Источник: Getty
Статья

Визит Си Цзиньпина в Центральную Азию: ожидания и проблемы

Визит нового лидера Китая в Центральную Азию может иметь большое значение для развития отношений Китая со странами региона. Хотелось бы, чтобы этот визит стал наполнен реальным содержанием.

4 сентября 2013 г.
Российская Федерация включила Фонд Карнеги за международный мир в список «нежелательных организаций». Если вы находитесь на территории России, пожалуйста, не размещайте публично ссылку на эту статью.

Новый лидер Китая знаком со всеми руководителями государств Центральной Азии и неоднократно встречался с ними, в своем новом качестве он впервые посетит регион с официальным визитом. А это означает, что и ожидания от этого визита несколько завышенные. Тем более, что Си Цзиньпин представляет новое поколение китайских руководителей, которое пока в системном виде не озвучивало свой курс. В том числе и по отношению к Центрально-Азиатскому региону…

Пока можно строить лишь предположения. Однако, несомненно, что в настоящее время отношения Китая с государствами Центральной Азии находятся на подъеме. С Казахстаном в формате «стратегического партнерства» они строятся с середины 2005 года. В июне 2012 года аналогичный статус получили отношения между Китаем и Узбекистаном, а в мае 2013 года – между Китаем и Таджикистаном. Вполне вероятно, что в ближайшей перспективе до статуса «стратегического партнерства» поднимется уровень отношений Китая с Туркменистаном, и, возможно, с Кыргызстаном. А это свидетельствует о том, что новое руководство КПК и КНР рассматривает отношения с государствами Центральной Азии в качестве одного из основных внешнеполитических приоритетов.

И этому есть свое объяснение.

Во-первых, на сегодняшний день Китай является основным инвестором экономик государств региона и главным внешнеэкономическим партнером государств Центральной Азии. Причем сейчас речь идет не только о преобладании китайского импорта на рынках государств региона, но и о существенно возросшем экспорте в Китай.

Во-вторых, Китай инвестировал значительные средства в инфраструктурные и транспортно-логистические проекты на территории государств Центральной Азии. Почти наверняка можно предположить, что сотрудничество в этих областях будет продолжено, поскольку в этом заинтересованы не только государства Центральной Азии, но и Китай, для которого неразвитая инфраструктура государств региона существенно сдерживает реализацию его главной цели – превращение Китая в глобальную торговую державу.

В-третьих, Центральная Азия по-прежнему рассматривается в качестве «стратегического тыла» Китая, а потому происходящие в регионе события не могут оставаться без его внимания. Особенно сейчас, когда количество социально-экономических и политических проблем увеличивается как в государствах региона, так и в Китае, а вопросы обеспечения региональной безопасности из области теоретических рассуждений переходят в практическую плоскость.

Главная из этих проблем генерируемый США процесс формирования новой системы международной безопасности, в которой доминирующую роль играют политика «двойных стандартов», а также право силы и возможность ее использования в обход СБ ООН.

Эта политика приобретает все более реальные очертания, а список стран, политические режимы которых не вписываются в этот процесс, неуклонно расширяется. Поскольку в формате этой системы решения принимаются субъективно, исключить попадания в этот список одного или нескольких государств Центральной Азии нельзя. Хотя нельзя не признать и того факта, что на сегодняшний день никто из влиятельных геополитических игроков в дестабилизации ситуации в Центрально-Азиатском регионе не заинтересован.

Вторая проблема хаос на Ближнем Востоке, приведший к усилению радикальных исламских течений, которые не имеют недостатка в оружии, человеческих ресурсах и материальных средствах. Но самое главное, что усиление давления на светские режимы региона создает условия не только для углубления процесса исламизации Северной Африки и Ближнего Востока, но и для активизации деятельности экстремистских групп и их выхода за пределы региона.

Центральная Азия – один из объектов будущей деятельности этих экстремистских групп, в чем убеждает стремительный рост проявлений экстремизма (в том числе и религиозно мотивированного) практически во всех государствах региона.

В-четвертых, Центральная Азия – один из регионов, позволяющих несколько сократить устойчивый дефицит Китая в углеводородном сырье, который, по всем прогнозам, будет только нарастать. Причем, с учетом географии импорта Китаем сырой нефти, а также складывающейся в ряде регионов международной обстановки, вполне очевидно, что наращивание объемов импорта будет происходить преимущественно за счет поставок из России, Латинской Америки, Африки и государств Центральной Азии.

В-пятых, усиливающаяся конкуренция между глобальными игроками на пространстве Центральной Азии. Предполагать, что эта конкуренция ослабнет, а глобальные игроки достигнут некого устраивающего всех консенсуса, оснований нет. Скорее, можно ожидать обострения конкуренции на центральноазиатском поле.

Причем, в данном случае речь может идти об обострении конкуренции не только между Россией и Китаем, с одной стороны, и странами Запада – с другой, но и возможности обострения конкурентной борьбы между Россией и Китаем. Именно поэтому Китаю необходимо постоянно «держать руку на пульсе». Механизм встреч на высшем уровне, в том числе и в формате ШОС дает такую возможность.

В-шестых, нельзя не сказать и об активно обсуждаемой в настоящее время «проблеме 2014». Хотя я не сторонник апокалипсических сценариев, тем не менее, нельзя не признать, что с выводом сил коалиции из Афганистана ситуация с региональной безопасностью не улучшится. Реальных угроз я вижу три.

Первая неспособность афганских национальных сил обеспечить безопасность в стране, и перспектива обострения военно-политической ситуации (скорее всего, возникновение гражданской войны на этнической основе) более чем реальна.

