Источник: RFI, «Итоги с Сергеем Корзуном»
Национальный лидер вернулся в публичное поле — почему ни у одной из ветвей российской власти не возникло к нему вопросов? Год после Крыма — стотысячный митинг у стен Кремля и полушутливое признание своих ошибок без уточнений. Как «горячий» конфликт на востоке Украины сделал «холодным» крымский вопрос? Разделилась ли Европа по вопросу о санкциях и не пора ли их отменять?
Некоторые итоги недели в диалоге с Сергеем Корзуном подводит журналист-международник, главный редактор сайта Carnegie.ru Александр Баунов.
RFI: На этой неделе Владимир Путин как физическое лицо вернулся на экраны ТВ, а, стало быть, и в политику. Российский президент не стал объяснять причины своего 10-дневного отсутствия, как будто бы его и не было. Как будто бы не было запроса на ответ со стороны недоумевающего общества. Вот чего точно не было, так это публичного обращения к национальному лидеру ни от премьер-министра, ни от руководителей парламента, ни от высшей судебной власти. Такое ощущение, что те, «кому нужно», всё и так знали. И не беспокоились по поводу управления страной в кризис и в отношении «ядерного чемоданчика». А всем остальным знать было не по чину.
Возвращение было бодрым. Уже в среду Путин подтвердил на с лёгкостью собранном у стен Кремля 100-тысячном митинге, что присоединённый год назад Крым останется российским навсегда. Несмотря на трудности.
Путин: Мы сами пойдем вперед. Мы будем укреплять нашу государственность, укреплять нашу страну. Мы будем преодолевать трудности, которые мы с вами так легко создаем сами для себя в течение всего последнего времени. (аплодисменты) И, конечно, мы будем преодолевать и преодолеем те проблемы и трудности, которые нам пытаются вбросить извне. Это вообще бесполезное занятие в отношении России.
Год после Крыма и Россию в международной политике мы обсуждаем сегодня с экспертом-международником, главным редактором сайта Carnegie.ru Александром Бауновым.
Александр Баунов: Официально, конечно, никто аннексию признавать не собирается и, видимо, долго еще не соберется. Но неофициально — некоторая готовность внутренняя смириться с тем фактом, что Крым перебежал и остался. И, действительно, довольно трудно заставить большое население — двухмиллионное с лишним, нелояльное своей прежней украинской родине, вернуться.RFI: Годовщину американский МИД отметил тем, что сказал — не будет снимать санкции до тех пор, пока Крым не возвратится, а Европа, похоже, раскололась на южную — условно — и северную часть. Южная уже готова Россию простить за это. Так или не так?
Александр Баунов: В некотором смысле так. Не будем говорить только о Греции, которая — ее возглавляет довольно экзотическое правительство, его дальнейшая судьба, в общем, тоже не очень понятна. Но к южной Европе относится парадоксальным образом Австрия, которая не такая уж южная, не такая уж средиземноморская. Каждая страна тоже не представляет собой монолит. Вероятно, в той же Германии есть какие-то люди, которые хотят снять санкции.
RFI: Раскол есть между Соединенными Штатами и Европой?
Александр Баунов: Визуально его еще очень долго не будет. Собственно, Запад, конечно, хочет выступить как-то более или менее монолитно. Знаете, Россия нарушила все-все, именно западные, правила приличия. Те правила поведения, которые Запад для себя сформулировал после Второй мировой войны — не менять границы силой.
Поскольку Запад не смог этого предотвратить, хотя, по идее, должен был какими-то дипломатическими средствами — не знаю, мог предсказать последствия, которые могли бы разубедить российское руководство так поступить. Но они не успели. Они не успели договориться между собой, они не успели сформулировать, собственно, то, что они будут делать, а — раз, уже дело сделано.
Соответственно, вот — теперь им остается демонстрировать единство, по крайней мере, в вопросе наказания. С одной стороны, наказания: мы говорили, что вы будете нести последствия какие-то — и в вопросе дальнейшего разубеждения, чтобы дальше неповадно было.
Мы имеем два замороженных конфликта в Украине теперь. Один из них очень горячий, такой вулкан, где лава совсем близко и корочка совсем тонкая, а другой — совсем холодный. Ну, и понятно, что когда есть горячий конфликт, где может прорвать в любую минуту в любом из слабых мест.
А там полно слабых мест — не очень выполнимый закон, который приняла Рада по поводу самоуправления в этих особых районах, опять же, не очень понятная линия разграничения особых районов и не особых районов — там миллион мест, где может рвануть. ...