После того как стало ясно, что к назначенному крайнему сроку не удается достичь всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе, Тегеран и мировые державы договорились продлить переговоры. В своем новом интервью Джордж Перкович рассказывает, какова нынешняя ситуация на переговорах, и анализирует дальнейшее развитие событий. По словам Дж. Перковича, Вашингтону и его союзникам следует придерживаться стратегии продолжения терпеливых дипломатических усилий — если Иран не возобновит провокационные действия в ядерной сфере.
- Почему стороны не смогли достичь всеобъемлющей договоренности к крайнему сроку — 24 ноября? Каковы основные причины пробуксовки?
- Каковы детали договоренности о продлении переговоров на семь месяцев?
- Какова вероятная реакция Конгресса США? Будут ли введены новые санкции?
- Как отреагируют сторонники жесткой линии в Иране и повлияет ли это на ход переговоров?
- Каковы шансы, что к новому крайнему сроку договоренность будет достигнута?
- Какие риски возникнут, если договоренность и теперь не будет достигнута?
Почему стороны не смогли достичь всеобъемлющей договоренности к крайнему сроку — 24 ноября? Каковы основные причины пробуксовки?
Различия в подходе к переговорам у Ирана, с одной стороны, и у Соединенных Штатов, Франции, Великобритании, Германии, России и Китая — с другой чрезвычайно велики.
Группа 5+1 давно уже рассматривает этот вопрос как проблему соблюдения режима нераспространения: Иран демонстративно нарушал правила, требующие транспарентности его ядерной программы, и осуществлял действия, позволяющие предположить, что эта программа не носит исключительно мирного характера, как того требует Договор о нераспространении ядерного оружия. Таким образом, Иран должен предпринять такие шаги, чтобы международное сообщество было уверено: несмотря на нарушения правил, иранская ядерная программа в будущем станет носить полностью мирный характер.Иран утверждает, что эти правила применяются несправедливо и урегулировать ситуацию можно только путем переговоров, в ходе которых Тегеран должен быть равным партнером, а не безропотно выполнять то, что ему диктует другая сторона. Поскольку Ирану удается выстоять в условиях масштабных международных санкций, изоляции и даже тайных операций против его ученых и объектов, лидеры страны настаивают: Исламская Республика не откажется от уже созданного потенциала, в том числе имеющего отношение к самой известной проблеме — обогащению урана.
В процессе переговоров Ирану уже удалось добиться существенных успехов: так, группа 5+1 теперь готова согласиться с определенным объемом обогащения урана и другими видами деятельности в ядерной сфере, которые прежде мировые державы требовали прекратить.
Самое серьезное разногласие связано с тем, какой объем мощностей по обогащению урана Иран должен демонтировать, а какой ему будет позволено сохранить. Стороны не могут договориться и по другому связанному с этим вопросу — о сроке действия ограничений на соответствующую деятельность Ирана. Детали спора не обнародуются, но, судя по всему, группа 5+1 настаивает, чтобы Иран не использовал примерно 10 тыс. центрифуг, которые он создал в качестве резервных мощностей, и сократил на несколько тысяч те 9 тыс. центрифуг, которые он задействует. Неясно, согласился ли Тегеран демонтировать какие-то из работающих центрифуг; одно можно сказать с уверенностью — иранские переговорщики не желают сокращать их количество в тех объемах, на которых настаивает группа 5+1.
Другим важным предметом разногласий между сторонами является процесс отмены санкций в случае, если Иран пойдет на соглашение. Иран желает, чтобы международные санкции были сняты полностью и в короткие сроки. США и другие державы настаивают: сначала санкции должны быть приостановлены, но не отменены, и делать это следует поэтапно, по результатам выполнения Ираном своих обязательств в рамках договоренности. Самые болезненные санкции должны действовать до тех пор, пока Иран не выполнит эти обязательства полностью. Согласовать «хореографию» этого процесса пока не удалось.
Аналогичным образом, не выработаны сроки действия соглашения в целом и его различных этапов.
