Эскалация российско-украинской войны в Черном море опять затронула работу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), с помощью которого на мировой рынок попадает не только российская, но и казахстанская нефть. В прошлом Украина уже атаковала отдельные его элементы: например, перекачивающую станцию на Северном Кавказе в феврале этого года и офисы КТК в Новороссийске в сентябре. Но 29 ноября под удар попали уже морские отгрузочные устройства нефтяного терминала, что создает серьезные проблемы для продолжения экспорта нефти.
С точки зрения украинских военных, КТК может выглядеть лишь еще одним элементом нефтяной инфраструктуры России, а потому считаться законной целью для атак, чтобы уменьшить экспортную выручку РФ и ответить на российские удары по энергетике Украины. Однако реальный эффект будет скорее противоположным: такие атаки не причиняют особого ущерба России, зато вызывают недовольство у украинских союзников.
Чей ущерб
КТК действительно транспортирует на мировой рынок российскую нефть, добываемую на Северном Кавказе. Но в 2024 году на нее приходилось всего 15% от общего объема прокачки (около 200 тысяч баррелей в день из 1,2 млн тогдашней мощности). Остальное — это казахстанская нефть из крупных каспийских месторождений Тенгиз, Кашаган и Карачаганак. Все они сложны и дороги в разработке и эксплуатируются консорциумами с участием крупнейших мировых компаний — ExxonMobil, Chevron, TotalEnergie, Eni, Shell и других.
В сумме эти проекты обеспечивают более 80% нефтяного экспорта Казахстана (то есть около 40% всех экспортных доходов страны). Практически весь этот объем поступает на мировой рынок через КТК, который начинается на месторождении Тенгиз и приходит в окрестности Новороссийска.
Собственники КТК — это две компании, КТК-К и КТК-Р, каждая со сложным составом акционеров, действующих в Казахстане и России. В основном это западные нефтегазовые компании — те же, что заняты в разработке казахстанских месторождений. Казахстану принадлежит 30%, еще 24% — российской «Транснефти». Наконец, небольшие доли есть у российских нефтегазовых компаний через совместные предприятия с западными.
Такая сложная структура собственности во многом объясняется тем, что смысл КТК — не зарабатывать на транспортировке, а просто обеспечивать компаниям-акционерам выход на мировой рынок.
В итоге если попробовать подсчитать потенциальные убытки России от полной остановки КТК, то они будут складываться из недополученных дивидендов и налогов от эксплуатации консорциума, а также дополнительных затрат на доставку 200 тысяч баррелей в день по железной дороге с Северного Кавказа в Новороссийск.
Первый элемент составит около $0,5 млрд, учитывая, что в 2024 году общая выручка КТК равнялась $2,3 млрд, из которых $1,3 млрд было выплачено дивидендами и около $200 млн — налогами. Дополнительные затраты на железнодорожную транспортировку добавят еще $100–150 млн.
В сумме это поднимет потери России до $0,6–0,65 млрд в год, что, конечно, не так уж мало, но не идет ни в какое сравнение с примерно $27 млрд в год, которые потеряют из-за остановки КТК Казахстан и работающие там международные нефтегазовые компании.
Причем винить в своих потерях они будут Киев. Потому что если удары по насосным станциям КТК еще можно было списать на случайность во время массированных атак, то попадание морскими дронами по отгрузочному терминалу в пяти километрах от основного порта Новороссийска не оставляет сомнений, что целью был именно КТК.
МИД Казахстана уже выпустил возмущенное заявление, призывающее Украину прекратить атаки. В ответ МИД Украины, по сути, признал удары, упрекнул Казахстан в недостаточно принципиальной позиции в отношении России и намекнул, что считает сопутствующий ущерб от своих атак по территории РФ вполне допустимым.
Кроме того, высказывается мнение, что у Казахстана было достаточно времени, чтобы найти альтернативные маршруты для экспорта своей нефти, не предполагающие взаимодействия со страной-агрессором. А если Казахстан этого до сих пор не сделал, то это его собственная вина и проблемы. Но так ли это в действительности?
Альтернативы для Казахстана
Прежде всего, решения о том, куда и как продавать нефть с каспийских месторождений, принимает не только Казахстан. Они разрабатываются на условиях специальных соглашений с международными компаниями, поэтому решения по транспортировке тоже принимают компании-операторы. Они же вкладывают деньги в строительство экспортных трубопроводов.
