Как известно, в XVI-XVIII веках Русское государство, а затем Российская империя практически силой включила в свой состав большинство земель бывшей Золотой Орды, на которых испокон веков жили тюрки и существовали тюркские государства. И с тех пор, за исключением Османской империи, ставшей в ХХ веке Турецкой Республикой, в отношении тюрков, в том числе и во времена СССР, проводилась политика дезинтеграции и ассимиляции…
Надо ли говорить, что отсутствие у завоевателей-пришельцев желания видеть и объективно признавать жизнедеятельность автохтонных этносов Сибири и Центральной Азии диктовалось алчностью и прагматизмом набирающих силу имперских настроений царской, а позже и большевистской России. И вся логика новоявленных колонизаторов сводилась к тому, чтобы не признавать или полностью отрицать культурно-историческое и цивилизационное значение тюркских этносов, основы их бытования и жизнедеятельности. Кочевое и полукочевое скотоводство как оптимальные формы их хозяйственной деятельности, хозяйственно-культурный тип, духовная культура, социальная структура, основанная на кровно-родственных отношениях, кочевая народная этика, изобразительное искусство и фольклор – все было подвержено ниспровержению. А там, где это было невозможно, апологеты имперскости старались реструктурировать, видоизменить или полностью заменить культурные коды, превратив Казакбая в Колю, а Маржан в Машу. Это сегодня казахи Республики Алтай, проживающие в ауле Турата Усть-Канского района, обращенные в середине XIX века в православие и после революции, как только влияние православной церкви ослабло, «отпавшие» обратно в ислам, взялись заново возрождать свои национальные традиции и культуру.
Так, такая центральная территория Золотой Орды как территория современного Казахстана была разделена на 4 административных округа, казахов стали именовать киргиз-кайсаками, а всех тюрков – «монголо-татарами». Это все равно, что Московское княжество обособить, назвав его жителей «москалями», как это делают в Западной Украине, а остальных русских назвать «смоляно-орловцами» или «сочи-питерцами». Смешно, правда? Но на самом деле для тюрков это было ужасное время – время эпохи скорби, когда их под предлогом приобщения к оседлости, передовой цивилизации и культуре сгоняли с родовых земель, обрекая на вымирание. Практически со всей Сибири были согнаны непокорные тюрки, что сегодня выражено в цифрах этнического состава населения, а тех, кого удалось крестить, нарекли по географическим и иным основаниям, придав им определение «русские».
Поскольку территория Казахстана находится практически одинаково далеко от всех океанов и представляет собой на 58% пустыни и полупустыни, а на 10% горы, обдуваемая ветрами с запада и севера, его климат характеризуется резкой континентальностью и чрезвычайно неравномерным распределением природных осадков. Только для автохтонов-тюрков данная территория является естественно пригодной для жизни посредством кочевого и полукочевого скотоводства, другие же этносы практически не приспособлены к жизни на открытой местности в таких суровых климатических условиях.
