Восстановление сектора безопасности в Ираке — один из важнейших элементов новой американской стратегии борьбы с «Исламским государством». Неспособность иракской армии защитить второй по величине город страны Мосул от захвата этой террористической группировкой летом 2014 г. стала суровым обвинением в адрес всей системы безопасности государства. Несмотря на десять лет усилий Соединенных Штатов по переоснащению, реорганизации и переподготовке сил безопасности Ирака, большинство частей армии и полиции в этой стране по-прежнему страдают от межрелигиозных и межэтнических трений, а также некомпетентного командования. Укрепление иракских силовых структур имеет важнейшее значение: чтобы нанести поражение «Исламскому государству», американские авиаудары необходимо сочетать с эффективным наземным наступлением.
Одним из основных элементов программы реформ сектора безопасности Ирака, озвученным американским президентом Бараком Обамой и госсекретарем США Джоном Керри, является создание Национальной гвардии. Она будет состоять по большей части из суннитских племенных дружин (вооруженных группировок, не входящих в состав армии и полиции), которые должны служить резервом на местах и подчиняться губернаторам провинций — мухафаз. Однако детали этого плана довольно расплывчаты, а шансы на успех неопределенны.Децентрализация силовой составляющей противоречит традициям иракской военной культуры. Кроме того, она потребует от нового правительства во главе с Хайдером аль-Абади обязательств по делегированию реальных политических полномочий местным общинам, особенно суннитам в северных и западных провинциях.
После Арабской весны другим странам уже пришлось иметь дело с появлением местных ополчений, в основном лишь номинально находящихся под контролем центральных властей. В целом результаты таких взаимоотношений оказались неоднозначными: попытки правительств субсидировать племенные, общинные и религиозные военизированные формирования нанесли урон целостности соответствующих государств и дали подобным группам возможность бросать вызов Центру. План по созданию Национальной гвардии в Ираке — это шанс решить некоторые из проблем в отношениях между Центром и периферией.
В то же время идея делегирования полномочий губернаторам мухафаз и местным ополчениям чревата серьезными рисками. Национальная гвардия, состоящая преимущественно из суннитов, может отказаться выполнять приказы шиитского центрального правительства в Багдаде, что приведет к обострению внутреннего конфликта в стране. Кроме того, соседние государства могут использовать Национальную гвардию и другие военизированные формирования как своих марионеток, превращая Ирак в арену противостояния Ирана и суннитских государств, например, Саудовской Аравии, Иордании и Объединенных Арабских Эмиратов. Тем не менее план военной децентрализации может также способствовать ослаблению углубляющихся межрелигиозных противоречий в Ираке. Создание Национальной гвардии позволит правительству завязать диалог с суннитским меньшинством и дать последнему институциональные гарантии включения в политический процесс и участия в общенациональных делах. Данная инициатива должна сопровождаться энергичными попытками привлечь суннитов на политическое поле в качестве партнеров и дипломатическими шагами, призванными не допустить, чтобы соседи Ирака использовали децентрализацию военной силы для дальнейшей дестабилизации страны.
Ирак: ополчения и государство
В Ираке историю создания местных ополчений в дополнение к национальным вооруженным силам трудно назвать обнадеживающей . Группы вроде Народных сил обороны при премьер-министре Абделе Кериме Касеме (1958—1963 гг.), Национальной гвардии при первом баасистском режиме, пришедшем к власти в 1963 г., и Народной армии, существовавшей при Саддаме Хусейне в 1970—1980-е гг., приобрели печальную известность из-за жестокого обращения с гражданским населением и общей недисциплинированности. На деле эти формирования не дополняли армию и полицию, а должны были служить для авторитарных правителей неким противовесом нелояльности в регулярных войсках.
Профессиональные военные относились к этим «штатским чужакам» с недоверием, а то и враждебностью. Вопросы субординации — должны ли бойцы этих формирований выполнять приказы старших по званию армейских офицеров и наоборот — вносили напряженность в отношения между армией и ополчением. Ополченцы были плохо обучены и организованы и в боях с регулярными войсками зачастую доказывали свою непригодность, что ставило под угрозу способность Ирака защищаться от региональных противников.
