Источник: Vласть
Замедление роста экономики Китая стало одной из крупнейших проблем для многих развивающихся рынков. За сжатием взаимного товарооборота последовало и обрушение цен на сырьевые товары. Часть экспертов говорит об окончании болезненного периода изменений и постепенном восстановлении всех рынков, однако эти предположения могут быть слишком оптимистичными. Vласть поговорила с руководителем программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александром Габуевым, участвовавшем в Астанинском экономическом форуме, о глубине китайского кризиса, отсутствии стойкой политической воли для институциональных реформ и все еще вероятных рисках ухудшения обстановки в глобальной экономике.
Интервью было опубликовано в интернет-журнале Vласть
Некоторые эксперты в комментариях прессе стали говорить, что острый период волатильности в экономике Китая уже закончился. Как вы считаете, это действительно так или о конце пока еще не может быть и речи?
Мне кажется, что она еще только предстоит, поскольку все фундаментальные проблемы, о которых сами китайцы говорят последние 15 лет, прошедшие 10 лет никак не решались, потому что была благоприятная внешняя конъюнктура. Когда все начинает расти, в такой момент структурными реформами никто не хочет заниматься. Находитесь вы на пике сырьевой конъюнктуры или на витке инвестиционного и потребительского бума, инвесторы несут к вам деньги и у вас все хорошо. Но сейчас все проблемы начинают вылезать наружу. Вообще, падение темпов роста – это нормальная вещь, но вопрос в том, насколько в целом можно доверять китайской статистике. Одна из ключевых китайских проблем – это рост плохого долга, потому что весь этот инвестиционный цикл охватил те проекты, которые совершенно не окупаются и теперь висят токсичными активами на балансах банков, а точнее – хитро упрятаны за балансами и упакованы в те вещи, за которыми их как бы не видно. С другой стороны, понятно, что у страны есть социальные проблемы, потому что при таком населении нужно поддерживать занятость, ведь никто не отменял вековые традиции народных бунтов. И эти рабочие места нужно как-то генерировать. Часто их можно генерировать не за счет каких-то хороших, продуктивных проектов, а за счет строек, которые потом усугубляют проблемы. И сегодня горизонт планирования между решением долгосрочных проблем и тушением локальных пожаров, к сожалению, смещается в сторону последних. Ответы на многие нынешние вызовы прямо противоречат друг другу. Например, дорогой юань - это хорошо для развития внутреннего потребления. С другой стороны, у вас есть куча экспортоориентированных провинций, где кластерно сбиты производства, в духе наших моногородов. Они могут шить джинсы, делать ботинки или производить электронику, для которых дорогой юань это однозначно плохо. Поэтому китайские власти вынуждены заниматься микро регулированием и из-за этого меньше проблем не становится. Прошедший год вообще показал резкое снижение доверия к китайской бюрократии и в принципе понятно почему - их реакция на фондовый рынок, которая началась с безудержной денежной закачки и закончилась неумелыми движениями по решению проблем, взять то же изменение курсообразование юаня – все это подорвало веру в эффективность регуляторов. Очевидно, что чем больше шараханий мы увидим, тем более волатильными будут другие рынки. Не только фондовый.Выходит, все те меры, о которых компартия Китая заявляла в конце прошлого года и начале этого, не возымели практически никакого эффекта?
Их просто никто не начал реально и системно осуществлять. План реформ, который был озвучен в 2013 году, он действительно подробный и по консенсус мнению большинства экономистов правилен для лечения поставленного диагноза. Рецепт один – больше рынка, больше конкуренции, снижение доли государства, повышение эффективности государства, которое вместо собственника должно становиться регулятором. Это очень правильные слова, но имплементация близка к нулю. Почему? Потому что Си Цзиньпин тогда же начал антикоррупционную программу, и теперь бюрократия парализована из-за поменявшихся правил игры, из-за того, что брать на себя ответственность сейчас очень страшно, поэтому лучше ничего не делать. Плюс консенсус, который породил нынешнюю элиту и конфигурацию руководства на съезде 2015 года, привел к власти в экономическом блоке Ли Кэцяна, часть выходцев из Госплана и государственной комиссии по реформам и развитию - очевидно не самых качественных управленцев. Не знаю, удастся ли поменять их на новом съезде в 2017 году, но если нет, проблемы явно будут нарастать.
Насколько я понимаю, Китай сейчас замер в этом хаосе и просто плывет по течению.
Там идет постоянное микроманеврирование. Правая рука не знает, что делает левая. Левая иногда делает правильные вещи, а иногда в корне наоборот. В Казахстане и России много похожих элементов. В России говорят про структурные реформы, и у нас есть множество программ - от программы Грефа, до стратегии 2020, нужна лишь политическая воля. В Китае тоже есть все необходимые программы, о них часто заявляли с высоких трибун. Но ничего до сих пор не делалось. Да, сейчас политическая воля созревает, но инструмент, способствующий этому – жесткая консолидация власти в руках Си Цзиньпина, что имеет обратный эффект. Она парализует общий процесс принятия решений у бюрократии и элиты...