Сегодня же, когда жизнь в данных природных условиях можно организовать иначе, оседло и в агломерациях, для сохранения национальной идентичности и культуры очень остро ощущается необходимость сберечь дух кочевой цивилизации, ее глубинные тенгрианские мировоззренческие основания, включающие единые для всех тюркских народов модели культуры номадов. Города, как и вся государственность должны стать убежищем традиций и культурных навыков, ценностей и идеалов кочевой, вернее, номадической культуры и философии тюрков. Они в качестве духовных скрепов и генетических кодов позволят в силу глубокой генеалогической структуры родства и, следовательно, большей почвенности и укорененности традиционной культуры тюрков сохранить и рассыпающееся культурное поле остальных этносов России, включая, конечно, и русский этнос. Ведь, по мнению россиянки Александры Гармажаповой, «расизм в России приобретает абсурдные формы. Так преследования мигрантов в стране начались после конфликта на Матвеевском рынке, все участники которого были гражданами России (дагестанцами). И сама декларируемая в ходе опросов идея приоритета русской нации среди прочих, поддержанная участниками социологических опросов, вызывает недоумение. Я как бурятка, могу тогда сказать: давайте разбегаться по национальным квартирам, разрушать империю. Вы этого хотите? 41% наших граждан поддерживают лозунг «Россия для русских». Что с нерусскими делать? Давайте так: мне бурятское гражданство, а вам – в Костроме. Давайте разделяться. Это будет честно, если вы хотите жить отдельно. Нет, (говорят они), мы хотим, чтобы национальные республики были губернии, где руководить будут русские, а вы будете им прислуживать и пахать на полях» . Мухтар Тайжан, комментируя данное мнение, заявляет: «По мнению самих российских ученых, ксенофобия в России вполне может привести к дезинтеграции федерации. Спасение Путин видит в собирании постсоветских земель, внешней экспансии. Вот почему постсоветская интеграция так важна для Москвы. Но крушение любой империи – закономерный исторический, демографический процесс. И нам надо держаться от него подальше, чтобы не задело обломками» .
Между тем, исторический и нравственный долг тюрков, перенесших в XVI-XX веках неисчислимое количество потерь, заключается не в избегании трудностей разрушения имперской структуры, когда «достанется всем», поскольку данную структуру разрушать необходимо, не в ожидании предстоящего разрушения и дезинтеграции России по этническому принципу, когда ничего уже невозможно будет изменить и ни о чем нельзя будет договориться, поскольку будут затронуты самые чувствительные национальные интересы и будет разрушено межнациональное доверие и останется только быстро и желательно без больших потерь разбежаться по национальным квартирам. Исторический и нравственный долг тюрков заключается в качественном изменении этой структуры в целях коренной перестройки сегодняшней, разрушающей сами основания федерации, внутренней национальной политики, основанной на принципах исключительности и патернализма русского этноса над другими этносами, на новые для России принципы подлинной федеративности, заключающиеся в серьезном и ответственном противостоянии шовинистическим и ксенофобским устремлениям определенной части российской русской политической элиты, внедрении механизмов устранения их из практики государственной политики посредством возрождения не только тюркского культурного, а затем и этно-политического единства, но и этно-политического единства всех других этносов, проживающих на территории федерации.
Поскольку тюркский фактор для России в ближайшие десятилетия будет показательным, например, в сопоставлении с республиками Северного Кавказа, и определяющим как с точки зрения цивилизационной активности и адаптивности, так и с точки зрения конкурентоспособности, то и значение признания его растущей локомотивной роли в государственном и национальном строительстве России должно быть объективно оценено в пересмотренном заново федеративном договоре, в том числе в договорах тюркских государств-субъектов федерации с федеративным центром или федеральными органами власти о разграничении предметов ведения и полномочий внутри федерации. В последних должно быть четко определено право тюркских (да и других) этносов России, на культурно-цивилизационное, административное и социально-экономическое самоопределение наций, включающее свободный выбор графики национального алфавита (кириллица/латиница), моделей экономической (рыночная/планомерная/смешанная), социальной (либеральная/социальная демократия) и правовой систем (англосаксонское («островное»))/романо-германское («континентальное») право). Естественно, в соответствии с новым федеративным договором должна быть пересмотрена и Конституция Российской Федерации.
Подлинное же и полное возвращение тюрков на родные территории и просторы Сибири, в первую очередь будет связано с восстановлением их численности, количественным разрастанием этносов, лишенных во времена «Малого Октября» самой возможности существования, поскольку переход кочевников к оседлости производился колонизаторами не просто силовым способом, когда людей насильно заставляют покидать родные места и переселяться в более худшие с точки зрения их привычного кочевого образа жизни природные условия. Стандартное для оседлого общества жилье (деревянные и каменные дома) в поселках, деревнях и городах тогда было недоступно, а в землянках кочевники нормально жить так и не научились, вымирая от туберкулеза и сырости. Это было похоже на насильственное изгнание с родных мест, на то, как при депортации и переселении неблагонадежных народов на новые места, когда людей привозили в степь и бросали на произвол судьбы. Иными словами, это было фактическое уничтожение народа - этноцид, сопровождающийся изгнанием с земли и экспроприацией всей собственности (скота), повлекшей голодомор 20-30 годов ХХ века, а также, истреблением всего цвета нации – самых передовых ее представителей, элиты.