После свержения Саддама Хуссейна и крушения государственной власти, последовавшего за роспуском иракской армии американцами, каждая из новых и формирующихся политических сил страны нуждалась в собственной военизированной структуре,чтобы уцелеть и бороться за власть. У обеих основных курдских партий имелась собственная «пешмерга». Некоторые из таких формирований, например, Корпус Бадра Верховного совета исламской революции в Ираке (теперь эта организация называется Высшим исламским советом Ирака), были созданы в изгнании и по сути вошли в страну в обозе наступающих американских войск. Другие возникли внутри страны для обеспечения безопасности и политического влияния новых претендентов на власть. Например, «Армия Махди» Муктады ас-Садра представляла собой отчасти религиозно-возрожденческую, отчасти рэкетирскую структуру, обеспечивавшую защиту и взимавшую поборы с бедных шиитских районов в Багдаде и на юге страны.
Когда в 2004—2005 гг. ситуация в сфере безопасности ухудшилась, Соединенные Штаты начали поощрять создание ополченческих формирований так называемого «Суннитского пробуждения» для борьбы с «Аль-Каидой» в Ираке (своего рода предтечей «Исламского государства»). Считая новое правительство в Багдаде орудием господства шиитов в стране, многие из суннитских племен, по крайней мере поначалу, поддержали «Аль-Каиду» в попытке расстроить планы Вашингтона и отстоять собственные интересы.
«Пробуждение» основывалось на важной договоренности между США и племенами: американцы предоставят племенам оружие, рабочие места и не позволят силовым структурам Багдада вторгаться в населенные суннитами районы на западе Ирака; племена же, самостоятельно управляя собственными территориями, должны искоренить восстание в этих районах. Решающее значение в этой ситуации имела поддержка со стороны суннитских государств региона, особенно сотрудничество с иорданской разведкой, имевшей обширную сеть внутри племен иракской мухафазы Анбар, и финансовая поддержка Саудовской Аравии. Проект оказался столь удачным, что к концу 2007 г. в ополчения записалось от 65 до 80 тысяч человек , и действовали они не только в Анбаре, но и в мухафазах Бабиль, Найнава, Салах-эд-Дин, Тамим, Дияла и Багдад.
Подобно многим в своем шиитском окружении, тогдашний премьер-министр Нури аль-Малики с недоверием относился к регулярной армии и «пробужденческим» формированиям, считая их оплотом суннитского баасизма и инструментом продолжающегося американского вмешательства. Взаимное недоверие между иракской регулярной армией и местными, но поддерживаемыми из-за рубежа вспомогательными войсками уже имело один важный прецедент в истории страны: в 1920—1930-х гг. британцы формировали из представителей одного из этнических меньшинств — христиан-ассирийцев — отдельное вооруженное формирование «лива», которое подчинялось непосредственно англичанам в обход Багдада. В конечном итоге «лива» превзошло регулярную армию по численности и боеспособности, что возмутило иракских националистов-суннитов и привело к истреблению мирного ассирийского населения, устроенному армией в 1933 г.
Когда США сократили свой контингент в Ираке, Малики начал принимать меры по расформированию суннитских ополчений. Небольшому количеству бойцов были предоставлены должности в полиции, армии и госаппарате. Большинство же просто распустили, а некоторые видные руководители ополчений были осуждены по обвинениям в терроризме и политическом саботаже. Вместо них Малики опирался на элитные спецподразделения, комплектовавшиеся из ополченцев-шиитов, обученных и вооруженных американцами, а также местные дружины, связанные с ним через патронаж и родственные узы.
Неудивительно, что в ходе летнего наступления «Исламского государства» в 2014 г. в мухафазах Анбар и Найнава регулярные иракские войска, плохо обученные и недостаточно сплоченные, показали крайне низкую боеспособность. В то же время шиитские формирования, косвенно связанные с центральным правительством через «общинные» партии, мобилизовались для защиты Самарры и Багдада. К примеру, «Армия Махди», официально распущенная после штурма правительственными войсками оплота Муктады ас-Садра — Басры — в марте 2008 г., вдруг снова оказалась на баррикадах . В контратаках на позиции «Исламского государства» при поддержке американских ВВС в августе и сентябре решающую роль сыграли спецназ и курдская «пешмерга».
План создания Национальной гвардии: к новому «Пробуждению»?
В основе идеи создания новой Национальной гвардии в Ираке лежит мнение о том, что оно позволит лучше интегрировать суннитские вооруженные формирования и, возможно, создать в общине суннитов противовес «Исламскому государству», как в случае с первым «Пробуждением». Сообщается, что представители иракского правительства уже встречались с вождями племен дулейми, шаммар, анза, джубур, альбу-хамдан и акайдат для обсуждения вопроса о формировании частей Национальной гвардии.
