Недавний визит Президента Казахстана Н.Назарбаева в Турцию имел значительный международный и внутренний резонанс. Это было связано с изменением тональности в традиционной риторике и некоторыми высказываниями лидера Казахстана в адрес России. В этой связи возникает вопрос, насколько в реальности сильны позиции Турции в регионе, каковы ее истинные цели и инструменты проведения эффективной внешнеполитической линии.
Историческая ответственность мотивирует интерес Турции к близлежащим зонам, включая Кавказ, Каспийский и Черноморский бассейны, Балканы, Восточное Средиземноморье и Ближний Восток от Персидского залива до Северной Африки. Новые внешнеполитические амбиции Турции получили название политики «неоосманизма».
Турция стремится стать «энергетической биржей» Евразии, монополизировав энергетические потоки, идущие с востока на запад. Достаточно назвать сданный в эксплуатацию трубопровод Баку - Тбилиси - Джейхан, обеспечивающий поставки 50 млн. тонн сырой нефти в год.
Турция, находящаяся в точке пересечения самых важных, но при этом проблемных регионов мира, - Европы и Азии - реализует необычайно активную и амбициозную внешнюю политику. Турецкая дипломатия стремится свести к нулю проблемы с ближайшими соседями по региону, решая их путем многостороннего диалога. После некоторой паузы исламистское руководство Турции вернулось к политике 1990-х гг., включающей себя элементы пантюркизма. Этот поворот оказывает непосредственное влияние на отношения Анкары с постсоветскими государствами Кавказа и Центральной Азии, а также затрагивает интересы России, Ирана и Китая.
Для Казахстана отношения с Турцией носят дружеский и партнерский характер. Тем не менее, некоторые элементы во внешней политике Анкары (пантюркизм, конкуренция за транспортировку энергоресурсов, антизападные жесты в духе исламской солидарности и т.д.) способны негативно отразиться на отношениях Казахстана с рядом государств.
После свержения режима талибов в Афганистане Турция стала активным участником международных сил содействия безопасности в Афганистане. Она также прикладывает немало усилий для укрепления инфраструктуры этой страны в области образования, здравоохранения и промышленности. По инициативе Турции в Анкаре и Стамбуле с 2007 по 2009 год была проведена серия трехсторонних встреч на высшем уровне, в которых турецкая сторона выполняла своего рода посредническую функцию в нормализации афгано-пакистанских отношений.
В конце января 2010 года Турция сделала попытку выступить в качестве посредника между Кабулом и боевиками, а также Кабулом и Исламабадом. Основная идея Анкары состояла в том, чтобы придать проблеме региональный характер, т.е. привлечь соседние государства к более активному участию в решении афганской проблемы.
Доктрина «неоосманизма», точнее, его апология для внешнего пользования заключается в следующем. Турция окружена странами Среднего Востока, Кавказа и Балкан. Во всех этих регионах, особенно после окончания холодной войны, наблюдается нестабильность. На «постосманском» пространстве по-прежнему не разрешены территориальные споры. Всего этого не было во времена Османской империи, когда царила стабильность. Более того, Османская империя, хоть и была похожа на теократическое государство, но если проанализировать отношения государства и религии в ней, то она более соответствовала современной светской модели. Суть «неоосманизма» заключается в «усилении внешнеполитической роли Турции в регионе во имя стабильности».
Турция и Россия позиционируют себя в качестве двух великих держав в Евразийском регионе, сыгравших значительную роль в формировании культурной и общественно-политической ткани Евразии. По мнению официальной Анкары, Турция и Россия – главные игроки, способствующие поддержанию мира и сохранению стабильности в своем регионе.
После распада СССР развитие многоплановых связей с постсоветскими республиками Южного Кавказа и Центральной Азии становится одним из наиболее важных направлений внешней политики Турции, поскольку это должно было способствовать решению ряда стоявших перед ней внутренних и геополитических задач. Основную роль в организации и координации этой деятельности играет специально созданная государственная структура «Турецкое агентство по сотрудничеству и развитию». Важное внимание уделяется укреплению правовой и институциональной базы сотрудничества, ее унификации в соответствии со стандартами ЕС, к которым Турция уже адаптирована в связи с вступлением в европейский таможенный союз.
Турция прилагает значительные усилия в направлении развития деловых отношений со странами Евразии. Прямые инвестиции турецких фирм в этот регион уже превысили 10 млрд. долларов. Кроме того, национальные подрядчики реализуют в евразийских государствах свыше 1 700 проектов на общую сумму 35 млрд. долларов.
