Источник: Znak
Арест бывшего министра правительства России Михаила Абызова продолжает будоражить политическое пространство страны. Каков политический смысл этого дела? Кто-то считает, что таким образом силовики продолжают борьбу с системными либералами, постепенно «подкапывая» то ли под Анатолия Чубайса, то ли под Дмитрия Медведева, под началом которых в свое время работал Абызов. Но, возможно, это начало масштабной зачистки элиты с целью ее обновления. Об этом мы поговорили с руководителем программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги Андреем Колесниковым.
«Все по-прежнему: в этой системе нет правил»
— Что означает арест Михаила Абызова с точки зрения борьбы внутри элит? Можно ли это назвать рядовым событием или открывается новая глава в борьбе группировок?
— С одной стороны, это уже рутина, поскольку в последнее время было много арестов в разных сферах и с разными последствиями. Давайте вспомним, например, арест братьев Магомедовых. Далее, дело Майкла Калви. Правда, природа этого дела совсем другая. Но, тем не менее, это тоже резонансная история с серьезными последствиями. Поэтому арест Абызова не меняет общую картину. Все по-прежнему: в этой системе нет правил.
Но, с другой стороны, давайте посмотрим, кто такой Михаил Абызов. Это модельная фигура чиновника, существующая в условиях государственного капитализма. Он self-made man, который построил собственный бизнес в весьма специфических обстоятельствах, в том числе в 90-е годы. Будучи еще молодым, он был нанят в РАО «ЕЭС России» под руководством Анатолия Чубайса, где принимал решения в серьезных вопросах.
Он близок к бывшему вице-премьеру Аркадию Дворковичу. Это помогло занять ему серьезную позицию в модернизационной элите премьер-министра Дмитрия Медведева — министр «Открытого правительства». Он отвечал за контакты с экспертным сообществом, с гражданским обществом. Правда, эксперимент с «Открытым правительством» получился имитационным. Задача ставилась аккумулировать мнения экспертов и передавать эту информацию наверх. Но в системе закрытого государственного капитализма не может быть никакого открытого правительства. Даже название этого института противоречило смыслу той системы, в которой мы живем. В итоге оно не смогло продвинуть ни одной реформы. Давайте вспомним, чем оно прославилось? Ничем.
— Вы упоминаете Калви. Когда его арестовали, то многие эксперты заявили, что это негативно отразится на инвестиционном климате России. На чем отразится арест Абызова?
— Арест Абызова по отношению к инвестиционному климату нейтрален. Может быть, даже экономический климат даже где-то и выигрывает. Создается впечатление, что власть борется с коррупцией. Но я имею в виду, что и тот, и другой арест имеют широкий резонанс.
— Это может повлиять на бегство капитала из страны?
— Я говорил с несколькими бизнесменами по этому поводу, они не знают, как на это реагировать. У них нет ни положительного, ни отрицательного отношения. Они могут дать оценку делу Калви, для них это однозначно безобразие и беспредел. А здесь отношение спокойное, максимум, недоумение. Поэтому я не думаю, что это подвигнет кого-то к бегству. Что касается иностранных бизнесменов, то для них это просто еще один пример того, что в России все достаточно экстремально. Но они это и так знали.
«Хоронить Медведева рано, он по-прежнему имеет большой политический вес»
— Можно ли сказать, что это продолжение борьбы силовиков с «системными либералами»? В частности, такую трактовку давали делу бывшего начальника департамента имущественных отношений министерства обороны Евгении Васильевой, за которой стоял экс-министр обороны Анатолий Сердюков, и делу бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева?
— Силовики находятся в состоянии войны с любыми силами на этой планете. Естественно, они борются и с «сислибами». То, что они в очередной раз арестовали кого-то из элиты, не новость. Говоря о том, кто с кем борется, можно рассматривать все версии. Например, сугубо бизнес-версия: Абызова кто-то заказал из его конкурентов, а силовики — просто инструмент. Бизнес-версия второго порядка: силовики имели зуб на самого Абызова, долго копили на него досье и, наконец, схватили его своей железной рукой.
Возможна и политическая версия: это попытка лишний раз побеспокоить Анатолия Чубайса, у которого ранее работал Абызов в РАО ЕЭС. Здесь стоит обратить внимание на то, что инкриминируемые Абызову преступления совершались с 2011 по 2014 год, то есть после того, как закончилась реформа РАО ЕЭС. С того времени в энергетику стали серьезно заходить люди Игоря Сечина. Может быть, здесь стоит поискать корни этого дела? Игорь Сечин — это серьезный игрок, с которым всегда соглашается Владимир Путин.
Сейчас все версии рабочие. Но как бы то ни было, на выходе мы имеем еще один урок для всех элит: не забывайте о том, что у нас нет неприкосновенных. И не надо спрашивать, по ком звонит колокол. Колокол всегда звонит лично по тебе. В любой момент могут прийти, раскрыть досье и предъявить серьезное обвинение.
— Все-таки можно ли причислить Абызова к «сислибам»?
— Ни в коем случае. Он не входил ни в одну из команд либеральных экономистов. Он вообще никакой не экономист. Он был частью проектной команды Дмитрия Медведева, созданной под легкую модернизацию России в период его президентства. Своим вестернизированным имиджем Абызов гармонично вписался в эту команду. Но я бы не стал называть либералом не только Абызова, но даже Дворковича, благодаря которому первый и попал в правительство. В той политике, которую вел Дворкович как вице-премьер, не было ничего либерального. Для сравнения, если мы возьмем бывшего губернатора Кировской области Никиту Белых или бывшего министра Алексея Улюкаева, то они действительно имели отношение к команде «сислибов». Но Абызов для этой группы чужой человек.