Вероятно, существуют и другие разногласия по основному содержанию договоренности. А когда (и если) эти разногласия будут урегулированы, предстоит еще скрупулезное обсуждение технических деталей реализации соглашения.
Ясно, что все это — крайне сложные вопросы. Впрочем, важнее другое, а именно — главная проблема, связанная с тем, что представления иранского руководства о достаточных мерах с его стороны по-прежнему не устраивают группу 5+1 и другие заинтересованные стороны, а предложения США и других держав неприемлемы для Высшего руководителя Ирана и некоторых кругов, чьи интересы он стремится удовлетворить.
Все это обусловливается различиями в представлениях о том, как должна выглядеть построенная на разумных параметрах абсолютно мирная ядерная программа Ирана. Иран настаивает на сохранении определенных мощностей, в которых, по мнению других участников, нет необходимости — а значит, это свидетельствует о стремлении иметь возможность изготавливать ядерное оружие в будущем.
Каковы детали договоренности о продлении переговоров на семь месяцев?
Большинство деталей не обнародуется. Основная идея, судя по всему, состоит в том, чтобы договориться по главным пунктам к марту будущего года, что позволило бы разработать планы и процедуры технической реализации соглашения в марте-июне.
Помимо этого, логика продления состоит в том, чтобы Иран продолжал соблюдать ограничения своей деятельности в ядерной сфере, и особенно в плане обогащения урана, как он это делал со времени вступления в силу Совместного плана действий в январе 2014 года. В свою очередь, Соединенные Штаты и их союзники должны и дальше предоставлять Ирану доступ к средствам на некоторых попавших под санкции счетах, как это было предусмотрено временным соглашением.
Иными словами, все участники будут придерживаться Совместного плана действий, признавая его взаимовыгодный характер.
Какова вероятная реакция Конгресса США? Будут ли введены новые санкции?
Можно предположить, что некоторые депутаты — как демократы, так и республиканцы — будут требовать новых санкций против Ирана. Они будут утверждать: прошло достаточно времени, чтобы оценить шансы на достижение всеобъемлющей договоренности, и очевидно, что Иран просто не хочет предпринимать необходимые для этого шаги.
Некоторые заявят, что дополнительные санкции изменят имеющиеся у Ирана стимулы в достаточной мере, чтобы вынудить его пойти на новые уступки; другие — что позиция Ирана не изменится ни при каких обстоятельствах и что новые санкции необходимы, чтобы просто его наказать.
Однако здесь существуют и риски, на которые непременно обратят внимание другие члены Конгресса. Если Соединенные Штаты в одностороннем порядке введут новые санкции, Иран возобновит ту угрожающую деятельность в ядерной сфере, которую он прекратил в соответствии с Совместным планом действий. Возможно, новые санкции нанесут Ирану ущерб, но возобновление этой деятельности, в свою очередь, может создать угрозу для международного сообщества.
Есть и другой повод для озабоченности: если Конгресс введет новые санкции в одностороннем порядке — и еще до того, как Иран возобновит провокационную деятельность в ядерной сфере, — другие государства обвинят США в том, что из-за них опасность на международной арене усилилась. После этого международная поддержка санкций может ослабеть, а такие государства, как Россия, Китай, Турция, Индия и другие, обвиняя во всем Соединенные Штаты, возобновят торговые и инвестиционные связи с Ираном. Если это случится, давление на Иран ослабеет, и международное сообщество окажется в худшей ситуации, чем это было в последний год.
Оппоненты новых санкций смогут убедительно заявить: в стратегическом плане было бы неразумно создавать впечатление, что именно США провоцируют срыв статус-кво, и правильнее будет подождать с введением новых санкций, пока Иран не сделает первый провокационный ход. Если Тегеран пойдет на такой шаг, Конгресс за считанные часы или дни сможет в ответ подавляющим большинством голосов принять новые санкции. Если же Иран проявит сдержанность, это следует только приветствовать — по крайней мере, пока продолжаются переговоры.