В сфере культуры и политики первоначальным объектом совместных усилий стало проведение международных тюркских курултаев, первый из которых состоялся 21 марта 1993 года. Они задуманы как съезды представителей общественных организаций тюркских государств и общин всего мира, проводятся параллельно саммитам тюркских государств, идея организации которых принадлежит восьмому президенту Турции Т. Озалу. В саммитах (первый из них был проведен в Анкаре в октябре 1992 года) участвуют высшие представители государственных структур тюркских стран. Когда в 2002 году к власти в Турции пришла партия «Справедливость и развитие», она отказалась от этой идеи, однако в 2006 году исламисты возобновили проведение курултаев, сделав тюркское направление своей внешней политики одним из приоритетных.
Однако, если в 1990-х годах политика Турции в республиках Центральной Азии строилась во многом на эмоциях, то ныне она подходит к вопросам интеграции и сотрудничества с государствами региона более взвешенно. По мнению Анкары, тюркские республики должны сближаться на основе экономического и культурного партнерства. Примером успешной интеграции может служить тот же Евросоюз, в котором государства Европы сначала занялись решением экономических вопросов, а уже после того перешли к созданию единых политических институтов и структур.
Развитие отношений с государствами Центральной Азии Турция рассматривала как способ достижения стратегических целей - активизировать свою политику на региональном и более широком международном уровне, повысить ее геостратегическое значение в глазах своих западных союзников.
Идею имплантации турецкой модели в республики Центральной Азии в качестве идеального варианта развития активно поддерживал Запад. Для него целесообразность данной модели заключалась в том, что она включала в себя три основные составляющие: светское государственное устройство, демократическое правление, свободные рыночные отношения. И хотя сама модель была далека от совершенства, ее внедрение было вызвано заинтересованностью Запада в экономико-геополитической трансформации в странах региона.
В 2000-е годы в Анкаре осознали необходимость пересмотреть политические подходы к странам Центральной Азии. Ставка была сделана на реализацию более реальных проектов и на отказ от чрезмерно амбициозных планов в отношении этих республик. В годы правления кабинета Эрдогана политика Турции стала более активной и многовекторной как на глобальном, так и на региональном уровнях. Новая элита стала делать больший акцент на подходах, основанных на оценке своих реальных интересов и возможностей.
Большое значение в развитии сотрудничества, в том числе в политической сфере, сыграл Десятый курултай, состоявшийся в 2006 году. Именно с того времени Турция начала переходить от деклараций к практическим действиям. Тогда впервые в работе курултая участвовали представители государственных органов власти, включая премьер-министра Турции и президента Азербайджана. Так, глава правительства Р. Эрдоган выступил на курултае с инициативой создать Содружество тюркоязычных государств, которое подготовит условия для их экономической интеграции и позволит им выступать на международной арене с единых позиций.
Туманные перспективы членства Турции в Евросоюзе приводят ряд исследователей к заключению, что в связи с этим рано или поздно она будет вынуждена осознать, что ей следует искать иные внешнеполитические ориентиры. Такой альтернативой для Анкары может стать тюркский мир (точнее, Центральная Азия), с которым она имеет тесные культурные и исторические связи, а также общие экономические интересы.
Политика в отношении государств Центральной Азии, где интересы Турции, как и на Кавказе, тесно соприкасаются с интересами России, также достаточно ясно охарактеризована в Программе ПСР.
Стратегической целью Турции, разумеется, после реализации этапа экономического объединения, может стать создание политического союза тюрко-язычных государств и его превращение в весомый инструмент международной политики. События 2007-08 годов свидетельствуют, что Анкара уже начала предпринимать конкретные шаги по развитию такого союза, для создания административно-организационного каркаса которого она стремится использовать опыт строительства структуры ЕС.
На пути к реализации модели общетюркского союза Турция действует по нескольким направлениям. В первую очередь эта политика включает:
1) стратегию, направленную на создание единого энергетического бассейна, который не должен зависеть от России и который даст возможность республикам Центральной Азии получить прямой доступ к рынкам Европы. Здесь Турция будет выступать в роли основного транспортного коридора для поставок энергоносителей;
2) активизацию развития деловых отношений и создания единой системы коммуникаций в регионе, что должно усилить товарооборот и систему личных контактов как между руководством отдельных стран, так и среди простых людей;
3) сотрудничество в сфере языка и культуры, призванное сформировать идеологическое обоснование интеграционных вопросов тюркско-исламского мира;
4) постепенное усиление политической интеграции государств региона путем создания институтов по примеру ЕС.
Турция стремится (по крайней мере, на официальном уровне) также взять на себя главную роль в борьбе против проникновения радикальных исламистов в страны ЦА. Это может дать ей дополнительные возможности укрепить влияние в регионе. Многие проекты не смогли успешно реализоваться, так как в большой степени зависели от материальной и технической поддержки США. Сама Турция не обладает средствами для самостоятельной помощи странам региона в полном объеме, для этого необходимо содействие в защите границ, обеспечении соответствующих средств противовоздушной обороны и сил специального назначения. Кроме того, попытки Турции наладить сотрудничество со странами ЦА столкнулись с проблемой усиления влияния России в регионе.