Однако уровень поддержки этого плана меняется в зависимости от территории проживания племен и их расчетов относительно ряда противоборствующих сил, связанных с правительством в Багдаде, шиитскими ополчениями, курдами и «Исламским государством». К примеру в Анбаре, где началось первое «Пробуждение», а сейчас «Исламское государство» борется за контроль над этой мухафазой, объявление о создании Национальной гвардии судя по всему ускорило переход некоторых местных племен на сторону его противников , особенно вблизи Эрбиля. Более двадцати лидеров племен из Анбара сейчас ведут переговоры с американцами: среди них Ахмед Абу Риша, возглавивший «Пробуждение» в Анбаре после убийства его брата в 2007 г., Хамид Шоках, вождь альбу-дияб, и Рафи Абдул-Карим аль-Фахдави, лидер альбу-фахд. В Киркуке 5 000 представителей племен выразили готовность записаться в Национальную гвардию под руководством Анвара Асси, главы племени убайд. Однако в Найнаве план пока не находит широкой поддержки. Губернатор Найнавы Атил аль-Нуджаифи в принципе поддерживает идею создания Национальной гвардии, но поскольку мухафазу по сути контролируют курды и «Исламское государство», набрать представителей местных племен в эту гвардию, подчиненную центральному правительству, будет непросто. Кроме того, план, похоже, не заинтересовал видного деятеля племени дулейми Али Хатема, который поддерживает «Исламское государство», считая, что сначала надо устранить угрозу его единоверцам со стороны иракской армии и шиитских ополчений.
Впрочем, и некоторые общие факторы, связанные с обстоятельствами нынешнего конфликта, делают масштабное «второе Пробуждение» маловероятным.
Во-первых, «Пробуждение» 2005—2007 гг. было по сути результатом двусторонних соглашений между американцами и суннитскими военизированными формированиями. Важнейшим их элементом было военное присутствие США в Ираке, позволявшее Вашингтону действовать фактически в обход Багдада. В 2014 г., когда американский контингент уже выведен из Ирака и новая масштабная интервенция практически исключена, переговоры о мобилизации суннитских ополчений и их включении в силовые структуры по определению должны проходить с участием центрального правительства, где по-прежнему преобладают шиитские политические партии. Хотя Абади дает понять, что намерен создать более широкую коалицию, чем Малики, он вряд ли согласится на политическую автономию и расширение представительства суннитов, которых они потребуют.
Во-вторых, даже если бы Абади был готов одобрить такое соглашение, необходимая для этого политическая стратегия отчасти противоречит требованиям военной тактики. Движение «Пробуждение» отчасти использовало межплеменную напряженность и соперничество, чтобы стимулировать отдельные племена «переменить фронт» и выступить против боевиков. Подобная тактика по принципу «разделяй и властвуй» превращала США в своеобразного арбитра, щедро вознаграждавшего одни племена за верность и «отсекавшего» тех, кто медлил или сопротивлялся. Но если центральное правительство предложит соглашение всем суннитам (а это косвенно предусматривает план создания Национальной гвардии), такая тактика вряд ли будет удачной: когда все смогут одновременно в нее вступить, Багдад утратит рычаги влияния на отдельные ополченческие формирования. Этот риск особенно очевиден, если учесть, что численность Национальной гвардии планируется довести до 120 000—200 000 бойцов (это значительно больше численности тех формирований, что создавались в рамках «Пробуждения»); гвардия станет потенциальной угрозой для регулярной иракской армии и полиции, которые в начале 2014 г. насчитывали около 730 000 человек, но потом изрядно сократились из-за боевых потерь, дезертирства и перехода на сторону врага. Более того, как показали бои с «Исламским государством», правительственные силовые структуры страдают от слабой подготовки и плохого командования, в их рядах процветают кумовство, коррупция и нетерпимость.
Наконец, осуществление затеи с Национальной гвардией осложняет и хрупкий региональный баланс сил. Самый близкий союзник Ирака в регионе — Иран, поддерживающий тесную связь с шиитскими вооруженными формированиями в этой стране. Если США «шарахались» от враждебности по отношению к иракским шиитским ополчениям до тактического сотрудничества с ними, Иран всегда поддерживал с ними куда более близкий контакт на идеологическом, политическом и личном уровне. Видные деятели партии «Дава», чьи представители составляют немалую часть шиитского политического руководства Ирака, в 1980-х жили в эмиграции в Иране. Корпус Бадра — это фактически иранский проект; он действовал под командованием Тегерана в годы Ирано-иракской войны. Ас-Садр, несмотря на первоначальное враждебное отношение к Ирану, сегодня тесно связан с его правыми клерикальными силами.
