Источник: IslamNews
На встрече в Уфе мусульманских религиозных лидеров с Президентом РФ Владимиром Путиным едва ли не ключевым моментом стал тезис о жизненной необходимости развития российской исламской науки. Дело это важное и нужное, но практическое решение этой задачи сталкивается со вполне объективными трудностями. В силу известных исторических причин в нашей стране не сложилось сколько-нибудь значимой исламской религиозной науки, и большое значение в формировании отечественной исламской научной школы принадлежит секулярной науке – исламоведению. Российское, а позднее и советское исламоведение имеет неоспоримые достижения мировой значимости. Но в советское время оно зачастую развивалась как секулярное, а то и просто атеистическое по своей методологии. Поэтому ныне требуется серьезное переосмысление места, роли, позиции исламоведения по отношению к предмету его изучения. Своими мнениями по этому вопросу с ИА IslamNews поделились ведущие российские исламоведы. Сегодня слово – члену научного совета Московского Центра Карнеги, доктору исторических наук Алексею Всеволодовичу Малашенко. В сферу интересов ученого входят преимущественно история ислама нового и новейшего времени, экономические и политические вопросы современного ислама.
– Алексей Всеволодович, как бы Вы определили специфику исламоведения как науки? Какова ее связь с другими дисциплинами?
– Исламоведение точно такая же наука, как и все прочие гуманитарные науки. Ислам как религия, как культура может быть изучаем с помощью различных методологий. Для его понимания необходимо опираться на знания из истории, культурологии, философии, политологии. Как объект научного знания он формально ничем не отличается от всех прочих.С другой стороны, любая религия – крайне тонкий предмет для исследования. Изучая ислам, любой исследователь сталкивается с этическими проблемами. Волей-неволей он затрагивает проблемы человеческой души, эмоций, веры в Бога. Он легко может обидеть искренне верующего мусульманина. Например, научное рассмотрение Корана противоречит его восприятию верующим как священного, ниспосланного Всевышним Откровения. Мухаммад для исламоведа – не только пророк, но прежде всего политик, причем достаточно жесткий политик, действия которого, будучи экстраполированы на современный этап развития, могут считаться весьма радикальными.
– Насколько важна и необходима для специалиста-исламоведа своеобразная «эмпатия», проникновение в изучаемую им как предмет культуру? Мешают ли здесь его возможные собственные взгляды и установки культурного, мировоззренческого и, возможно, религиозного характера?
– Мне представляется, что, будучи «включенным» в ислам, разделяя как верующий его основные принципы, исследователь не может быть полностью объективен. Ислам для мусульманина есть наиболее совершенная, «последняя» монотеистическая религия, а Мухаммад – «печать пророков». Для исламоведа же вера в конечность ислама становится препятствием для объективного исследования. Изучая ислам в контексте мировой истории и культуры, аналитик-мусульманин, во-первых, де факто выступает его апологетом, а во-вторых – вынужден занять одну из сторон в сложном конфликте внутри самого ислама, т.е. принять какую-то собственно религиозную, а зачастую и политическую позицию. Это хорошо заметно на примере противостояния между «традиционным» и «нетрадиционным» исламом. Кстати, в этой исламо-исламской полемике (которая, на мой взгляд, начинает себе исчерпывать, как и сама дихотомия «традиционный» – «нетрадиционный») аналитику-немусульманину высказываться намного проще, поскольку он чувствует себя более свободным.
– Что, по-вашему, сделано, а что предстоит сделать в отечественном исламоведении, что в нем разработано достаточно, а над чем еще следует работать? Нет ли сейчас определенной девальвации исламоведения как науки, в том числе и в связи с проблемами негативного отношения общественного мнения к исламу?
– России, впрочем, как и всему миру, крайне необходимо честное, объективное исламоведение. На сегодняшний день оно излишне идеологизировано, а зачастую анализ и ислама, и таких привязанных к нему концептов, как исламизм, фундаментализм и пр., примитивизирован. Ислам един в своем многообразии. Это является аксиомой, которую, тем не менее, далеко не все признают, в том числе сами мусульмане, которые время от времени обвиняют единоверцев в «ваххабизме», «исламизме», «терроризме» и даже «отлучают» друг друга от ислама.
Безусловно, исламоведение переживает сейчас непростой этап. Однако, как мне представляется, за последние годы оно стало более живым, интересным. В Казани, Уфе, Махачкале, Нижнем Новгороде сложились продуктивные научные центры. Продолжают работать Москва и Питер. Среди исламоведов появляются талантливые молодые ученые, чем некоторые другие гуманитарные науки, увы, похвастаться пока не могут.