Источник: Мнения
Последние годы в Израиле проходят под знаком борьбы против распространения ядерного оружия. Для еврейского государства эта угроза совершенно конкретна и исходит от иранского режима. Нет ни одного международного форума, где бы высокопоставленные представители Израиля, начиная с премьер-министра и президента, не затрагивали эту тему. В других странах не меньшее внимание уделяют Северной Корее. Одной из структур занимающейся данной проблематикой, является Международный Люксембургский форум по предотвращению ядерной катастрофы, созданный председателем ЕЕК Вячеславом Кантором.
В декабре состоялось седьмое заседание Наблюдательного совета этого консультационного органа, которое проходило в Варшаве. В своем обращении к участникам Кантор пояснил, что выбор места был определен той ролью, которая играет Польша во взаимоотношениях между Россией и Западом. Он также добавил, что сейчас отношения РФ и США/НАТО сильно осложнены из-за проблемы ПРО и это препятствует дальнейшему сокращению ядерных вооружений.
[...]
В работе форума принимал участие руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН и заместитель председателя оргкомитета Люксембургского форума академик Алексей Арбатов. Он согласился ответить на вопросы "Мнений".
- Г-н Арбатов, насколько договор, заключенный с Ираном, может гарантировать, что эта страна откажется от намерения создать атомную бомбу? И не может ли случиться так, что в какой-то момент иранский режим откажется не от бомбы, а от договора?- На второй вопрос ответить легче: конечно, такое может произойти. Теоретически это возможно, но тогда не просто санкции возобновятся, но и может быть принято гораздо более жесткое решение Совета Безопасности ООН.
- Ввести санкции вновь – это потребует достаточно длительного времени…
- Почему? Нет. Все уже отработано. До введения эмбарго на иранскую нефть никто не верил, что Европейский Союз в условиях нефтяного кризиса на это пойдет. И европейцы боялись: как же мы проживем без иранской нефти? Но решение приняли и прожили, а Иран понес огромные убытки и изменил свою позицию. Во второй раз все будет сделать гораздо проще, и меры будут более жесткие, вплоть до блокады. Кстати, статьи 41 и 42 Устава ООН позволяют применить силу, если отказ от соглашения будет сделан без угрозы безопасности или нарушения обязательств, данных "шестеркой".
Важнейшая часть этого соглашения – это расширение контроля. Через инспекции МАГАТЭ, через установку аппаратуры… фактически, разрешены ежедневные посещения объектов, связанных с атомной программой.
- Иран будет соблюдать это положение?
- Всегда можно что-то спрятать, но, по сравнению с периодом до соглашения, сейчас это сделать гораздо труднее. Вместе с тем полной гарантии нет. Все будет зависеть от окончательного соглашения. В нем наверняка будут дополнительные требования, в том числе и те, о которых говорил г-н Нетаниягу.
Например, Ирану сейчас разрешено продолжать обогащение урана, но не более, чем до 5%. При подписании окончательного соглашения предстоит решить, зачем Ирану накапливать 5-процентный уран, если у него нет необходимости обеспечивать им АЭС, – Бушерскую станцию снабжает Россия, тегеранский реактор очень мало потребляет… думаю, что в соглашении будет оговорено, что Иран имеет право обогащать и накапливать уран, но только в тех объемах, которые необходимы для его мирной атомной энергетики, науки и медицины. Эти объемы могут быть легко установлены, и они весьма небольшие.
Объект в Фордо, на 80-метровой глубине, никакого отношения к мирному атому не имеет. Я считаю, что страны "шестерки" должны настаивать, чтобы этот объект был закрыт и законсервирован. Есть и ряд других вещей, например присоединение к дополнительному протоколу от 1997 года. Иран его подписал, но не ратифицировал. Тегеран ссылается на то, что у него демократия и парламент выступает против. Хорошо. Тогда можно положения этого протокола внести в окончательный договор и таким образом обязать Иран выполнять их.
В этом протоколе сказано, что инспектор МАГАТЭ может в любой момент приехать на объект, даже тот, который не заявлен Ираном, например Парчин. Или вот сейчас появились сведения, что еще один объект сооружается в горном массиве в 60 километрах к югу от Тегерана. Инспектор сможет приехать туда и поинтересоваться, что там делается.
- Вопрос о возможном наличии ядерного оружия у Израиля каким-то образом влияет на позицию Ирана?
- Конечно. Правда, Иран не говорил, что он намерен создать ядерное оружие, потому что оно есть у Израиля, его позиция была другой: мы не собираемся делать такое оружие, соответственно, это положение и будет положено в основу будущего соглашения.
Насколько я понимаю, израильское ядерное оружие было создано не потому, что другие страны региона собирались его создать, а потому что Израиль чувствовал угрозу своей безопасности, вооруженные силы других стран региона постоянно совершенствовались и он не мог рассчитывать, что ему удастся выигрывать и следующие войны, а ему достаточно проиграть одну войну, чтобы исчезнуть с лица земли. Атомное оружие создавалось как последний довод, крайняя мера. Но если будет прогресс в соглашениях с Ираном и встанет вопрос о зоне, свободной от ядерного оружия, Израилю, конечно, придется признать его существование.
- Это может навлечь на Израиль санкции, подобные тем, которые применяются к Ирану?
- Об этом речи не идет. Просто если Израилю будут предоставлены соответствующие гарантии безопасности, не исключено, что ядерное оружие будет частично демонтировано и поставлено под контроль МАГАТЭ. В случае опасности инспекторов попросят удалиться, а оружие будет собрано и приведено и боевую готовность. Можно придумать и другие варианты. Специалисты придумают что угодно, только дайте им политический заказ. Эти вопросы решаемы, не надо видеть картину только в черном или только в белом цвете. Я прекрасно понимаю, зачем Израилю нужно ядерное оружие. Я смотрю на Россию – просто несопоставимую с Израилем ни по территории, ни по населению, ни по вооруженным силам, ни по соседям. И все равно Россия говорит, что ей нужно ядерное оружие - для безопасности. Поэтому позиция Израиля мне кажется абсолютно обоснованной, но это не значит, что она навеки должна оставаться неизменной.