Смогут ли Соединенные Штаты и Иран сотрудничать в борьбе с «Исламским государством», неясно, хотя это и соответствует интересам обеих стран. Пока что Вашингтон надеется на помощь суннитских арабских государств — Иордании, Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии — в обучении новых иракских формирований и надзоре за ними. Эти страны уже участвовали в ограниченных программах подготовки иракских и афганских силовых структур, но их возможности несравнимы с возможностями иранского подразделения «Кодс», имеющего многолетний опыт обучения военизированных формирований вроде «Хезболлы» в Ливане.
Более того, возможность появления формирований, вооружаемых и поддерживаемых Соединенными Штатами и суннитскими арабскими государствами, скорее всего побудит Иран усилить собственную помощь шиитским ополчениям в качестве противовеса. Это снизит шансы на разоружение последних и укрепление официальных силовых структур Ирака в качестве национальных вооруженных сил, представляющих — и контролирующих — всю страну.
Уроки событий в регионе
Появление локальных структур безопасности — элемент общей региональной тенденции, поскольку крах центральной власти в ряде расколотых арабских стран усилил роль негосударственных акторов. Угроза со стороны экстремистских суннитских группировок вроде «Аль-Каиды» и «Исламского государства» еще больше повышает значение общинных вооруженных формирований. Их узкая локальная и племенная ориентированность часто считается лучшим заслоном от «импортного» радикализма.
Теперь вопрос заключается в том, как восстановленные правительства и их зарубежные союзники могут поставить эту тенденцию себе на службу, не провоцируя дальнейшего распада арабских государств, ведь негосударственным акторам, будь то племена, религиозные общины, региональные или этнические сепаратисты, предоставляются военные рычаги давления на центральную власть. Формирование типа Национальной гвардии представляет собой явный компромисс между как правило насильственной монополизацией военной силы государством и полной передачей власти в руки полевых командиров. Но даже беглый взгляд на ситуацию в других арабских странах показывает, насколько рискованна эта стратегия.
В Йемене основой сопротивления «Аль-Каиде на Аравийском полуострове» и отколовшимся от нее группам долгое время служили силы местных племен. Центральное правительство, оказавшись в трудном положении, стремилось использовать это сопротивление в своих целях в южной муфахазе Абьян , взятой в осаду группировкой «Ансар аш-Шариа», одним из «ответвлений» «Аль-Каиды на Аравийском полуострове». Эти местные ополчения под названием «народные комитеты», состоявшие не только из племенных элементов, теоретически находились в подчинении общенациональному военному командованию Йемена. По сути речь шла о попытке «наделения полномочиями» местных структур безопасности для распространения государственной власти в провинции, которую Центр не контролировал, за счет охраны дорог, школ и иных общественных объектов.
По некоторым данным, «народные комитеты» добились определенных успехов , и местные жители в какой-то степени были им благодарны. Но вскоре они начали подвергаться критике за жесткое обращение с населением и блокирование поставок топлива, с помощью которого они рассчитывали оказать давление на правительство. Как это было и в других случаях, как только «комитеты» получили власть, стало трудно обуздать их зарплаты и реинтегрировать их в единую национальную структуру. В Ливии после свержения Каддафи слабое центральное правительство столкнулось с проблемой демобилизации и интеграции мощных военизированных формирований, причем делать это было необходимо без принуждения, так как армия и полиция в стране существовали (и существуют) по сути только на бумаге. В апреле 2013 г. был разработан план создания Национальной гвардии — постоянного военного формирования, комплектуемого в основном за счет бойцов поддерживаемых государством ополчений и призванного заполнить вакуум в сфере безопасности, обеспечивая порядок в стране, пока регулярная армия обучается и оснащается. Однако эта программа провалилась из-за политической поляризации в стране и убежденности офицеров, пришедших на службу еще при Каддафи, а также светски ориентированных политиков, что речь шла об уловке исламистов, желавших создать из ополчений собственную армию. И по форме и по содержанию эта Национальная гвардия представляла собой новый вариант печально известных формирований «Щит Ливии» — региональных ополчений , номинально подчиненных начальнику Генерального штаба, но по сути преследовавших свои политические и криминальные цели, вплоть до осады административных зданий избранных органов власти.
