В субботу, 16 мая 2015 года, в Грозненском Дворце бракосочетаний состоялась свадьба начальника Отдела внутренних дел Ножай-Юртовского района Чеченской Республики 47-летнего Нажуда Гучигова и 17-летней уроженки села Байтарки Луизы Гойлабиевой. В российских СМИ и социальных сетях это бракосочетание получило название «самой скандальной свадьбы XXI века». Что случилось? Почему семейное торжество оказалось политическим событием? Прежде чем разобраться в этом, представим кратко в двух версиях предысторию свадьбы.
Версия первая: зрелый женатый мужчина пожелал жениться на молоденькой, еще несовершеннолетней девушке, которая не хотела выходить за него замуж. Против брака выступили и ее родители. Отвергнутый жених, один из руководителей района, угрожал непокорной семье, блокировал все село, чтобы не выпускать из него строптивую девушку. В результате мужчина добился своей цели и повел девушку под венец.
Версия вторая, полностью противоположная первой: будущие супруги давно испытывали симпатию, даже любовь друг к другу, все разговоры об устрашении женихом родственников невесты – выдумки либеральной прессы, которая еще раз хотела унизить Чечню, а свадьба была совершена по обоюдному согласию.Такова общая канва. При чем здесь политика?
Политика же при том, что в приготовлениях к свадьбе принял личное участие глава республики Рамзан Кадыров: почему? Потому что в соответствии с первой версией несовершеннолетняя Луиза на самом деле не хотела выходить замуж за начальника РОВД, и тот стал давить на семью. Эта информация дошла до Москвы, и часть столичной общественности выступила в защиту невесты и ее родителей. В прессе появились материалы, что в Чечне нарушаются законы Российской Федерации, имеет место принуждение к браку, к тому же несовершеннолетней, а также де-факто существует полигамия. Против чеченского неравного брака выступили и уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, и уполномоченный по правам человека Элла Памфилова, рассказавшая о чеченской истории Владимиру Путину. Она же обратилась с письмом к Рамзану Кадырову с просьбой не дать свершиться в его республике несправедливости, остановить свадебный процесс.
Кадыров же поначалу уверял, что эта свадьба есть сугубо личное дело жениха и невесты и вмешиваться в нее он не намерен. Вместе с тем он пообещал осчастливить новобрачных своим личным присутствием на торжестве. Но потом пошли разговоры, что свадьбы не будет, и защитники прав человека и малолетних невест должны были успокоиться. Казалось, Кадыров принял к сведению критику в свой адрес, а также, что особенно важно, символическое молчание в связи с конфликтом своего покровителя – президента России, которому объяснили, что полигамия и женитьба на малолетних противоречат российским законам.
Осторожность Рамзана можно понять. Чеченский лидер почувствовал, что, несмотря на свои «особые отношения» с президентом РФ, его поведение начинает вызывать в Кремле нарекания. В частности, это проявилось в связи с недавним «ставропольским эпизодом», когда Кадыров раздразнил федеральных силовиков, обратившись к чеченским милиционерам со словами, что, «если на нашей (чеченской. – А.М.) территории появляется, не имеет значения, москвич или ставропольчанин, открыть огонь на поражение». Заявление было сделано после того, как ставропольские милиционеры провели на территории Чечни операцию по задержанию объявленного в федеральный розыск местного уроженца, в результате которой тот был убит. Это вызвало раздражение давно недовольных излишне самоуверенной, по мнению силовиков, политикой Кадырова, послужив поводом для слухов об ухудшении отношений между президентом России и главой Чечни. В таком контексте свадьба между Луизой Гойлабиевой и Нажудом Гучиговым действительно обретала политическое значение.
И все же свадьба состоялась, и торжества были широко растиражированы в социальных сетях. Насколько были действительно радостны лица присутствовавших на ней гостей, судить не берусь. Но вот ее последствия действительно имеют не только личный, но и общественно-политический характер.
Во-первых, в сложившейся ситуации добро на бракосочетание мог дать только Рамзан Кадыров, и он его дал: из Москвы он получил санкцию на одобрение этого мероприятия, раскритикованного некоторыми политиками и СМИ. Тем самым Кремль еще раз дал понять, что Рамзану доверяют и он остается абсолютным хозяином Чечни, которому позволено решать все местные проблемы по своему усмотрению. Следовательно, разговорам о его ухудшении отношений с президентом должен быть положен конец.
Во-вторых, еще раз и в самой доступной общественному мнению форме было указано на то обстоятельство, что Чечня может жить в соответствии со своими традиционными исламскими нормами. Попутно заметим, что за разрешение многоженства открыто выступает и глава Ингушетии Юнус-бек Евкуров, и многие представители лояльного российской власти духовенства, и полигамию не осуждают большинство политиков в мусульманских регионах.
Таким образом, нынешняя чеченская свадьба подтвердила возможность и даже неизбежность существования в границах Российской Федерации «исламского пространства». В этой связи возникает и такой вопрос: насколько тогда целесообразен сепаратизм и борьба за халифат или имарат, если исламский образ жизни можно реализовать, не выходя из состава России, пусть и нарушая ее Конституцию? Это может стать поводом для размышлений российских исламистов (чаще именуемых салафитами или ваххабитами).
Наконец, Кремль в очередной раз показал, что ради стабильности он готов идти на уступки региональным политикам, если те готовы сохранять ему свою лояльность. А Рамзан, в свою очередь, продемонстрировал способность, действуя по своему усмотрению, соблюдать полную лояльность Москве. После свадьбы в российском интернете наряду с критикой появились материалы, в которых свадьба признавалась нормальным событием, не противоречащим российскому законодательству. В частности, таковым признал ее тот же Павел Астахов. Зато шум вокруг свадьбы, по словам Кадырова, был спровоцирован либералами, стремящимися скомпрометировать его самого, а заодно дестабилизировать обстановку в России.
Рамзан Кадыров в острой, неожиданной для него ситуации боролся за то, чтобы доказать две на первый взгляд трудносовместимые вещи – полное право на самостоятельность действий и верность Путину. И то и другое ему в этот раз удалось.