Во вторую очередь, возвращение тюрков связано с возрождением и укреплением традиционной социальной структуры. В этом смысле, органичность и целостность тюркской культуры и цивилизации, сохраняющаяся в традиции разрастания и укоренения родовой структуры, ризомы (по выражению Ж.Делеза и Ф.Гваттари), является определяющим фактором формирования и развития форм государственности на всем евразийском пространстве. И как таковая, она должна мощно подпитываться внутренними центростремительными актами, действиями и проектами расширяющейся и разрастающейся тюркской ойкумены, ее интеграции, в том числе и, наверное, прежде всего на территории независимых тюркских государств, на территории современных тюркских национальных автономий Российской Федерации, которая является основной крупнейшей территорией расселения тюрков, и на территории тюркских национальных автономий в Украине (Автономная Республика Крым – 12%), Молдавии (Гагаузия – 82%) и Узбекистане (Республика Каракалпакстан – 94%).
В-третьих, многим кажущаяся неорганизованной и стихийной, трудовая миграция из региона ЦА, захлестнувшая российские города, руководство которых было к этому не готово и сегодня борется с нею силами не только полицейских, но и войсковых и, даже, МЧСовских подразделений, на самом деле, вполне организована и планомерна с точки зрения исторической тенденции периодического переселения, вернее, кочевания тюркских родов и этносов на собственные «трудодефицитные» территории, возникающие вследствие падения/возрастания возможностей природной среды обеспечить определенный уровень проживания этноса. Обеспечивающая в былые времена сохранение кочевого скотоводства на определенном уровне, т.е., в условиях флуктуации или периодического изменения условий среды обитания для кочевников, миграция была самым гармоничным способом существования людей и животных. Примерно по такому сценарию сегодня перемещаются трудовые ресурсы из южной Европы в северную, формируя европейский рынок труда с моделями поиска его оптимального (гармоничного) значения , поскольку безработица в Испании, Греции, Португалии и Италии подталкивает безработных искать работу на севере единой Европы, прежде всего в благополучной Германии. В США же, вообще начали процесс по легализации мигрантов, поскольку это позволит в течение 10 лет увеличить ВВП страны на 1.4 триллиона долларов. В США высокая конкуренция на трудовом рынке достигается именно высокими уровнем трудовой миграции, благодаря чему американская экономика в целом сохраняет статус высокоэффективной и конкурентоспособной.
В этих условиях, Россия не может и не должна не учитывать действие данных факторов, в том числе, и как исторических традиций возвращения тюрков на свои исконные земли вследствие возобновления/появления там главного условия для жизни этноса – работы. Поскольку, в этом смысле исторические притязания тюрков вполне оправданны. Тем более, что именно российские власти в силу их постоянных имперских амбиций в истории сами поощряли миграцию как способ социальной ассимиляции или социализации подданных разных национальностей.
Другое дело, Россия, испытывая настоятельную потребность в трудовых мигрантах, в современных условиях сама не в состоянии удовлетворить экономические и социальные права мигрантов, поскольку она не может организовать по настоящему федеративный (межнациональный и межсубъектный) рынок труда на основе современных мировых стандартов путем межгосударственного сотрудничества (как это делают европейские государства в Европейском Союзе), относясь с явным недоверием к своим возможным партнерам и подозревая их в недобросовестном, с точки зрения бывшей метрополии, зараженной великодержавным шовинизмом, партнерстве. Желая оставаться федерацией, Россия так и не выработала никакого иного, помимо господствующего командно-административного (силового) способа достижения межнационального федеративного консенсуса, и не имеет полноценно развивающихся механизмов налаживания равноправного (демократического) сотрудничества и партнерства внутри страны. Ведь взаимодействие регионов и государственных структур также проходит под влиянием лишь политических импульсов центра.