Необходимо отметить, что в самой Турции (а также на Западе) активно действует ряд организаций (движений, обществ, религиозных общин), которые открыто и агрессивно проповедуют идеи пантюркистской и панисламистской солидарности, объединения на тюрко-мусульманской основе всех тюркских народов под эгидой Турции. При этом эти организации тесно рассматриваются «как умеренно-исламские» и связаны с правящей ПСР. К наиболее активным относятся религиозные общины Фетхуллаха Гюлена и Аднана Октара (он же Харун Яхья). Последний возглавляет одно из течений нурджизма, которое особенно активно пропагандирует концепцию тюрко-исламского союза как вариант умеренного ислама. Иногда эта концепция представлена как Союз Тюрок (Turk Birligi). Концепция апеллирует к османскому наследию и фактически смыкается с почти официальной доктриной «неоосманизма».
Важным аспектом укрепления своего влияния среди тюркских республик Анкара рассматривает военно-техническое и военно-политическое сотрудничество (в т.ч. в рамках НАТО). В частности, обучение у турецких военных инструкторов прошли 1 299 чел. из Туркменистана, 401 из Кыргызстана, 426 из Узбекистана, 383 из Казахстана.
Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что Турция не располагает развитой научно-технологической базой, хотя и осуществляет весьма масштабные проекты по развитию собственной военной промышленности. Очевидно, она была заинтересована в реализации совместных программ со странами ЦА для расширения не только военно-технического, но и политического присутствия в регионе.
Таким образом, интерес Турции к странам ЦАР обусловлен как экономическими, так и военно-стратегическими соображениями вкупе с вопросами глобальной безопасности, что усиливает конкуренцию и накладывает отпечаток на непростые межгосударственные отношения в регионе. Однако, несмотря на близость в подходах ко многим актуальным международным вопросам и начало «диалога нового уровня», Москва и Анкара продолжают конкурировать на пространстве СНГ, в первую очередь в центральноазиатских и закавказских республиках.
В 2011 году наиболее активной в регионе была политика Анкары в отношении Киргизстана. После апрельской революции 2010 года и событий в Оше Турция в числе первых поддержала Киргизию, выделив единовременную помощь в объеме 10 млн. долларов, а также стройматериалы для погорельцев.
В 2011 году состоялись визиты премьера Эрдогана в Бишкек и премьера Атабекова в Анкару. В целом, по словам Эрдогана, Турция намерена инвестировать в Киргизию около 450 млн. долларов. Турция была заинтересована также в получении части акций или даже всего оборонного завода «Дастан», что вызвало глубокую озабоченность Москвы (прошла информация о том, что в Бишкеке на самом высоком уровне обсуждается вопрос о передаче Турции 49% акций).
Сегодня Турция вновь продемонстрировала готовность оказать финансовую помощь Киргизии в размере 71 млн. долл. Кроме того, Анкара простила Бишкеку 51 млн. долларов долга. Турецкие бизнесмены откликнулись на призыв своего премьера-министра увеличить торговый оборот с Киргизией до 1 млрд. долл. В настоящее время внешнеторговый оборот между двумя странами составляет 159 млн. долл.
Турецкому бизнесу был предложен новый проект по созданию в Киргизии крупного карго-центра и открытию авиакоридора Стамбул–Бишкек–Шанхай. Для достижения цели Анкара и Турция подписали соглашение о создании высшего межгосударственного совета. Цель – оказать содействие в продвижении экономических реформ в Киргизии и повысить инвестиционную привлекательность страны. Курировать совет будут специально созданные наднациональные органы правительств двух стран.
На отношения между Узбекистаном и Турцией влияет груз прошлого недоверия. Ташкент подозревает Анкару в неоимперских амбициях в тюркском мире, обвиняет в поддержке узбекской оппозиции (после террористических актов в Ташкенте зимой 1999 года Турция отказалась выдать известного оппозиционера Мухаммада Солиха, которого власти Узбекистана обвинили в связях с террористами и подготовке покушения на президента Каримова), подготовке исламских радикалов из числа узбекских студентов. Несколько тысяч узбекских студентов прошли обучение в весьма популярных в то время турецких лицеях, где, как позднее выяснилось, их подвергали обработке идеями течения «Нурчилар». В целом политические взаимоотношения между Турцией и Узбекистаном, в отличие от других центральноазиатских республик, оставались в последние годы весьма нестабильными.
