Источник: Газета.Ru
М.Ц. Добрый день, это «Предметный разговор». Меня зовут Мария Цыбульская. Сегодня в гостях студии «Газеты.ru» академик Алексей Арбатов. Добрый день. Давайте сейчас я зачитаю все ваши титулы, потому что их очень много. Вы руководитель Центра по международной безопасности Института международной экономики и международных отношений Российской Академии наук и сотрудник Московского Центра Карнеги.
А.А. Правильно.
М.Ц. И мы вас пригласили, чтобы поговорить про изменения в руководстве Министерства обороны Российской Федерации, перестановки Сердюков — Шойгу. И ужасно много вопросов, долго путались, с чего лучше начать. Давайте, наверное, сначала с итогов реформы, которую проводил Сердюков. Вот как вы вообще относитесь к его работе, к его стратегии развития Минобороны? Вот ваше мнение.А.А. В его увольнении ни слова о военной реформе не было сказано. Но вопрос ваш, конечно, обоснованный. Реформа, которую проводил Сердюков, вместе с теми, кто помогал ему ее разрабатывать и претворять в жизнь, весьма противоречива. Она в этом смысле вполне укладывается в опыт всех крупных реформ в России, в Советском Союзе, а до него еще и в царской России. Они всегда были крайне противоречивы. Некоторые идеи были заложены в реформу, которые давно назрели. Они правильные, о них независимые эксперты говорили до этого уже не один год. И они были приняты руководством Министерства обороны и руководством государства, потому что, конечно, Министерство обороны само по себе никакой реформы провести не может без поддержки всего государства, и прежде всего государственного руководства. Ну, во-первых это отказ от идеи всеобщей мобилизации, в соответствии с которой у нас было очень много соединений неполного состава, которые должны были с начала войны пополняться призывниками, людьми, которые в запасе находятся. Естественно, современным войнам уже ни с какой стороны не соответствует такая система. Большой войны не будет. В локальных войнах нужны части постоянной готовности. И вот главная и первая, может быть, идея, заложенная в реформу, это перейти от огромной мобилизационной армии к армии постоянной боевой готовности, соответственно, изменив ее структуру, состав, и так далее.
М.Ц. То есть буквально — оптимизация ресурсов.
А.А. Да, оптимизация ресурсов, и подготовка армии, которая больше соответствует потребностям сегодняшнего и завтрашнего дня, а не тому историческому опыту, который был у России в Первую и Вторую мировую войну, и который после 1945-го года ни разу нам не пригодился. Потому что все войны, которые после того случались, и в которых приходилось так или иначе участвовать нашим вооруженным силам, были совершенно войны другие. И вот сейчас это приведено в соответствие с реалистической оценкой. При этом, конечно, сохраняется ядерное сдерживание, как зонт, который является для нас полисом безопасности, или гарантией безопасности от каких-то непредвиденных очень больших угроз. Вот считается, что наше ядерное сдерживание и от ядерной войны, и от большой обычной войны является зонтом, который гарантирует нас от того, что никто на нас не нападет.
М.Ц. Я правильно понимаю, что в общем вы положительно оцениваете то, что было проведено при Сердюкове с Минобороны?
А.А. Вот я только сказал о первом пункте. В этом пункте — да, это правильная идея была заложена. И в соответствии с ней был проведен целый комплекс мероприятий. Ну, дивизии превращены в бригады, более компактные мобильные соединения. Исключена многозвенная структура, которая до этого, командование. Соответственно, сокращен управленческий аппарат. Российская армия, которая гораздо меньше была, чем советская, имела в полтора раза больше аппарат управления из офицеров и генералов, чем советская армия. Он разросся очень сильно. Вот это было изменено. Кроме всего прочего, армия должна была сократиться примерно до миллиона человека. Должен был измениться ее состав. Если раньше у нас было очень много офицеров и мало рядовых, потому что призыв постоянно не выполнялся, то теперь было решено сократить офицерский корпус, значительно, увеличить количество контрактников, и более или менее призывать столько рядовых, сколько мы в силах призывать, с учетом демографических, политических и прочих иных социальных факторов. Ясно, что у нас сейчас нет такого наплыва в армию, как коммерческие вузы, и поэтому надо здесь соизмеряться с реальностью. Огромное количество в наследство от Советского Союза осталось военных городков, запасов, имущества, земельных угодий. Вот это все висело бременем на армии, не понятно было, что с этим делать, все это разваливалось, разворовывалось. Было решено от этого срочно избавиться. И, может быть, этим объяснялся в первую очередь выбор Сердюкова, как человека, который имел опыт в такого рода операциях, чтобы быстро распродать все, что осталось. Это колоссальное имущество от советской армии осталось российской армии, с которым не понятно было, что делать. Техническое перевооружение. Мало оставалось денег на государственный оборонный заказ. Была поставлена задача, наконец, все-таки взять и начать перевооружать армию современным оружием. Резко увеличить интенсивность боевой подготовки. Армия существует не для того, чтобы есть кашу и сидеть в казарме. Она существует для того, чтобы готовиться к боевым действиям. И уровень подготовки катастрофически низок был в 90-е годы и в начале прошлого десятилетия. Вот было решено выделить на это больше средств: это горючее, боеприпасы, и так далее, технический ресурс, — и, действительно, обучать солдат, офицеров боевым действиям нового типа. И много чего другого. Но вот результаты этой реформы противоречивы. Что-то удалось, что-то не удалось, что-то было сделано с огромными издержками. Ну, вот, например, офицерский корпус. Я сказал, что у нас поскольку был избыток офицеров для миллионной армии, у нас почти половина личного состава были офицеры. Это, конечно, никуда не годится. Так не бывает в современных армиях. Было решено сократить, причем, сократить сразу на 190 тысяч — до 150-ти тысяч. Когда это сокращение провели, увидели, что некому управлять солдатами, оружием, в штабах. Некому сидеть.
М.Ц. Перестарались.
А.А. После этого решено было 70 тысяч вернуть. Вы представляете, до 150-ти сократили, какой это моральный удар по офицерам, по семьям. У них же проблема сразу возникает с жильем, с трудоустройством. Потом решили: нет, это, действительно, перестарались, 70 тысяч вернуть, чтобы было все-таки не 150, а 220. Вот за один такой просчет, собственно говоря, в цивилизованных странах летит вся верхушка Министерства обороны сразу в отставку. Потому что, во-первых, это издержки финансовые, во-вторых, это моральный удар. Ну, у нас другая система, никто у нас не полетел за это дело. Сказали: да, немножко мы тут погорячились. Вернули 70 тысяч офицеров. С распродажей имущества. Идея совершенно правильная. Но в нашей системе нет контроля общественности, парламента, аудита, контроля за этими финансами, куда они потом направляются. И на этой почве, конечно, развернулись махинации финансовые. Ну, представляете, как в романе Алексея Толстого «Петр Первый», как Меньшиков сказал: «Мин херц, дурак не унесет», когда он за воровство его там наказывал. Вот на этой почве без должного контроля развернулось огромное воровство. Ну, и, конечно, с жильем, как всегда, знаете, проблемы эти. Наобещали все, всем сказали погасят, — год не погасили, второй, третий. Денег полно. Но денежное довольство повысили очень серьезно, начиная от младших офицеров, и уж тем более кончая генералами, старшими офицерами. Здесь это удалось, это удавшаяся часть программы. ...