Пропуская мигрантов по разным мотивам, включая, прежде всего, коррупционные, российские власти, сами того не ведая, уже упустили ситуацию из под контроля: огромное число гастарбайтеров, исчисляемое миллионами (3,5 млн. человек, по данными Федеральной миграционной службы, из которых 1,7 млн. человек трудятся неофициально), тюрков, в частности, уже стало российскими гражданами, постоянно открывающими и расширяющими миграционный путь своим родственникам и бывшим соотечественникам, ищущим работу. Поэтому, как бы рьяно не брались сегодняшние российские власти за выдворение нелегалов, они практически не смогут остановить действие данной исторической тенденции – традицию, отчасти сознательной, отчасти бессознательной миграции тюрков вслед за работой, стабильно изменяющей демографическую ситуацию, поскольку ни в историческом аспекте, ни в содержательном (экономическом) плане современная Россия обойтись без тюрков, в том числе как трудовых мигрантов, как бы ее политические элиты этого ни хотели, не сможет. Для того, чтобы поддерживать постоянный экономический рост, обеспечивающий социальную стабильность общества, и рост благосостояния населения, Россия, как известно, до 2050 года должна принять как минимум 20 миллионов человек, определенное количество которых, естественно, будет тюрками. Это, в частности, покроет и большую часть естественной убыли населения в РФ.
Поэтому, представляя собой суперэтническую целостность, несмотря на возникающие порой непонимание и разобщенность элит и их представлений о будущем тюркской цивилизации, границах и т.д., тюркский проект в XXI веке будет определяющим как в целом для России, так и в частности для всей Восточной Сибири и Забайкалья, вплоть до Камчатки. Поскольку наблюдается устойчивое сокращение славянского населения на территории России восточнее уральских гор даже при достижении положительного естественного прироста, то это, как отметил В.Путин на совещании по социально-экономическому развитию Сахалинской области 16 июля 2013 года, связано с тем, что планы и проекты, принятые для реализации в ДФО не выполняются на 80%. Усилия центральных властей нивелируются на местах созданной ими же структурой управления: «властная вертикаль» на определенном удалении от Москвы, т.е., в узком смысле - «за пределами МКАД», а в широком смысле в исторических границах Московского княжества, как говорят россияне, теряет свою функциональную силу, приобретает вид «властной горизонтали» местных правителей (губернаторов и их наместников на местах), стремящихся к достижению собственных сугубо меркантильных интересов и целей. Президент В.Путин, подразумевая это, выход из сложившейся ситуации видит в подъеме экономики, не понимая того, что не в экономике дело, ведь, даже в самой Москве с ее высоким уровнем жизни сами москвичи не хотят, а скорее, не могут работать в условиях сохраняющегося по сути феодального социально-политического строя, оставшегося в наследство от «совка» и неспособного модернизироваться на новых, в том числе, право-либеральных принципах и основаниях. Мигранты же в силу укорененности в традициях восточного общества, основанного на семейных, кровно-родовых ценностях, призывающих ради семьи трудиться в любых обстоятельствах, способны трудиться и в старых условиях «совка», и в условиях российского «постсовка», не говоря уже об условиях полноценной рыночной экономики, имеющейся в развитых странах Запада. Ведь тюрки проживают не только в Китае и на Ближнем Востоке, но и в государствах Америки и Западной Европы.
К тому же, для России в силу ее отставания в социальном развитии характерен высокий уровень скрытой безработицы – работа в организациях с заведомо низким уровнем оплаты труда, но обеспечивающим занятость и не предъявляющими больших требований к квалификации сотрудников . Это также будет поощрять как открытую, так и скрытую миграцию.