Вторая активизация деятельности базирующихся в настоящее время на территории Афганистана немногочисленных, но действительно террористических оппозиционных групп – узбекских, уйгурских, чеченских, киргизских и др., имеющих родиной своего происхождения Россию и государства Центральной Азии, и их неизбежное вытеснение на территорию России и государств Центральной Азии. Речь идет о таких группах, как «Исламское движение Узбекистана», «Акрамийя», «Таблиги Джамаат», «Исламская партия Восточного Туркестана», «Жамаат моджахедов Центральной Азии» и т.д.

Третья нерешенность проблемы наркотранзита из Афганистана, наличие в государствах Центральной Азии и в России связанных с этим наркотранзитом преступных групп, представителей силовых органов и части политиков, а главное росте числа наркозависимых практически во всех странах региона. Пока ни в государствах региона, ни у международных организаций, занимающихся проблемами региональной безопасности, внятных ответов на вопрос как решать эту проблему, нет.

Наконец, поскольку в настоящее время китайский фактор стал постоянным элементом региональной безопасности, большой интерес для населения государств региона представляет та политика, которую планирует реализовывать в регионе «пятое поколение» китайских руководителей.

Понятно, что интересы Китая по отношению к Центральной Азии вообще и к Казахстану в частности остаются неизменными. Кроме того, большой долей вероятности можно предположить, что новое руководство будет отстаивать их жестче, хотя и с большей долей использования во внешней политике «мягкой силы». Однако, с учетом усиливающейся конкурентной борьбы в регионе, хотелось бы большей конкретики. Во всяком случае, экспертное сообщество ждет, что Си Цзиньпин обозначит приоритеты центральноазиатской политики Китая и основные направления развития дальнейшего сотрудничества.

Тем более, что в последние годы в общественном мнении государств Центральной Азии произошли неоднозначные изменения. С одной стороны, как позитивный элемент можно рассматривать исчезновение ментальных страхов по отношению к Китаю и рост позитивного имиджа Китая. С другой стороны, очевиден рост антикитайских настроений и опасений по поводу «китайской экспансии» .

Главное, что тревожит население государств региона – темпы, которыми Китай осваивает Центральную Азию. Он движется слишком быстро, и именно это настораживает.

Вторая проблема – оседание граждан КНР на территории государств региона. Точных цифр не знает никто, но домыслов и мифов в этом вопросе масса. А главное, они негативно влияют на отношения Китая с государствами Центральной Азии, поскольку вызывают неприятие со стороны общественного мнения.

Третье – усиливающаяся зависимость экономик государств региона от кредитных ресурсов Китая. Во-первых, проблема в том, что все кредитные ресурсы, которые Китай выдает государствам Средней Азии и Казахстану, носят связный характер, должны осваиваться с обязательным участием китайских компаний и главным образом в интересах Китая. Во-вторых, увеличение их объема ведет к попаданию государств региона (яркий пример – Таджикистан) в долговую зависимость от Китая со всеми вытекающими отсюда экономическими и политическими последствиями.

Четвертое – стремительное увеличение доли китайских компаний в добыче нефти и газа в государствах региона, а также растущая конкуренция между Россией и Китаем за энергоресурсы Центральной Азии и направления их транспортировки, а главное – за определение ценовой политики.

Наверное, это не так уж и плохо, во всяком случае, с позиций экономики государств Центральной Азии. Однако, во-первых, стремительно увеличивающееся присутствие Китая в нефтегазовом секторе государства региона (особенно в Казахстане и Туркменистане) вызывает негативное отношение к этому процессу со стороны общественного мнения и ухудшает позитивный фон отношений с Китаем. Во-вторых, поскольку китайские кредиты поступают главным образом в нефтегазовый сектор и в строительство нефтегазовой инфраструктуры, растет зависимость национальных компаний перед Китаем, а следовательно – общая задолженность перед Китаем. В-третьих, не совсем понятно, каким образом поведет себя Китай в отношении государств региона, когда доля китайских компаний в их нефтегазовом секторе существенно возрастет, а обострение социально-политической ситуации потребует участия Китая в обеспечении безопасности трубопроводов. Истории известны примеры, когда доминирование иностранных компаний в бюджетоформирующем секторе страны, а также в инфраструктуре превращалось в серьезную угрозу национальной безопасности.

Пятое – доминирование на рынках Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана китайских товаров, что существенно снижает возможности этих государств по реанимации собственного производства.

Шестое нерешенность проблемы трансграничных рек. Сегодня эту проблему пытаются решать на уровне специально созданной комиссии, однако это половинчатое решение вопроса, вызывающее к тому же (в силу закрытости информации о деятельности комиссии) определенное недопонимание общественного мнения Казахстана.

Скорее всего, этот вопрос будет поставлен и перед Си Цзиньпином во время его визита в Казахстан. И возможно, руководство Казахстана попытается убедить его подписать Конвенцию о трансграничных реках. Тем более, что этот вопрос практически был полностью согласован с его предшественником Ху Цзиньтао.

Вопросы внутриполитической стабильности в государствах региона вряд ли будут обсуждаться. Хотя, если быть честным, то именно с проблемами внутреннего характера связаны основные угрозы и вызовы региональной безопасности.

Более того, если быть точным, то источником как традиционных, так и нетрадиционных угроз и вызовов является неудовлетворенность людей уровнем своей жизни. Именно этот фактор создает базу для массовой поддержки экстремистов всех мастей. Поэтому в приоритетном порядке надо начинать с актуальной для всех государств-участников проблемы экономического развития и угрожающих решению этой проблемы факторов, т.е. с обеспечения экономической безопасности.

В решении этих вопросов роль Китая и ШОС трудно переоценить, а потому визита Си Цзиньпина ждут. И хотелось бы, чтобы он был не формальным, а наполнен реальным содержанием.

Фонд Карнеги за Международный Мир как организация не выступает с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды автора, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.