Кроме того, как и в Ираке, неприятие Национальной гвардии и «Щита Ливии» было обусловлено исторической памятью. Критики видели в них воплощение внушавших ужас «революционных комитетов» — полубандитских военизированных формирований, которые Каддафи поддерживал в качестве противовеса «нелояльной», по его мнению, регулярной армии.
В совокупности примеры Йемена, Ливии и неудачных попыток мобилизации ополчений в Ираке должны послужить предостережением для Соединенных Штатов и багдадского правительства, пытающихся создать суннитскую Национальную гвардию.
Подходы на будущее
Прочное государство, эффективно и ответственно контролирующие применение собственной силы, — лучший гарант мира и стабильности. Но многие государства явно недотягивают до этого идеала. Джинн племенных и общинных военизированных формирований в Ираке был выпущен из бутылки не одно десятилетие тому назад — еще в годы заката режима Саддама Хуссейна. Из-за роспуска иракской армии в годы американской оккупации эти формирования еще больше укрепили свои позиции. В Ираке — и не только — такие ополчения стали рассадником насилия и нестабильности, угрозой для соотечественников и международной безопасности.
План создания Национальной гвардии вместо бесплодной борьбы с этой тенденцией представляет собой попытку ее «оседлать», использовать для укрепления стабильности в стране. Для этого необходимо несколько инициатив на национальном и международном уровне. Формирование Национальной гвардии должно сопровождаться общеполитическими шагами. Багдадскому правительству, где преобладают шииты, нужно дать суннитской общине реальные гарантии ее дальнейшего участия в принятии политических решений. В свою очередь сунниты должны гарантировать собственную лояльность иракскому государству и его законно избранному правительству, и, служа в гвардии, бороться против «Исламского государства» и его союзников. С самого начала необходимо решить и тесно связанные с этим административные вопросы, например, о порядке подчиненности бойцов регулярной армии и Национальной гвардии: это позволит избежать взаимного недоверия, перехода на сторону врага и бунтов.
Центробежные процессы, которые запустятся после создания такого формирования, можно будет обуздать при помощи эффективного контроля США за обучением Национальной гвардии. На региональном уровне Вашингтону следует наладить диалог и координировать усилия с союзниками среди суннитских арабских государств и — по неофициальным каналам — с Ираном, чтобы не допустить использования Национальной гвардии и других ополчений странами региона для негласного вмешательства в дела Ирака. Все это не гарантирует успех данного предприятия. Но с учетом реальной опасности, которую представляет «Исламское государство», Национальная гвардия является наименьшим из зол.
Ариэль И. Ахрам — преподаватель Школы публичной и международной политики Политехнического университета Виргинии, автор книги Proxy Warriors: The Rise and Fall of State-Sponsored Militias (Stanford University Press, 2011).
Авторы благодарят за помощь младшего научного сотрудника Фонда Карнеги Алу Алрабабу.
Примечания
Gordon M.R., Schmitt E. Saudi Arabia Will Grant U.S. Request for Anti-ISIS Training Program // http://www.nytimes.com/2014/09/11/world/middleeast/saudi-arabia- isis.html?_r=0
Ahram A.I. Proxy Warriors: The Rise and Fall of State-Sponsored Militias. — Stanford University Press, 2011.
Rubin A.J., Cave D. In a Force for Iraqi Calm, Seeds of Conflict // http://www.nytimes.com/2007/12/23/world/middleeast/23awakening.html?pagewanted=all&_r&
Parker N. Machiavelli in Mesopotamia. — World Policy Journal. — Spring 2009.
Rubin A.J., Cave D. Op. cit.
http://www.azzaman.com/archives/82114
US Scouts For Sunni Allies on the Ground in Iraq // http://www.ndtv.com/article/world/us-scouts-for-sunni-allies-on-the-ground-in-iraq-592604?site=classic
Al-Dawsari N. The Popular Committees of Abyan, Yemen: A Necessary Evil or an Opportunity for Security Reform? // http://www.mei.edu/content/popular-committees-abyan-yemen-necessary-evil-or -opportunity-security -reform
Al-Sakkaf N. The Popular Committees of Abyan. — Yemen Times. — 2014. — August 26.
Guide to Key Lybian Militias // http://www.bbc.com/news/world-middle-east-19744533