В этих условиях, с одной стороны, консолидация тюркских этносов в Сибири будет зависеть от увеличивающегося год от года миграционного давления со стороны Казахстана и его братьев-соседей Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана, Туркменистана (в незначительной мере) совокупное население которых к 2025 году может превысить 85 миллионов человек, а к 2050 году достичь 100 миллионов. А вообще совокупное тюркское население Евразии к 2050 году может составить и все 250 миллионов человек. Для такой демографической тенденции будет характерно усиление колоссальных миграционных потоков в основном в Россию, поскольку Казахстан сам внутренне имеет высокие темпы прироста населения, стремительно изменяющего демографическую ситуацию в пользу казахского этноса, доминирование которого в течение ближайших 10 лет приведет к достижению полноценной унии казахской нации, изживанию мультикультуралистских (прежде всего постсоветских и пророссийских) культурных трендов и укоренению общетюркских. А оседающие в Казахстане по пути миграции в Россию и переселяющиеся в страну осознанно тюрки Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана безусловно ассимилируются в качестве законопослушных представителей большой казахской нации, усиливая и укрепляя ее тюркские основы.
Помимо этого, с другой стороны, внутренний геостратегический вектор, направленный на северо-запад, в силу взаимной комплементарности Казахстана и России посредством буферных зон и организаций, будет дополняться и подпитываться достаточно сильным и активным внешним геополитическим трендом, а именно, совместной инициативой родственных тюркских наций, к примеру, Анкары и Баку, не имеющих собственных перспектив месторазвития на север и желающих активизировать инвестиционную политику в Казахстане и ЦА, а посредством этого, стремящихся войти в новый формат месторазвития на территории России на стороне консолидирующихся тюркских этносов. По словам И.Велизаде, «с реализацией транспортно-коммуникационных проектов в странах региона, с повышением их транзитного потенциала, перед бизнесом Турции и Азербайджана откроются широкие возможности в центральной Азии, и наоборот. Баку и Анкара проявляют интерес к строительству современных логистических центров в Казахстане, к участию в реконструкции нефтеперерабатывающих мощностей и к строительству новых. «Отдельно стоит упомянуть сферы дорожного строительства и туристических услуг. И это не полный перечень отраслей, где азербайджанский и турецкий бизнес могли бы работать в Казахстане, Туркменистане или Киргизии», - считает Ильгам Велизаде» .
Кроме того, сотрудничество современных тюркских автономий России (Республики Татарстан -56%, Республики Тыва -77%, Республика Чувашия -70%, Республика Башкортостан – 57%) с Казахстаном будет усиливаться не только в социально-экономическом, но прежде всего в культурном отношении. Что также будет наполнять общетюркское пространство дополнительными связями и содержанием.
Итак, все тюркские дороги ведут в Казахстан, поскольку именно он имеет достаточно большую и мощную перспективу месторазвития на север и запад, именно через Казахстан формируются глобальные тенденции встречи востока и запада, севера и юга тюркской ойкумены. При этом надо понимать, что Казахстан, создающий совместно с Россией общее экономическое пространство в качестве основы будущего общего социального пространства, будет преследовать прежде всего свои национальные цели и вкладывать в интеграционные процессы на этом пространстве свои и только свои национальные смыслы, которые, в свою очередь, будут глубоко и широко коррелировать с формирующимися общетюркскими (этническая, культурная, языковая и общецивилизационная идентичность).
