывать на стол все козыри, чтобы напомнить Москве, что они у него есть.
Новый фронт?
Уже через неделю, 19 апреля, Минск забил тревогу: в нефти, которая идет по трубопроводу «Дружба», в десятки раз превышена концентрация органических хлоридов. Грязная нефть непригодна к переработке, разъедает трубы и может испортить оборудование на НПЗ, что, по словам белорусской стороны, затем и произошло.
Первым рефлексом было искать в инциденте последствия политического конфликта, намеренного саботажа, жесткого урока, который Россия решила преподать Белоруссии. Но вскоре стало понятно, что совпадение по времени этой истории и более общего нефтяного спора Минска и Москвы могло быть случайным.
Во-первых, «Транснефть» быстро признала проблему, объяснила ее техническими неполадками и пообещала исправить за несколько дней. Признание своей вины означает, что придется компенсировать Минску убытки. Зачем идти на саботаж, если потом сам сразу открываешь возможность выставить себе счет?
Во-вторых, будь это намеренной акцией, она слишком груба и неразборчива, ведь грязная нефть пошла не только в Белоруссию, но и по транзитной трубе в Евросоюз. Двадцать четвертого апреля Польша прекратила принимать нефть по «Дружбе» до тех пор, пока ее качество не улучшится.
Минск резко снизил переработку на одном из НПЗ, попросил «Транснефть» перенаправить поток на другой завод, что та и сделала. Поскольку на внутреннем рынке в Белоруссии мог возникнуть дефицит бензина, Минск приостановил его поставки в соседние страны.
Тем не менее, даже если инцидент с грязной нефтью никак не связан с общим нефтяным спором двух стран, это еще не означает, что этот спор никак не повлияет на дальнейшее развитие ситуации. На психологическом уровне эта история еще больше ослабит доверие сторон друг к другу, даст Минску новый стимул искать альтернативных поставщиков нефти и видеть в Москве источник проблем, а не выгод.
Анонимные источники в белорусском нефтяном секторе сказали журналистам, что жалобы на качество российской нефти идут уже несколько нет, потому что Москва якобы направляет лучшее сырье в Китай, а «Дружбу» наполняет по остаточному принципу. Просто сейчас и проблема обострилась, и конфликтный фон привели к тому, что Минск посчитал нужным максимально громко заявить о претензиях.
Можно не сомневаться, что с учетом указания Лукашенко компенсировать потери от налогового маневра откуда угодно белорусские переговорщики будут яростно торговаться за компенсацию убытков от грязной нефти и выставят Москве максимальную смету. Оценки объема проблемного сырья у Минска и «Транснефти» уже отличаются в два раза.
В итоге из-за общей конфликтности отношений и накопившихся взаимных претензий изначально техническая проблема, пресловутый «спор хозяйствующих субъектов», вполне может стать новым фронтом политического противостояния двух стран. Конфликт Минска и Москвы сегодня как воронка затягивает в себя все разногласия сторон.