Также Казахстан — заложник своей географии. Южное направление для нефтяного экспорта, по сути, закрыто — Узбекистан и Туркменистан сами добывают достаточно нефти, как и лежащий далее к югу Иран, а рынок Афганистана невелик. Доступ к Индийскому океану через эти страны затруднен — на маршруте потенциального трубопровода стоят горные хребты высотой более 6 тысяч метров. Наконец, политические риски экспорта через Иран и Афганистан остаются неприемлемыми уже несколько десятилетий — особенно для западных компаний.
Часть своей нефти Казахстан экспортирует в Китай — в 2000-х годах был построен трубопровод в этом направлении мощностью 400 тысяч баррелей в день. Туда собирают нефть из небольших месторождений в центральной и восточной части страны, доставляя на крайний запад Китая, где спрос на нее минимальный.
Чтобы нарастить нефтяной экспорт в этом направлении, пришлось бы значительно расширять существующие трубопроводы и в Казахстане, и дальше в Китае, а также оплачивать транспортировку на несколько тысяч километров. При этом все эти усилия сделали бы и Казахстан, и работающие в нем международные компании заложниками единственного покупателя.
Наконец, есть маршрут к Средиземному морю через Азербайджан. Из Баку в Турцию уже идет трубопровод Баку — Тбилиси — Джейхан, построенный для транспортировки нефти из морских месторождений Азербайджана. Добыча там падает, так что в трубе есть свободное место, которого, впрочем, все равно недостаточно для казахстанских масштабов добычи.
Главная же проблема в том, что доставить нефть из Казахстана в Баку можно либо через территорию все той же России, на что Москва вряд ли согласится, либо танкерами. Но в Каспийском море сейчас есть всего около 20 танкеров водоизмещением 8 тысяч тонн и менее. А основной нефтяной порт Казахстана Курык способен отправлять только 200 тысяч баррелей в день.
Теоретически Казахстан мог бы проложить морской трубопровод до Азербайджана. Тем более что с принятием в 2018 году Конвенции о юридическом статусе Каспийского моря для этого больше не требуется согласия всех прибрежных государств. Но тут все равно остается множество технических проблем, связанных с отсутствием в море-озере соответствующего тяжелого оборудования. Да и в любом случае такой проект было бы невозможно осуществить за три года.
Сui prodest?
Казахстан и компании — операторы казахстанских нефтяных проектов уже сталкивались с проблемами с КТК в недавнем прошлом — весной-летом 2022 года отгрузки нефти там останавливались четыре раза. Но тогда за этим стояли действия России, чьи надзорные органы неожиданно обнаружили множество технических проблем с отгрузочными устройствами КТК и озаботились рисками от неразорвавшихся снарядов времен Второй мировой по соседству.
Россия тогда опасалась, что санкции могут резко сократить объемы ее нефтеторговли, а потому хотела показать, что имеет рычаги влияния и на других поставщиков. Например, если мир рассчитывал как-то справиться с дефицитом российской нефти, то должен был понимать, что вместе с ней уйдет еще и миллион баррелей в день казахстанской. Причем недосчитаются продаж крупнейшие западные нефтяные компании.
Остановка казахстанского экспорта через КТК в 2025 году тоже будет России на руку. В таких обстоятельствах Индия, Китай и Турция будут охотнее и с меньшими скидками покупать российскую нефть, а общий уровень цен вырастет, делая обход санкций более привлекательным. Ну а то, что виновата в этом будет не сама Россия, а Украина, лишь сделает позицию Москвы более комфортной.
Нефтегазовые компании из стран — союзниц Украины принимают происходящее близко к сердцу. Ведь для того же Chevron Казахстан — это 20% добычи, второе место после США. Лоббистский ресурс этих компаний сейчас направлен на то, чтобы их правительства убедили Киев остановить атаки. Подобное, скорее всего, уже происходило во время ударов по КТК в начале года, поэтому для компаний сейчас все должно выглядеть так, что Киев хорошо понимает, что наносит им существенный ущерб, и делает это сознательно. Да и в Казахстане происходящее вряд ли добавляет симпатий к Украине.
Возможно, Киев рассчитывает использовать эти атаки, чтобы продемонстрировать свою решимость и готовность к непопулярным действиям для защиты своих интересов. Это также может быть шаг отчаяния ради привлечения внимания, попытка сделать так, чтобы война причиняла неудобства не только Украине и украинцам, но и другим странам, подталкивая их прилагать больше усилий для достижения мира. Впрочем, даже при таком сценарии нет уверенности, что те, кто почувствовал неудобства, не станут принуждать Украину к более скорому, а не к более справедливому миру.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