Поэтому, во-первых, Казахстан будет приветствовать такой формат тюркского сотрудничества, который будет признавать центральное геополитическое значение страны для формирования единого экономического и политико-гуманитарного пространства в самом центре континента Евразии. Здесь историческая общность тюркских народов будет выступать в качестве цементирующей основы и, как считает И.Велизаде, не будет противоречить другим региональным форматам, а будет обогащать систему региональных отношений . Просто потому, что Казахстан опять-таки географически выступает центром тюркского мира, поскольку расположен между Турцией и Азербайджаном - с запада, Туркменистаном, Узбекистаном и Кыргызстаном - с юга, с тюркскими этносами России - с севера и востока и тюркскими диаспорами Синьцзяна, которые, конечно, не так велики, но играют важную роль в этногенезе тюркского суперэтноса в современное время в виду их прямого взаимодействия с китайским суперэтносом. Находясь в огромном административном районе КНР, тюркские этносы Синьцзяна с большим вниманием и большой надеждой смотрят на медленно и осторожно возрождающийся тюркский проект, осуществление которого привнесет много положительного в развитие межнациональных отношений в КНР и сыграет свою позитивную роль для отдельных его тюркских этносов, поскольку с консолидированными тюрками, как показывает история, считались все и всегда.
Во-вторых, Казахстан, по мере развития «тюркского проекта», развития и продвижения его смыслового значения во всех тюркских государствах, будет продолжать продвигать и развивать свои интеграционные проекты с Россией, привязывая ее к себе возможностями и логистикой географического, вернее, геополитического центра континента. Поскольку, без обретения функциональной мощи казахская нация не сможет стать наравне с Россией локомотивом «евразийского мира», а возродившись в тюркско-тенгрианском сознании и обличье, казахская нация в составе тюркского суперэтноса будет способна вернуть евразийство как геополитический проект в лоно тюркской цивилизации, сделать его, как это было на протяжении тысячелетий, тюркским феноменом, тюркским проектом.
Чтобы превратить Казахстан из просто географического центра тюркского мира в культурно-цивилизационный центр, необходимо посредством самых передовых моделей и форм модернизма как ориентации культуры обосновать и осуществить развитие казахской нации как нации подлинно тюркской, сохраняющей и преумножающей наследие тюркской культуры и истории. Казахстан также не может самостоятельно надеть на себя мантию геополитического центра, но он может добиться признания всего тюркского мира если казахская культура станет синонимом тюркской культуры, наполнившись ее смыслами, свойствами и качествами, а тюркский мир станет ассоциироваться благодаря росту влияния Казахстана (как это мы видим на примере развития Турции) с казахским миром.
Казахстан был когда то ассимиляционной лабораторией – «лабораторией дружбы народов», но теперь для получения доверия со стороны всего тюркского мира, он должен выполнять эту же роль в отношении всех тюркских культур. Речь не идет о прямолинейном и сугубо предметном понимании этого процесса, об ассимиляции, к примеру, узбеков среди казахов и наоборот, поскольку каждый тюркский этнос может позволить себе заявить то же самое. Речь идет о взаимопроникновении всех тюркских культур и их возможном консолидированном суперэтническом качестве в будущем конфедеративном состоянии тюркских этносов. Достичь этого можно снятием разного рода границ между тюркскими государствами: таможенных, экономических, социальных и культурных. Только тогда взаимное притяжение и взаимообогащение тюркских этносов будет развиваться на общей центростремительной основе. Именно в этом должен себя проявить Казахстан, рассчитывая получить доверие всего тюркского мира.
В этом смысле, именно «тюркский», а не «мусульманский», не «православный» и не «русский» проект предлагается и, скорее всего, будет актуальным и для России в качестве глобального проектного решения, способного укрепить и сохранить Россию в качестве субкультурного и субцивилизационного центра Евразии. Руководству России необходимо будет в полной мере осознать значение такого цивилизационного и субкультурного формата, укрепляющего федеративные основания России и формирующего ее новое, по-настоящему евразийское лицо. Центром тюркского же мира, консолидирующим и контролирующим этот субцивилизационный центр, по всей видимости, могут по очереди выступать столицы всех тюркских государств, входящих в Тюркский Совет, включая столицы и тюркских субъектов Российской Федерации. Ведь будущий Тюркский Союз возможно создать только на принципах инвариантных принципам Европейского Союза, принимающего географические условия безопасности и единство ментального образа за исходные условия интеграции.
(продолжение следует)