В 2011 году отношения между двумя странами омрачились попытками узбекских властей силовыми методами осуществить передел торгового рынка путем вытеснения турецкого бизнеса и ликвидации всех представительств турецких торговых компаний. Официально было сообщено о закрытии около 50 турецких предприятий, руководители и сотрудники которых привлечены к различным степеням ответственности за то, что «злоупотребили созданным для них в Узбекистане благоприятным инвестиционным климатом и дружественными связями». В числе нарушителей экономического доверия были названы «Орзу пластик», «Эмир текстиль», «Polat T.S.», «Akeca texstil», «Oskainak», «Gunes caf» и другие известные турецкие предприятия в Узбекистане.
Но, по-видимому, это не означает, что режим благоприятствования для турецких предпринимателей в Узбекистане подошел к концу. Многие наблюдатели считают, что обвинения в пособничестве запрещенным религиозным организациям - предлог в борьбе с экономическими конкурентами.
Турция традиционно имеет крупные инвестиции в узбекской экономике, но в то же время сейчас она далеко не так важна для Узбекистана в стратегическом отношении, как Россия, США или страны Евросоюза.
Отношения между Казахстаном и Турецкой Республикой поднялись на новый уровень в 2006 году в ходе VIII Саммита тюрко-язычных государств. Как известно, президент Н.Назарбаев выступил с предложением создать ряд институтов тюрко-язычных государств (Парламентскую ассамблею и Совет старейшин), что нашло поддержку с турецкой стороны. Фактически, Астана сделала заявку на солидерство в тюркском мире, и Турция негласно согласилась поддержать претензии Казахстана. По-видимому, в Анкаре понимают, что без поддержки Астаны Турция не сможет проводить эффективную политику в Центральной Азии и в целом в Евразии.
С другой стороны, рост влияния и международного авторитета Казахстана позволяет сдерживать турецкие амбиции в тюркском мире, в Центральной Азии и Евразии.
Во второй половине 2000-х гг. отношения между Казахстаном и Турцией действительно перешли на уровень стратегического партнерства. Результатом стал Договор о стратегическом партнерстве (2009 г.). К 2012 году объем взаимных инвестиций составил свыше 400 млн. долл. с турецкой стороны в экономику РК, 1 млрд. долл. - из РК в турецкую экономику.
Не исключено, что чем больше страна будет разочаровываться в ЕС, тем сильнее в ней зазвучат призывы к интеграции тюркского мира, в котором Анкара занимает лидирующие позиции. В перспективе предполагаемый союз тюркских государств может стать достойной альтернативой вступлению Турции в ЕС.
С другой стороны, заинтересованность Турции в построении серьезных и долгосрочных отношений со странами Центральной Азии и непростая динамика самих взаимоотношений требуют поиска надежного партнера для осуществления совместных проектов в регионе, и именно таким партнером может стать Россия.
Турецкие деловые круги при поддержке властей действуют в значительной мере самостоятельно, не оглядываясь на реакцию Запада, занимая в регионе выгодные стратегические рубежи, которые по мере развития дадут им экономическую отдачу. Процессы интеграции тюркоязычных государств в последние годы усиливаются именно по инициативе Анкары. Она старается не форсировать события, но уверенно идет к намеченной цели.
Несмотря на обоснованные и необоснованные подозрения в адрес Турции в имперских амбициях и претензиях на лидерство в тюркском мире с целью создания некоего политического блока тюрко-язычных государств, Анкара остается одним из важнейших стратегических партнеров Казахстана. Помимо тесных экономических и этнокультурных связей, которые особенно укрепились в постсоветское время, оба государства связывают общие международные и геополитические интересы.
И Казахстан и Турция заинтересованы в более тесной интеграции в Центральной Азии. Обе страны согласны в том, что влияние внешних держав (России. Китая, Ирана) в ЦА должно иметь некие пределы. Оба государства рассматривают Евразию как естественную зону своей политической и экономической активности. Нельзя исключать вариант возникновения в будущем новой геополитической конфигурации в составе России, Турции, Казахстана, Украины (и возможно, Ирана) в случае, если ЕС оттолкнет от себя Анкару и Киев.
Казахстан ценит то влияние и те связи, которыми располагает Турция на Западе (США, ЕС, НАТО) и намерен их использовать. Со своей стороны, Анкара ценит влияние и авторитет Казахстана в СНГ и Центральной Азии и рассматривает их как дополнительный ресурс для своей внешней политики. Оба государства стремятся в Европу. Если вступление Турции в ЕС все-таки состоится, это даст дополнительные шансы на сближение РК с Евросоюзом, что естественным образом будет приветствоваться и поддерживаться Анкарой.
Единственной серьезной проблемой для Казахстана остается неясность дальнейшей эволюции турецкой политической системы в сторону ее исламизации. Победа исламистов и демонтаж системы, созданной Ататюрком, создадут новые политические реалии как внутри Турции, так и на международном уровне.