Иными словами, как выразился мой коллега Карим Саджадпур, разумный стратегический подход состоит в закреплении сдержанности Ирана, удержании его от нарушения Совместного плана действий и поощрении к дальнейшим шагам, призванным убедить другие державы, что он не стремится к обладанию ядерным оружием. В этих целях Конгресс мог бы утвердить новые санкции, но вводить их в действие только тогда, когда (и если) Иран нарушит условия Совместного плана действий, а также одобрить некоторое дополнительное ослабление санкций в том случае, если Иран предпримет дальнейшие шаги по укреплению доверия к своим намерениям — то есть что он не будет стремиться создать ядерное оружие.
Как отреагируют сторонники жесткой линии в Иране и повлияет ли это на ход переговоров?
Самим иранцам все труднее становится прогнозировать политику своей страны, поэтому и я крайне осторожно отношусь к собственным прогнозам на этот счет. Можно лишь с уверенностью сказать, что в Иране есть элементы, приветствующие враждебные отношения с Соединенными Штатами и относительную экономическую изоляцию страны — и даже извлекающие из этого выгоду.
Они опасаются в случае усиления открытости Ирана утратить свое влияние и экономические преимущества. Кроме того, их беспокоит тот факт, что успешное завершение переговоров встретит в Иране широкую поддержку и принесет политические очки президенту Рухани и его команде. Для таких людей срыв переговоров предпочтительнее их успеха. В этом смысле Рухани и его команда, вероятно, в настоящее время считают продолжение процесса наименьшим злом.
Если это так, введение новых санкций Конгрессом США немедленно даст противникам сближения с международным сообществом и политики Рухани в целом новые возможности для провокационных действий, призванных торпедировать дипломатический путь урегулирования кризиса. Подобный соблазн лишь усилится, если эти люди сочтут, что американские санкции побудят другие государства покинуть санкционную коалицию, созданную за последние шесть лет.
Каковы шансы, что к новому крайнему сроку договоренность будет достигнута?
Здесь четкие прогнозы невозможны. Трудно представить себе, какие новые события могли бы побудить США и их партнеров изменить предложения, сделанные Ирану. В частности, сложно вообразить политические либо иные изменения обстановки в регионе, способные привести к ослаблению этих требований.
Возможно, некоторые изменения произойдут в самом Иране — в зависимости от развития общих политических и экономических тенденций в ближайшие месяцы. В отсутствие внутренних перемен, способных привести Высшего руководителя к выводу, что поддерживаемый им революционный режим окажется под угрозой без договоренности по ядерному вопросу, трудно предположить, что может побудить его изменить нынешние переговорные позиции иранской делегации.
Какие риски возникнут, если договоренность и теперь не будет достигнута?
Ответ на этот вопрос во многом зависит от восприятия плюсов и минусов статус-кво, созданного Совместным планом действий, и от готовности сторон поддерживать этот модус вивенди, даже если следующий этап переговоров не даст далекоидущей договоренности.
Те, кто считают, что нынешняя ситуация лучше предыдущей и лучше, чем в том случае, если бы Иран, скажем, вышел из переговоров или подвергся военному нападению, придут к выводу о приемлемости продолжения неопределенности. Те же, кто полагает, что текущий статус-кво хуже, чем любые его альтернативы, если оставить за скобками всеобъемлющую договоренность на условиях группы 5+1, предпочтут более радикальные действия, пусть и чреватые риском.
Вспоминая историю американо-иранских отношений начиная с 1979 года и, конечно, развитие событий в ядерном вопросе с 2005 года, я прихожу к выводу, что нынешняя ситуация, несмотря на всю ее нерешенность, представляет собой изменение к лучшему. Все могло бы сложиться и намного лучше, и намного хуже. Поэтому было бы разумно сохранять спокойствие, мыслить стратегически и продолжать терпеливые дипломатические усилия, пока (и если) Иран не предпримет провокационных действий, оправдывающих более воинственную реакцию.