— Некоторые СМИ уже успели написать, что это подкоп под Дмитрия Медведева или даже удар по нему. Но возникает вопрос: не слишком ли долго копают и ударяют? Предыдущие аресты и посадки членов правительства тоже могли бы потопить самого Медведева, но воз и ныне там.
— Я сомневаюсь, что это удар по Медведеву. Несмотря на то, что мы считаем его слабым политиком, это человек очень искушенный. В аппаратной борьбе он достаточно стрессоустойчивый. Единственный, кто может решить его судьбу, это президент Российской Федерации Владимир Путин. Против Медведева всегда велись кампании по дискредитации. Они велись, в том числе, и в период его президентства, с ним боролись серьезные люди, например, тот же Игорь Сечин. Но ничего, он устоял, и сейчас он снова премьер-министр. Да, мы можем говорить, что нынешнее правительство мало что решает, оно полностью подчинено воле президента, но факт остается фактом: Медведев — премьер-министр. Более того, я думаю, что он один из возможных претендентов на президентское кресло в 2024 году. Во всяком случае, он спокойно досидит на своем месте до этого времени. Он доказал Путину свою лояльность тем, что в 2012 году не стал идти против него, а уступил ему президентское кресло. Так что, возможно, копают. Но хоронить Медведева рано, он по-прежнему имеет большой политический вес в Кремле.
— Как это отразится на президентских амбициях Медведева? Чьи позиции за президентское кресло усиливаются?
— Я думаю, ничьи. События, которые можно связать с президентскими выборами, происходят не то что каждый месяц, а каждую неделю. Но не думаю, что все их можно как-то экстраполировать на 2024 год. Я думаю, мы сильно преувеличиваем, что это удар по Медведеву. Рано еще рассуждать о шансах Медведева стать президентом и о том, кто ему может составить конкуренцию.
«Сигнал для новых элит: таких, как Абызов, мы не берем в светлое будущее»
— Абызову грозит 20 лет лишения свободы. Насколько это реально и не много ли бывшему министру?
— Параллельно идет дело бывшего главы республики Коми Вячеслава Гейзера, прокурор запросил ему «сталинский срок» — 21 год. Если вспомнить дела Никиты Белых и Алексея Улюкаева, то им дали меньше 10 лет. Но, возможно, ситуация меняется в сторону ужесточения наказания для выбывших из элиты членов. В любом случае, тот факт, что и Гейзеру, и Абызову светят такие большие сроки, указывает на то, что это акт устрашения элит, напоминание о том, что никто не защищен. Помните о том, что если за вами есть какие-то темные дела, то в любой момент за вами могут прийти. В то же время это сигнал для новых элит, чтобы они не перенимали от прежних воровские привычки, вели себя достойнее и были скромнее. Но я бы не стал это трактовать, как начало масштабной борьбы с коррупцией, это месседж. Кто имеет уши, да услышит и сделает для себя выводы. Кто нет — пусть потом пеняет на себя.
— Новые элиты — это кто?
— Это новые назначенцы-технократы: новые министры, губернаторы, вице-губернаторы и так далее. У них более-менее чистые биографии. И чтобы не запятнать себя, они должны дистанцироваться от финансово-промышленных групп. Верхушка своими действиями им говорит: таких, как Абызов, мы не берем в светлое будущее и не назначаем на новые позиции. Продвижения по карьерной лестнице заслуживают лишь те, кто чист с точки зрения уголовного кодекса.
— Как это и другие подобные дела отразятся на политической атмосфере в обществе? Например, сторонники «особого пути», «железной руки», изоляции трактуют это так, что государство прощается с «либеральным» прошлым.
— Насколько я вижу, реакция общества нейтральна. Большинство уверено, что все они там наверху воруют. Поэтому для них какой-то экс-министр — это просто еще один коррупционер, чьим бы человеком он ни был. То есть общее отношение к подобным событиям — безразличие. И здесь я не думаю, что это каким-то образом усиливает позиции сторонников «особого пути».
— Как понимать это дело с позиции либерала, оппозиционера и сторонника смены режима?
— Кому-то может показаться, что это удар по клану западников в системе, а потому это плохо с точки зрения модернизации страны, развития в сторону европейского пути и так далее. Но, как я уже сказал, у Абызова нет серьезных защитников. Почему? Потому что он идеологически ничей. В то же время он не входит ни в какой политический лагерь. Да, у него есть дружеские и приятельские отношения с кем-то из элиты. Но это не повод говорить о его аресте как о «жертве кровавого режима».
— Ранее Абызов фигурировал в одном из расследований Навального. Может ли это быть подтверждением версии того, что Навальный играет на стороне одной из «башен Кремля»?
— Для Навального Абызов — это просто представитель госаппарата. Он успешный и богатый, но все это обусловлено его сращиванием с системой. Это типичный представитель государственного капитализма. Не думаю, что какая-то из «башен Кремля» как-то задействовала Навального, чтобы разобраться с Абызовым. Просто так совпало. У него было более масштабное расследование насчет Дмитрия Медведева, но как мы видим, Медведев переназначен на свою должность.
— Кто может быть следующим? Может быть, вы можете назвать имена?
— Если бы у меня были мозги директора ФСБ Бортникова, главы Следственного комитета Бастрыкина или прокурора Чайки, то мог бы назвать имена. Но поскольку у меня свои мозги, то предсказывать, за кем они придут завтра, бессмысленно. Что касается волн таких арестов, то логично было бы предположить, что они привязаны к каким-то политическим событиям. Но мы видим, что они ни к чему не привязаны. Аресты и конфликты во власти происходят вне всякой связи с политическими циклами. Как я сказал выше, наша система характеризуется тем, что в ней нет правил игры, а потому она сложно поддается прогнозу. Единственное, что очевидно, — это сигнал, сделанный элитам.