Источник: International New York Times, перевод: Vласть
Поток печальных новостей с Украины, похоже, не особо обескураживает президента России Владимира Путина.
Самолет MH17 компании Malaysia Airlines, вероятно сбитый пророссийскими сепаратистами, и ужасающие сцены с места крушения потрясли весь мир. Спустя несколько месяцев колебаний западные лидеры наконец применили масштабные санкции против России. Разгромленные сепаратисты отступают, теряя своих людей.
Кажется, что Путина загнали в угол. Но почему же лидеры Запада нервничают?Потому что загнанный зверь непредсказуем. Хорошо запоминающийся отрывок из биографической книги о Путине «От первого лица», опубликованной в 2000 году, говорит сам за себя. Путин вырос в обычной коммунальной квартире в Ленинграде. В детстве он с друзьями часто гонял палками крыс, живших в подъезде.
«Один раз я увидел огромную крысу и начал преследование, пока не загнал ее в угол», — вспоминает российский президент. «Бежать ей было некуда. Тогда она развернулась и бросилась на меня. Это было неожиданно и очень страшно. Теперь уже крыса гналась за мной».
Рискованные и импульсивные действия Путина удивили многих наблюдателей, включая меня. Присоединение Крыма, построение внешней политики России по принципу защиты «русского мира» (кремлевское кодовое слово для множества русскоязычных, разбросанных по всему бывшему Советскому Союзу), «передача» восстания на востоке Украины в руки маргиналов — ультранационалистов, аферистов из финансовых пирамид и просто уголовников — все это казалось неправдоподобным, пока не превратилось в реальность.
И даже сейчас — спустя шесть месяцев после начала кризиса — западные лидеры не знают, насколько далеко Путин может зайти на Украине. Во время недавней пресс-конференции президент Обама выразил волнение по поводу того, захочет ли Путин разрешить кризис дипломатическим путем. «Люди не всегда действуют рационально», — сказал Обама о Путине.
К сожалению, здесь, возможно, замешана не просто иррациональность, а нечто куда более опасное. В результате применения санкций в качестве основного инструмента в целях наказания и сдерживания Москвы создалась такая ситуация, когда у Путина есть все основания быть уверенным в том, что истинная цель Запада — как он давно и подозревал — это смена режима не только на Украине, но и в самой России. Поэтому он не может позволить себе отступить.
Но даже если правительства западных стран и хотели бы найти негласный компромисс в решении вопроса, остается непонятным, с кем в Москве они могли бы его обсудить. Почти все значимые фигуры в российской структуре власти находятся под санкциями — кроме самого Путина. Телефонные разговоры между Обамой и Путиным, которые тщательно мониторятся аппаратом внешней политики обеих стран, не оставляют особых возможностей для реальных взаимных уступок.
В отсутствие более удачных вариантов западные руководители, похоже, делают ставку на то, чтобы позволить украинцам «разбить нос» Москве. По их мнению, это может в дальнейшем привести к началу более плодотворного дипломатического процесса. В сочетании с попыткой применить различные санкции политика Запада прежде всего построена на надежде на то, что Путин в конечном счете изменит курс или что поддержка элиты и общественности по отношению к нему даст трещину.
К сожалению, время не на стороне Запада. И не на стороне Украины. Москва снова наращивает свое военное присутствие вдоль границы, и опасения относительно российской военной интервенции нарастают. А для того, чтобы жесткие санкции ударили по государственному банковскому сектору, нужно какое-то время — учитывая валютные запасы Москвы и ограниченные потребности в рефинансировании. Чем дольше будет длиться война, тем труднее будет поддерживать разоренную и разладившуюся экономику Украины, особенно с приближением зимы. Наконец, на фоне заоблачной популярности Путина и усиления националистических настроений Кремль может просто обвинять внешних врагов в любых экономических трудностях, с которыми сталкивается РФ.
Помешать России установить в Восточной Украине протекторат или «заморозить» конфликт — первостепенная и достойная задача. Но нам, американцам, нужно спросить себя: не слишком ли рискованный мы выбрали путь? Безотлагательным приоритетом должно стать восстановление действенных каналов коммуникации с Путиным и его приближенным кругом. Ведь мы все еще не знаем, чего они хотят.
Напоминая Путину о том, что не стоит недооценивать решимость Запада и Украины, Обама может подчеркнуть, какую цену придется заплатить России за дальнейшую эскалацию конфликта, и выложить на стол переговоров три предложения. Последние должны быть тщательно обговорены с Киевом. Первое предложение заключается в установлении долгосрочного прекращения огня под эгидой и контролем ООН или ОБСЕ. При этом обязательно усиление наблюдения за ситуацией вдоль границ с целью пресечения оказания дополнительной военной поддержки сепаратистам.
Второе предложение — Киев должен согласиться выполнить свои обязательства и делегировать полномочия регионам, обеспечить защиту использования русского языка и организовать прямые выборы местных чиновников. Именно эти требования выдвигают пророссийские группировки.
И третье предложение — начать переговоры о будущем Украины между Россией и Западом. Даже такие разные в идеологическом плане геостратеги, как Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер, выступают за то, чтобы в обозримом будущем Украина имела нейтральный статус — в той или иной форме.
Возможно, Путин и не примет эти идеи. Но в таком случае Обама может напомнить ему, что начало поставок смертоносного военного оборудования из США на Украину и расширение присутствия НАТО вдоль российских границ — это лишь вопрос времени.
Для любого устойчивого урегулирования украинского кризиса Киеву и Москве будет необходимо найти пространство для политического маневра и выработать столь необходимую долгосрочную договоренность по политическим, экономическим и энергетическим связям, которые Запад заменить не может. В то же время возможности и желание Путина нанести серьезный ущерб внутри Украины — и даже в более отдаленных регионах, таких как страны Балтии, — исчезнут не скоро. И мы должны держать это у себя в голове, прежде чем делать ставки на то, что он может просто так сдаться.